Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
Капитан третьего ранга
Большаков Андрей Витальевич
Атака «людскими волнами», это глупость пьяных идиотов, или тактический прием? Если вы однозначно, за второе… Фильм «Чапаев» помните? И что есть «психическая атака», как не это же самое? А ведь беляков можно назвать кем угодно — но вот только не идиотами, не знающими военного дела! Враг, да — но сильный, опытный, умелый. Кстати, по фильму — ошиблись братья Васильевы в одной детали (а может, сознательно поступили, ради эффекта). Никогда не было у Каппелевцев, с кем сражалась 25-я Чапаевская, такой формы, черные мундиры, белые фуражки. Так Марковцы выглядели, одна из частей Добровольческой Армии, Юг России — где Чапаева быть не могло. Но зато — такие кадры получились! Глупо, идти под пули, как на параде? В ту же гражданскую беляки город Пермь взяли такой вот атакой, без выстрелов, в штыки. Причем с малыми своими потерями. Или прочтите, как наши штурмовали Перекоп и Волочаевку, строем и под музыку оркестров. Да и фрицы, в сорок первом.… Скажете, это против слабого противника проходило, плохо обученного и вооруженного — у кого нервы не выдерживали? А как тогда китайцы в Корее, против американских войск, которые никогда на нехватку огневой мощи не жаловались и патронов не жалели — проводили такие атаки успешно, причем опять же с меньшими своими потерями, при том, выполнив боевую задачу? Спросите, при чем тут мы? Спецназ ставить в строй «людской волны», это полный маразм, тут я полностью согласен. Так в том-то и дело, что грамотная атака «волной», это не только и не столько, толпой и в полный рост, на пулеметы. Это, по большому счету, лишь статисты. А одна из главных ролей — как раз наша. Конечно, хорошо было бы — «огонь артиллерии, танки, пехота». Завалить оборону врага снарядами, по нормативам сорок пятого года, затем атака, с прикрытием брони. А если нет у нас, здесь и сейчас, ни стволов, ни боеприпасов, в требуемом количестве? И танки по тундре с ее болотами и валунами, мало, где пройдут? Пехота есть — но лишь в чуть большем числе, чем у обороняющихся (а надо, как вы слышали наверное, в тройном). А вот что будет, если скрестить «людские волны» с тактикой штурмовых групп? Выдвигаются заранее, затемно, и тщательно маскируются, ближе к вражеской позиции, или даже за ней. Артподготовки нет — по той простой причине, что снарядов мало, а противник в блиндажах (или в «лисьих норах», вырытых прямо в траншее, и укрытых стальными листами). И если нет возможности залить все огнем — то лучше и не расходовать боеприпасы. И что делает противник, когда впереди поднимаются в рост сотни фигур в серых шинелях, и раздается дружное «ура»? Правильно, вылезает из укрытий, занимает позиции, и начинает стрелять в ответ. А дальше уже начинается наша работа. Если опорный пункт фрицев на взвод или меньше (были у них и такие), а мы расположены удачно — то можно и без премудростей. Подползти сзади, гранатами, и в ближнем бою добить. Но такое все же случается редко. Тут очень хорошо работать снайперам. Под шум боя, не засекут — а своих жмуров примут за шальные пули-дуры. По опыту Чечни, иногда даже полезнее было ставить пулемет просто для «шумового оформления», пусть садит в белый свет как в копейку — зато для снайпера идеальная маскировка. Вот так и здесь — по фрицевским пулеметчикам, офицерам, наблюдателям, корректировщикам, прежде всего. Ну и конечно — по связным, подносчикам, санитарам, всем кто из тыла на позицию, или с позиции в тыл. Также, смотри пункт предыдущий, очень хорошо применяется до него. Естественно, когда фрицев много, снайперам всех не выбить. Зато реальный риск, что все же обнаружат, и забросают минами. Потому, самое простое (и первое, чем мы занимались) — это работали корректировщиками. Когда немцы занимали позиции, вот тогда и начинала бить наша артиллерия, уже не вслепую, а прицельно. Рации не только наши, но и местного производства, пока из первой, малосерийной партии, вполне с задачей справлялись. Как и новые 160мм минометы, в той истории появившиеся в сорок третьем, а здесь раньше на год — и самые первые попали на войсковые испытания к нам, на Север. Один, два, три залпа по траншеям — пока уцелевшие фрицы не попрячутся в укрытия — оставив немногочисленных пулеметчиков и наблюдателей (русские ведь атакуют!). И вот тогда включались наши снайперы, а артиллерия или прекращала огонь, или резко снижала темп. Дальше — варианты. Или фрицы снова занимают позиции, и попадают под новый артиллерийско-минометный удар, или они лишь заменяют пулеметчиков, нам на убой, или наша пехота наконец врывается в траншею и берет всех на штык. Просить подкрепление или вызвать арт-огонь нельзя, связи нет — работают наши «глушилки», телефон мы перерезали, связистов тоже. Авиация в воздухе, преимущественно наша. При попытке отступить, мы уже включаемся с азартом — бить по бегущим, это одно удовольствие. Что остается фрицам — лишь сдаваться или погибать. Вот так примерно и выглядела хорошо организованная атака «людскими волнами». Без которых обойтись было нельзя — траншею занимать, ставить точку. Причем потери у врага стопроцентные — когда «волна» наконец доходит, вырезают всех. А вот наши потери были существенно меньше китайских в Корее, где именно описанная тактика достигла совершенства. И дело было не только в том, что у амеров там были и господство в воздухе, и надежная связь, а значит помощь соседей. Китайцы могли позволить себе роскошь не считать потерь — а мы нет. Потому, наши бойцы, хотя бы самой первой «волны», несли чучела, сделанные из шинелей — которые выставляли из-за камней с криком «ура», привлекая немецкий огонь. А действительно шли вперед, когда мы радировали — фрицы попрятались, наблюдатели выбиты. После первых дней, фрицы пытались нас перехитрить. Не реагировали на «ложную» атаку — и получали, сперва выбитых пулеметчиков, затем атаку настоящую. Хорошая связь, это великое дело: штурмовые группы, артиллерия и пехота работали как один оркестр. И фрицы не выдерживали. Так и наступаем. Завтра будем брать Петсамо. Посмотрим в действии нашу тактику городских штурмовых групп.
