Морские повести и рассказы
Шрифт:
— Я должен был поступить с ними по справедливости. Пусть у них будет столько же шансов, сколько у нас, черт возьми! Судно еще не затонуло. И без того скверно сидеть запертыми внизу во время шторма…
— Я тоже так думал, когда вы приказали мне, сэр, — мрачно сказал Джакс.
— И вдобавок они были бы искалечены! — продолжал с жаром капитан Мак-Вир. — Я не мог допустить этого на моем судне, даже если бы знал, что оно и пяти минут не продержится. Не мог допустить, мистер Джакс!
Глухой шум, словно крик, прокатившийся в скалистом ущелье, приблизился к судну и снова отступил. Последняя звезда, вспыхнув, увеличилась, как бы превращаясь в огненный туман, из которого образовалась; она боролась с глубокой, необъятной чернотой, нависшей над судном… и погасла.
— Сейчас начнется, — пробормотал капитан Мак-Вир, — Мистер Джакс!
— Здесь, сэр!
Они оба с трудом могли разглядеть друг друга.
— Судно должно пройти сквозь это и выйти с другой стороны. Просто и ясно. Сейчас не время заниматься стратегией штормов капитана Уилсона.
— Да, сэр!
— Его снова в течение нескольких часов будет заливать и трепать, — бормотал капитан. — Что еще с палубы может снести вода?.. Разве что вас или меня…
— Обоих, сэр, — задыхаясь, прошептал Джакс.
— Вы всегда торопитесь навстречу беде, Джакс, — попрекнул капитан Мак-Вир. — Хотя, конечно, второй помощник никуда не годится. Слышите, мистер Джакс? Вы останетесь один, если…
Капитан Мак-Вир оборвал фразу, а Джакс, озираясь по сторонам, молчал.
— Не давайте сбить себя с толку, — торопливо продолжал капитан. — Ведите судно навстречу. Пусть говорят все, что им угодно, но самые высокие волны идут по ветру. Навстречу, всегда навстречу, — вот единственный способ пробиться! Вы — молодой моряк. Ведите его навстречу. Вот все, что должен знать каждый моряк. Не теряйте хладнокровия.
— Да, сэр, — с замирающим сердцем прошептал Джакс.
В течение следующих нескольких секунд капитан говорил в рупор с машинным отделением и получил ответ.
Джакс почему-то почувствовал прилив уверенности, словно к нему донеслось теплое дуновение и придало ему сил встретить любую опасность. Отдаленный ропот, шедший из тьмы, коснулся его слуха. Джакс, полный неожиданной веры в себя, отметил его спокойно, как встречает человек, облаченный в надежную кольчугу, острие меча.
Судно упорно пробиралось среди черных холмов воды, расплачиваясь за жизнь этой жестокой качкой. Из недр его вырвался гул: белые клочья пара вылетели в ночь; а мысль Джакса кружилась, как птица, в машинном отделении, где мистер Раут, надежный парень, стоял наготове. Когда гул замер, ему показалось, что смолкли все звуки, спустилась мертвая тишина, и голос капитана Мак — Вира заставил его вздрогнуть.
— Что такое? Ветерок? — голос звучал громче, чем Джакс когда-либо слышал. — Это хорошо. Оно может еще выбраться.
Рев ветра приближался. Сначала можно было различить сонную жалобную песню, а вдали нарастал и ширился многоголосый вопль. Слышался бой многих барабанов, в нем звучала злобная вызывающая нота и что-то похожее на гимн марширующих толп.
Джакс уже не мог отчетливо видеть своего капитана. Тьма буквально громоздилась на судно. Он только угадывал его движения, заметил расставленные локти, вскинутую голову.
Капитан Мак-Вир пытался с непривычной торопливостью застегнуть верхнюю пуговицу своего непромокаемого пальто. Ураган, имеющий власть приводить в бешенство моря, топить суда, с корнем вырывать деревья, рушить крепкие стены и даже птиц прибивать к земле, настиг и этого молчаливого человека и ухитрился вырвать у него несколько слов. Раньше чем ветер с новой яростью устремился на судно, капитан Мак-Вир заявил раздраженным тоном:
— Мне бы не хотелось его потерять!
От этой неприятности он был избавлен.
VI
В яркий солнечный день «Нянь-Шань» вошел в Фучжоу; легкий бриз относил далеко вперед дым из трубы. Его прибытие было тотчас же замечено на берегу:
— Смотрите! Видите этот пароход? Что это такое? Под сиамским флагом, кажется? Вы только посмотрите на него!
Действительно, пароход, казалось, был использован как плавучая мишень для батарей крейсера. Град мелкокалиберных снарядов не мог бы сильнее разбить, изодрать и опустошить его надводную часть; он казался изношенным и усталым, как будто побывал на краю света. И в самом деле, несмотря на короткий рейс, судно пришло издалека: поистине оно видело берега той великой страны, откуда не возвращается ни один корабль, чтобы предать земле свой экипаж. Оно было инкрустировано серой солью до самых клотов мачт и верхушки трубы, словно (как заявил один веселый моряк) «экипаж выудил его откуда-то со дна моря и привел сюда, чтобы получить вознаграждение». И, в восторге от своей шутки, он предложил за судно «в том виде, как оно есть» пять фунтов.
«Нянь-Шань» и часа не простоял в гавани, как из сампана вышел на набережную Иностранной концессии тощий человек с покрасневшим кончиком носа; лицо его было искажено злобной гримасой; он повернулся и погрозил кулаком в сторону судна.
Рослый человек, с ногами слишком тонкими для его круглого живота и с водянистыми глазами, подойдя к нему, заметил:
— Только что с парохода? Быстро сработано.
На тонкогрудом был запачканный костюм из синей фланели и пара грязных ботинок для игры в крокет; грязно-серые усы свисали над губой, а между полями и тульей его шляпы в двух местах проглядывал дневной свет.
— А, здорово! Что вы тут делаете? — спросил бывший второй помощник с «Нянь-Шаня», торопливо пожимая руку.
— Подыскиваю работу… Мне намекнули, чтобы уходил, — объявил человек в рваной шляпе, апатично засопев.
Второй помощник снова погрозил кулаком в сторону «Нянь — Шаня».
— Этот парень, вон там, не может командовать и шаландой, — объявил он, дрожа от злобы.
Его собеседник равнодушно посматривал по сторонам.
— Вот как!
Но тут он заметил на набережной тяжелый морской сундук, завернутый в парусину и перевязанный новой манильской веревкой. Он поглядел на него с пробудившимся интересом.