Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
— А почему шпион начал действовать лишь сейчас?
— Легко объяснимо. Именно ввод в строй боевой единицы с уникальными возможностями побудил русских задействовать своего агента в активном режиме — чтобы получить наибольшую отдачу.
— Допустим, здесь ты прав, Руди. Допустим. И что? Если ваше предположение верно — что делать нам? Верю, что шпиона ты найдешь — но как потопить эту дьявольскую лоханку? — Я не подводник, но.… Во-первых, найдя шпиона, мы образно говоря, лишим глаз и русских в целом, и их сверхлодку в частности. Ну а во-вторых, надо будет разработать совместную операцию флота и разведки. Чтобы выманить русских туда и тогда, где мы будем их ждать. И, в-третьих, усилить охрану тыловых объектов и побережий.
— А если русские начнут наступление?
— Уже доложили про подозрительную активность русских на суше? Генрих, в штабе Дитля убеждены, что это не более чем блеф, имеющий единственную цель, связать наши силы, не дав ничего перебросить под Сталинград. Судьба войны решается на Волге, и Сталин понимает это не хуже нас. На Севере он уже добился цели — обеспечил беспрепятственный путь британских конвоев. Но лишних дивизий, смею предположить, у него нет.
— Логично. Так и решим. Когда назад на север?
— С конвоем, который пойдет под усиленной охраной. А главное, в полной тайне. Даже от штаба «адмирала Арктики» — до времени.
— А отчего не самолетом, как сюда? Безопаснее.
— Генрих, ты же знаешь, я очень плохо переношу полет. И сомневаюсь, что безопаснее — видел бы ты, как нас болтало над Лапландией, в пургу! Мне спокойнее — на корабле.
— Что ж, удачи, Руди! Буду ждать результатов.
От Советского Информбюро.
6 ноября 1942 года.
В районе Сталинграда наши войска северного участка провели успешное наступление, и соединились с южным участком обороны, отрезав врага от Волги. Бойцы Н-ской части, отбивая контратаку, разгромили две роты гитлеровцев и несколько улучшили свои позиции, при этом артиллеристы под командованием лейтенанта Кемир-Булата прямой наводкой уничтожили 8 немецких танков. Штурмовая группа Н-ской Гвардейской дивизии, во главе с лейтенантом Павловым, при захвате опорного пункта врага, приняла бой с целой ротой немецкой пехоты, шедшей на выручку своих. В этом бою красноармеец Дудников убил немецкого офицера, забрал у него автомат и огнём из трофейного оружия истребил 16 гитлеровцев. Снайпер красноармеец Цунников убил 15 немцев. Красноармеец Костюченко, раненный в правое плечо, зубами снимал предохранительные кольца с гранат и бросал их левой рукой. В этом бою из десяти героев трое пали смертью храбрых. Десять наших бойцов уничтожили 87 гитлеровцев, 5 пулемётных и миномётных точек противника.
Капитан первого ранга
Лазарев Михаил Петрович
Наконец — снова в море! А ведь казалось, пять дней назад, устали смертельно. Пять боевых походов за четыре месяца, с такой нагрузкой не работал никто и никогда. Вдали от дома — нам некуда возвращаться, мне все ж кажется, что многие в команде не осознали еще до конца, внутренне, что жизнь доживать нам всем придется в сталинском СССР. Хотя надеюсь, в этой истории он станет уже иным, не тем, который мы знали. А мы? Даже я не представляю ясно свою дальнейшую судьбу. Кем я буду здесь, когда «Воронеж» выработает свой ресурс и станет на прикол? Чем буду заниматься? Матросам после Победы и дембеля, понятно — на гражданку, а там или учиться, офицерами, кто в кадры, или инженерами, да и просто на заводы, они молодые, женятся, детей заведут. Жить будут — да хоть в славном городе Северодвинске (тьфу, Молотовске): строится здесь гигант Севмаш, хоть пока и не ударными темпами. Пять сотен пленных фрицев, которых выловили с «Тирпица», под конвоем долбят землю, под фундаменты будущих цехов. И бывший башенный цех достраивают и расширяют, правда там уже наши, насколько я знаю. А так как товарищи ученые намерены заложить здесь научную базу — то значит будет в Северодвинске и вуз атомного направления, и закрытые НИИ и КБ. И академик Александров, еще когда был у нас на борту, прямо говорил — кто после демобилизации к нам захочет, рады будем принять. Надо думать, это и товарищей Сталина с Берией устроит полностью — закрытый город, секретность.… А мне куда? Видяев — будет командиром первой атомарины, построенной здесь.
