Морпех – победитель магов
Шрифт:
А так – испугался не сильно.
Тем более что в одной из фигур я сразу узнал… – балахон, капюшон, резко очерченная линия скул, горящие глаза фанатика и костистые руки человека, бесконечно далекого от физического труда… – ну конечно же, упыря Кадама, нашего старого знакомца!
– …И я повелеваю вам, огнеборные Серу Гей и Вла Ди Мир, присоединиться к нашей экспедиции в полном соответствии с клятвами, данными вами нашему повелителю, всевеличайшему и всеблагому, всемудрейшему
Кадам закончил свой выспренный монолог и воззрился на нас с дядей Вовой взглядом, преисполненным державного величия.
– Повелеваешь? Нам? – переспросил я.
– Повелеваю! – легко подтвердил Кадам, не услышав в моих словах ни сарказма, ни иронии (впрочем, я уже заметил, что у придворных магов с этим плоховато).
– Но мы же находимся под следствием! В тюрьме сидим! – добавил дядя Вова.
– Я лично не могу счесть это препятствием, достойным внимания! – отмахнулся от аргумента Кадам.
– То есть ты можешь сделать так, чтобы нас освободили?! – воскликнули мы с дядей Вовой хором.
– Я могу сделать так, чтобы вы оказались за пределами своего узилища еще до того, как взойдет солнце!
Честно говоря, я был готов подписаться на что угодно, ну, может, кроме торговли своим молодым и красивым телом, лишь бы не жрать больше устриц и не ковырять гвоздем кладку в холодной каменной стене!
– И чтобы ты сделал это, мы должны просто пообещать принять участие в твоей экспедиции? – уточнил дядя Вова.
Кадам кивнул. Кивнули и двое его молчаливых адептов.
– Хорошо. Мы пообещаем. Но только с одним условием.
– Говори!
– В соседней камере сидит симпатичная девушка. Ее зовут Таис. Мы с ней давно дружим. Без нее наши магические силы тают со скоростью, которая вас очень огорчит! Поэтому вы должны освободить ее вместе с нами. В противном случае – мы против. Лучше умереть в тюрьме, чем жить без Таис!
Дядя Вова поглядел на меня одобрительно. Он любил, когда я делал покерфейс и дипломатично качал права.
– Девушка Таис сидит в той камере, что слева? Или в той камере, что справа? – уточнил Кадам ледяным тоном несмазанного робота.
– Вон в той! – дядя Вова указал на стену.
– Девушка Таис присоединится к нашему отряду еще до того, как взойдет солнце, – постановил Кадам.
Помимо серебристого ручья и бездонных луж на полу, наше с дядей Вовой освобождение из опостылевшего вонючего узилища практически не сопровождалось спецэффектами. Ну или, точнее сказать, нас гуманно избавили от созерцания этих спецэффектов.
Кадам возложил на наши затылки свои узкие сухие ладони, попросил закрыть глаза, и… я как будто заснул!
А проснулся уже на берегу моря. Кажется, что через несколько суток (это было, конечно, иллюзией восприятия).
За горизонтом алел край солнечного диска. Загорелые обветренные
А ветер с моря казался… таким вкусным и духовитым, как пирожок с клубникой!
– Вот это да! Вот это классно! – радостно восклицал дядя Вова, методично ощупывая свои конечности. – Все-таки ты мировой парень, Кадам… Я всегда это знал!
«Что же не говорил?» – ехидно подумал я.
– Благодарю, – Кадам сдержанно кивнул. Сама бесстрастность.
– Подожди, но где же Таис? – спросил я, оглядевшись. – Девушка из соседней камеры! Ты же слово дал!
– Немного терпения, огнеборный. Мои адепты вот-вот приведут ее сюда.
В самом деле, через несколько минут мы увидели, что со стороны пыльного рыбацкого поселка на окраине Офира, огороженного стенами из старых сетей, к нам бодрым шагом идут трое: двое тщедушных мужчин и великолепно сложенная женщина в кожаных штанах и грязной рубахе.
И если мужчин в балахонах спутать с обычными гражданами было невозможно, то Таис я поначалу не узнал: так сильно исхудала и осунулась моя прелесть, с тех пор как я последний раз видел ее при дневном свете!
– Ну что же, теперь бы еще пообедать по-человечески – и можно за этой вашей принцессой, – резюмировал дядя Вова, хищно цыкая зубом.
Потом было еще много чего интересного. Например, нас с дядей Вовой и Таис отправили в баню, в настоящий хамам, с черным мылом и чуткими руками массажистов. Там мы воспрянули духом и привели в порядок свои заморенные тушки.
Затем мы, под покровом сумерек, наведались в гостиницу. Благодаря прозорливой щедрости, проявленной мною в день вселения, толстяк-администратор Ардаш сохранил в неприкосновенности и нашу комнату, и наши вещи, включая стрелковое оружие. Ведь оказалось, что я, не вникая, оплатил ему оптом три недели проживания!
Честно скажу, после того, как я взял в руки свой «Утес», после того, как я ласково огладил «Печенег», посидел на тяжелом, пахнущем сталью и северным ветром ящике с патронами, самочувствие мое резко пошло в гору. Пусть еще кто-нибудь попробует засадить меня за решетку!
А потом, снова под покровом ночи и особых непроницаемых магических коконов – мало ли, может, нас ищут? – мы в сопровождении Кадама и его адептов вернулись на тот же усыпанный белой галькой берег.
Там нас тихонько подобрала шлюпка и провезла нас по теплому, как парное молоко, ночному морю прямехонько к судну с игривым названием «Попрыгунья».
Эта посудина была куда менее шикарной, чем «Голодный кракен».
И значительно менее ходкой, чем «Любовница ветра».
Но после смрада, скуки и тесноты каменного мешка я был от «Попрыгуньи» в экстазе!