Морока (сборник)
Шрифт:
Привидение надо было немедленно поймать – тем более что приметы его были всем известны, – но насчет клада единодушия не было. Одни полагали, что клад – пустая выдумка, другие, опираясь на народную молву, считали его существование вполне возможным и полагали, что если Кузьму припугнуть, он расскажет, – недаром он связался с нечистым.
Припугнуть выпало на долю Митьке, который так ловко сумел вооружить сторожей, – и на него же возложена была обязанность раскрыть и всю эту чудеснейшую историю.
Кузьма за это время успел успокоиться – и обдумывал новую
– Или, – говорит, – ты все расскажешь, или тебе крышка! А потому говори правду: куда спрятал клад!
Пришлось сказать, что клад спрятал не он, а покойник – и рассказать ту историю, которая нами изложена выше. Отыскана была и яма и проход, в меру пролезть человеку; дошли до места, где можно встать во весь рост, видели наполовину засыпанные землей следы, но не нашли ни привидения, ни железного ящика,
о котором рассказывал Кузьма. Кузьма тут же сознался, что железного ящика могло и не быть.
Стало ясно, что клад был кем-то украден. Но так как клад этот, как и все оставшееся от бежавшей буржуазии имущество, являлся по закону собственностью государства, то покража его признана была преступлением, нанесшим ущерб интересам республики. Оставить такое дело без расследования было даже преступно, а за отсутствием поблизости следователей пришлось взяться за это дело самому исполкому. И первым долгом заявились, конечно, к Ариадне.
Как прожила Ариадна эти тревожные дни? Мы оставили ее с глазу на глаз с привидением – конечно, не могла не слышать она, что говорили по деревне, и даже, может быть, слышала и шум в парке и выстрел, – но почему-то все эти события не произвели на нее особенного впечатления.
Даже наоборот – она была в эти дни в возбужденном, даже радостном настроении, она пела, смеялась, весело работала в огороде. Она стала больше прежнего бродить по роще и парку, она заходила даже в старый дом, не обращая внимания на слухи о привидениях, – и уходила оттуда не испуганная, а даже радостная. Когда пришли к ней за справками, она отвечала, что все это ее не касается, а если кому надо что узнать о семье Бахрушиных, могут обратиться к Петру Степанычу, а где он живет, на селе каждому известно.
Не добившись здесь ничего, опросили всех, кто видел когда-либо привидение или человека, напоминающего это привидение, – и таким образом добрались до станции.
В конторе дежурного агента тот же человек во френче сразу узнал в описываемом привидении англичанина, которого обокрали на станции.
– Где вы раньше-то были? Он только сегодня уехал!
– Что ж вы его…
– А я почем знал, что он привидение! Головы!
Делать нечего – все пути вели в город. Секретарь исполкома сказал Кузьме:
– Можешь ты узнать его, если встретишь?
– Как живой стоит!
– Ну, так пойдем вместе…
9. Товарищ Плотников
Высокий, серый, наполовину из стекла построенный дом. Между вторым
т/д «Бр. Бахрушины»
Небольшая, красная с серпом и молотом вывеска указывает на новое наименование того же самого предприятия, и можно еще добавить – на самой двери черная дощечка содержит третье наименование, но опять-таки того же самого предприятия.
В кабинете, сохранившем от прежних владельцев небывалых размеров бюро, кожаные кресла, ковер, – за этим небывалой величины бюро сидит директор предприятия, или, вернее, объединения предприятий, родственных бывшему торговому дому «Бр. Бахрушины», – товарищ Плотников.
На нем серый потертый пиджак с лоснящимися локтями, вид у него серьезный и строгий: только внимательный наблюдатель усмотрит в товарище Плотникове некоторую неуверенность – в движениях, в манере сидеть: как будто бы он не дома; ему непривычен и этот кабинет, и это бюро, и эти ковры.
Когда товарищ Плотников говорит – неуверенность исчезает, но в голосе, в углах губ заметна полудобродушная, полуироническая улыбка.
– К вам иностранцы, – докладывает секретарь.
Товарищ Плотников встает. Походка у него с развальцем, ноги чуть-чуть искривлены: так ходят бывшие кавалеристы. На губах у него та же улыбка – кажется, он подойдет к посетителю, хлопнет посетителя по плечу и отпустит увесистую кавалерийскую шутку.
– Просите…
Услужливо раскрытая дверь впускает двух представителей великой Британской – это заметно с первого взгляда, что именно Британской, – империи и их переводчика.
– Мистер Бридж, – говорит высокий иностранец, подавая руку товарищу Плотникову.
– Мистер Темпл, – говорит низенький иностранец, тоже подавая руку товарищу Плотникову.
– Очень приятно, – отвечает товарищ Плотников и вглядывается в физиономии иностранцев: губы его чуть-чуть улыбаются.
Мистер Бридж одет в широкий клетчатый сюртук и такие же панталоны; на голове у него широкополая шляпа.
Мистер Темпл имеет точно такой же сюртук и точно такую же шляпу.
И когда мистер Бридж садится в кресло по правую руку товарища Плотникова – мистер Темпл садится в кресло, но уже по левую руку товарища Плотникова. И когда мистер Бридж кладет правую ногу на левую – мистер Темпл кладет левую ногу на правую, и оба дымят огромными трубками.
– Вы говорите по-русски?
– Нет, – отвечал мистер Бридж, – но у нас есть переводчик – он понимает нас с полуслова.
Переводчик повторяет фразу мистера Бриджа и добавляет:
– Даже когда мистеры ничего не говорят, я их вполне понимаю…
– Yes! – подтверждает мистер Бридж.
– Yes! – подтверждает мистер Темпл.
Товарищ Плотников чуть заметно улыбается.
Читатель мог догадаться, кто были эти столь высоко поставившие себя иностранцы: в мистере Бридже легко узнать Василия Бахрушина, в мистере Темпле – Якова Семеновича Бройде, в переводчике – Гендельмана.