А я вот — на дизелюху перейти не смогу. Как, наверное, даже ас с Су-27 не смог бы вот так просто пересесть на И-16. Как штабист — на голову уступаю Зозуле. Занимаемой должности, командир атомарины, соответствую полностью, мог бы даже уровнем выше, командовать дивизией — а вот на комфлота уже не потяну точно. А ведь есть такой закон Паркинсона — когда человека успешно справляющегося, повышают, он потянул и там, повышают дальше — пока он не окажется уже не готов. А что полагается за промахи в сталинском СССР? Вот то-то.… Так что, в падеже руководящих кадров в эти времена, пожалуй, даже больше виноват именно Паркинсон, а не зверства кровавой гебни. Поскольку товарищ Сталин (и Берия тоже), насколько я могу судить, люди целесообразные. Вот именно — не параноики, истребляющие всех кем недовольны, и уж тем более, не пламенные борцы за всеобщее счастье. Нет — они строят Империю (пусть сами не употребляют этого слова). И давят без сожаления все, что мешает этой сверхзадаче. Во имя этой, высшей справедливости — иногда расходящейся со справедливостью отдельного человека. А значит, пока я, на своем месте, хорошо делаю свое дело — меня никто не тронет, мною будут довольны. Что меня устраивает полностью — так как в политику я совершенно не собираюсь влезать. Здоровее буду. Короче, дожить до Победы, набирая максимальный «бонус». А там будет видно.
История кстати здесь уже заметно отличается (Саныч отслеживает). Наши в Сталинграде отбили немцев от Волги, соединив фронт. Значит, на переправах у нас совсем хорошо, можно подкрепления и снабжение гнать круглосуточно, а не ночью с «кукурузников» сбрасывать на плацдармы. А у немцев, соответственно, выше потери — при том что они и так уже усилили группировку в городе, сняв войска с соседних участков фронта, переданных под ответственность румынам. Е-мое, это если в нашей истории сами же немцы задним умом объясняли катастрофу 19 ноября тем, что на румын и итальянцев, гораздо более слабых, приходилась огромная протяженность фронта, так что же творится там сейчас? И сколько же свежих войск фрицы в котел загонят, пытаясь отбить позиции — чувствую, здесь у Паулюса будет не триста тридцать тысяч, двадцать две дивизии, а много больше! И при всей этой массе, в Сталинграде их бьют! Штурмовые группы — слышал, что стихийно они у нас как раз в Сталинграде появились, но в устав попали много позже. А здесь, выходит, их изначально готовят так. И — техника. В штабе нам, как командирам кораблей, силуэты новых наших самолетов показывали, которые сейчас на Север пришли, чтобы значит, своих отличать. Ну, смотрели все, запоминали. А я, увидев, слегка охренел. Илы двухместные, это ладно, но Ла-5, без гаргрота, это как помню, уже на версии Ла-5ФН было? Да и не было в той истории «Лавочкиных» на Севере, в сорок втором! Как и Ту-2, который нам представили как универсал: разведчик, бомбардировщик, пикировщик, торпедоносец — в общем, на перспективу, основная «рабочая лошадка» ударной авиации флота, вместо устаревших Ил-4 и так и не дошедших пока сюда «бостонов». Правда, пока их мало, но ожидается еще, и новые авиаполки, и техника россыпью в старые. Значит теперь, вместо «Харикейнов», которые и здесь летчики наши вовсю бранят, по реальной боеспособности ставя много ниже довоенных И-16 — будут «Лавочкины» воевать? А если учесть, что у люфтваффе сейчас очень большие проблемы, благодаря нам — то в воздухе наш перевес будет точно. А армейцы, в Полярном? В порт выдвигались, не меньше батальона. Десант намечается, как в той истории, в Лиинахамари? Но вот что разглядеть успел — и оружие, ППС у многих, не винтари, и снаряжение, разгрузочные жилеты, как современные нам, и пулеметы новые, ну тут видно было плохо, но похоже что такие же, как у НКВДшников нашей охраны, вроде «Дегтярь» пехотный, но с ленточным питанием и универсал, хоть на сошки, хоть на треногу, хоть на мотоцикл или «Додж три четверти», который всегда кого-то из наших в штаб сопровождает. Хотя на мой взгляд, нападение переодетого «Бранденбурга» на улице главной базы флота, это чистая паранойя, не было в нашем времени ничего похожего.
— Не было, так может быть! — ответил Кириллов — слишком вы ценны для Советского Союза. На месте фрицев, я бы десантный батальон не пожалел положить, за жизни кого-то из вас, заменить ведь некем. Так что, береженного бог бережет.
Товарищ старший майор похоже, к нам прикипел прочно. Поскольку официальная его должность, как мне известно, главноответственный за безопасность проекта «Рассвет», как назвали нас в Москве — взаимодействие «Воронежа» с флотом уверенно взял в руки Зозуля. Под личным контролем командующего, вице-адмирала Головко — мы же по сути, как линкор, самая значимая единица флота, с той лишь разницей что «Архангельск», полученный нами в сорок четвертом, так и простоял в базе, не сделав ни одного боевого похода и не нанеся фрицам никакого ущерба. С другой стороны, пять походов подряд… Сталь может не выдержать. Лопнет что-нибудь на глубине, и сгинем, как «Трешер». Серега Сирый издергался весь, контролируя. Местные товарищи все понимают. Как из этого, шестого похода вернемся — встанем на завод, на техобслуживание. Насколько это реально, для корабля двадцать первого века, в году сорок втором. Экипажу — отдых. А товарищам конструкторам, во главе с Перегудовым, работа — подробное ознакомление с конструкцией «Воронежа» не на чертежах, а вживую, в сухом доке. Если выкинем фрицев из Заполярья, налетов люфтваффе можем не опасаться. Да, спасибо опять же Сереге Сирому и Сидорчуку. Которые еще там, в двадцать первом веке, за каким-то лешим внаглую утянули на борт «береговой комплект ЗИП», а попросту, штатную систему маскировки. Благодаря которой, с полутора кабельтовых (сам проверял!) или с двухсот метров высоты (поверю летчикам, которых гонял Кириллов), на нашем месте видна какая-то старая баржа, мелкая, полузатопленная, ну совершенно не цель! Флотские, увидев такое, тоже прониклись, изучили — будут внедрять. И вот, позавчера — началось! Четвертого ноября, войска Карельского фронта перешли в наступление на Петсамо. Подозреваю, что без Большакова не обошлось — потому что уже через сутки объявили о прорыве фрицевской обороны, захвате опорных пунктов и успешном развитии наступления. На нашей стороне были: господство в воздухе, надежная связь (при отсутствии таковой, а значит и взаимодействия сил, у фрицев — «глушилки» работали исправно), хорошее знание местности (тут точно, спасибо большаковцам), информация из будущего (например, о расположении у фрицев важных объектов, дислокация их сил), и конечно же, внезапность. Сил наши выделили не так много, насколько я знаю — одна свежая стрелковая дивизия, несколько артиллерийских полков, в том числе гаубичных, тяжелых, три дивизиона «катюш», тяжелый танковый полк на КВ (с учетом опыта той Петсамо-Киркенесской, сорок четвертого года, где именно эти танки показали себя очень хорошо), и авиация. Причем сосредоточения наших фрицы не то чтобы проморгали — но прореагировали неадекватно. Судьба война решается на Волге, фюрер стягивает туда все — русские же пытаются что-то изобразить, чтобы мы не снимали отсюда войска, но не подадимся на провокации! Вот и перехитрили себя сами. Хотя опять же, по здравому рассуждению, в обычных условиях таких сил у нас было бы совершенно недостаточно, в сорок четвертом соотношение было другим — но не было тогда у наших привнесенных «бонусов» от века двадцать первого, о чем фрицы знать не могли. И конечно, наше господство на море. Удерживать отдаленную фланговую позицию, при почти полном отсутствии коммуникаций, дело неблагодарное. Есть еще грунтовка через Лапландию, и даже построенная фрицами канатная дорога, информация о которой от нас изрядно удивила наших здесь — но это лишь на текущие расходы спокойного периода. А отражение нашего наступления, да еще с необходимостью пополнить запас того же горючего и бомб, уничтоженного на аэродромах? Могут фрицы, конечно, в темпе перебросить на тот же Хебуктен свежую авиаэскадру — но откуда они возьмут для нее бензин и боеприпасы? Если транспорты не придут. А они все не идут. И мы стоим, ждем. Что интересно, настрой в экипаже поменялся резко. Усталость куда-то пропала, всем снова охота в море. И вот, пришел приказ. Время выхода, рандеву с эсминцами. Что интересно, с нами идут «Куйбышев» и «Урицкий». А дивизион «катюш» должен выйти на сутки позже, под прикрытием «Баку», «Гремящего», «Сокрушительного», «Разумного». Рубеж развертывания, порядок связи, предварительный план — «вариант один». Так как в конвое ожидается немецкие крейсера, тяжелый «Принц Эйген» и легкий «Нюрнберг», то лодкам надлежит атаковать первыми, выбивая боевые корабли — эсминцы же, первоначально держась вне видимости, после этого должны вступить в бой, добивая транспорты и отгоняя «охотников» от лодок. При этом нашим эсминцам запрещалось атаковать любые подлодки на поле боя, во избежание «дружественного огня». Так как немцы в прошлый раз развертывали субмарины для прикрытия побережья, то даже один U-бот, затесавшись, может сильно испортить нам все дело. Потому нам надлежит пройтись мористее предполагаемого места сражения, выбивая лодки завесы (наших подлодок в тех районах быть не может). «Воронежу» тратить торпеды экономно, беречь для конвоя — стараясь лишь наводить на лодки эсминцы, как уже получалось у нас, очень хорошо. Старые корабли выбраны потому, что «новики» более мореходны, чем новые «семерки». Причем старичкам в бой с конвоем вступать не обязательно, ну это будет видно по обстановке. Старший в море — мы. То есть «Воронеж» фактически, будет флагманом корабельного соединения. Для этого, «Куйбышев» назначается ретранслятором — поработали наши с его ГАС, теперь она может связываться с нами полноценно, в обе стороны, и репетовать по радио на другие корабли. И по-прежнему на нем, радиоглушилка, и наши с «Иглами», две штуки. Блин, а ведь и нам их прикрывать придется, крейсера эт ладно, утопим, но если и какой-то «нарвик» прямо на «Куйбышева» выйдет, нам придется бить, 65-й! Которых осталось, не считая двух ядерных, пять штук. Погода заметно улучшилось, но волна хорошая, и ветер. Но мы, имея без малого сто тысяч сил на валах, выйдем нормально. А вот эсминцам достанется. Поставьте рядом «Гремящий», он же «проект семь», и послевоенный «проект 56», уже конца пятидесятых, о БПК вообще молчу — вам сразу бросится в глаза разница в высоте борта, да при коротком полубаке «семерок», даже у «тридцаток», пришедших «семеркам» на смену еще при Сталине, борт выше, а полубак доходит почти до первой трубы, у последующих корпус гладкопалубный, с подъемом к носу. Плюс неудачная система набора, продольно-поперечная (кто не моряк, поясню — в середине корпуса силовые элементы идут вдоль, а в оконечностях поперек), большой беды в этом не было бы, если б не слабое место на стыках, ну что стоило стрингеры продольные делать в шахматном порядке, разной длины, чтоб стык вдоль «размазать»? Для внутренних морей, Черного и Балтики, еще терпимо — а вот на океанской волне опасно, «Сокрушительный» в шторм как раз по кормовому стыку переломило, «Грозный» весной еще по носовому едва не… И ведь не переделать уже никак, основные корпусные конструкции, проще новый эсминец построить, с учетом. «Новики» кстати в этом отношении лучше — и на волну всходят легче, и корпус относительно прочнее. Вот он, «Куйбышев», на такой волне идет довольно ходко. Обмениваемся опознавательными, порядок есть порядок. И — на погружение.
Подводная лодка Щ-403
— Мачты на горизонте!
— Боевая тревога! Срочное погружение!
Вряд ли это фрицы — курсом от наших баз. Но Устав — любой встреченный в море корабль в военное время считать противником, пока не убедимся в обратном.
— Акустик, контакт? — Есть контакт, тащ командир, пеленг… Эсминцы, идут средним.
— Перископ поднять.
Наши, «новики», курсом вест. Трехтрубный силуэт ни с чем не спутать. Нет таких кораблей у фрицев, по крайней мере на северном театре. Да и мы на тех, с кого начинался Северный Флот, еще в тридцать третьем, насмотрелись, в мирные годы! Три их всего — но «Либкнехт» в ремонте, выйдет не скоро. Значит, видим сейчас — «Куйбышев», «Урицкий», вот они. Наблюдаем, пропускаем мимо. И тут по корпусу, как песок. Что такое гидролокатор — уже знаем. И эсминцы курс сменили, прямо на нас. Вот блин — потопят же, свои!
— Срочное всплытие! Дать опознавательные.
Только бы не начали сразу стрелять — в начале войны, рыбаки мобилизованные этим часто грешили. Нет, все в порядке, узнали — сигналят в ответ. Тоже опознавательные — и вопрос: а что мы вообще тут делаем — позиция наша южнее должна быть. Ну так отошли мы на норд, совсем немного. И еще с вами сближались, взглянуть. А могли и утопить по ошибке — будьте осторожнее. Удачи счастливого плавания. И уходят курсом вест-норд-вест, скорость узлов семнадцать, примерно. И как они нас заметили, на таком расстоянии? Немцы бы, точно не засекли!