От Советского Информбюро.
7 ноября 1942 года.
В районе Сталинграда продолжались бои с противником. Бойцы Н-ской части выбили немцев из двух укреплённых пунктов и уничтожили до роты пехоты противника. На другом участке обороны города наши подразделения разрушили 9 дзотов и истребили 180 немецких солдат и офицеров.
Активно воюют наши партизаны Н-ского отряда. Они, фактически, отрезали от снабжения гитлеровские войска, пуская под откос эшелоны с техникой и продовольствием. Партизаны этого отряда в боях с охранными немецкими частями истребили до 200 гитлеровцев и захватили их оружие. Каратели на это отвечают массовыми репрессиями против мирных жителей, сжигая целые деревни, расстреливая советских людей и угоняя в рабство молодежь. Героически сражаются наши летчики, уничтожая в советском небе фашистских ястребов и живую силу противника на маршах.
Капитан первого ранга
Лазарев Михаил Петрович
Ну вот, не было печали! Только с британцами разрулили… Отчего на эсминцы их не пересадили? Как товарищ старший майор заметил, а если политическое решение будет, что нет, и не было никаких англичан? С команд эсминцев поголовно подписку брать, и то риск, что кто-то сболтнет. Ну а мы — сами по себе, секрет уровня ОГВ, никому не скажем. Так что, сидят пока союзнички в выгородках ГБ (грязного белья, а не застенки кровавой гэбни, это у них еще впереди). Вообще-то надо было их в медблок, хотя бы тех, кого из воды выловили, воспаление легких после холодной ванны очень вероятно, а антибиотиков в массе еще нет. Были бы у нас на борту «большаковцы», или группа из НКВД (надо бы Кириллова просить — а то третий раз уже пленных принимаем), так бы и сделал. Людей лишних нет, охранять — по боевой тревоге всем положено на своих постах. Так что посидят и в выгородках, до базы не помрут, не слишком там холодно, жить можно. И так Петровичу головняк — они же жрать-пить-гадить должны? А если опять буйный попадется, как тот фриц? Пока Князь им снотворное дал, на полсуток минимум хватит. По жизни, тут не морячки должны были сидеть, а те, кто их послал. Или сам аглицкий боров. Потому что если наши решат — исчезнут британцы как камень в воде, и следов не найдет никто. Как в сорок пятом швед Валленберг, дипломат, граф, нейтрал, лицо по всем меркам неприкосновенное.
Кто не знает — был такой, идеалист, белый и пушистый, только крыльев не хватает, по версии официальной, в сорок четвертом в Будапешт приехал, спасать евреев (Венгрия оккупирована немцами была лишь в сорок четвертом, прежде вроде как союзник, политика своя). И был он там для них, прямо Мессией — они толпами у шведского посольств собирались, и он всех принимал, брал под защиту, селил в купленных им «экстерриториальных» домах, даже по концлагерям ездил и колонны депортируемых якобы останавливал — и всем выдавал шведские паспорта. Будапешт наши окружили в декабре сорок четвертого, взяли уже в феврале сорок пятого — и этот Валленберг, остававшийся там до последнего, исчез так глухо, что до сих пор узнать никто ничего не может. Считается, что его арестовала кровавая гебня, и сгноила на Лубянке — в подтверждение чего, вроде кто-то там его видел, или какие-то бумаги читал. Те, кто эту версию сочиняли, представляют разницу, между ЭрЭф девяностых (с очередями за визами у иностранных посольств и консульств, и лизанием задницы какому-нибудь высокопоставленному посланцу Запада) — и немецкой оккупацией? Вы кино про войну смотрели? Гестапо, облавы, патрули. Орднунг — всем стоять, не двигаться, бояться! И евреи при этом собираются тысячными толпами? И кто-то скупает дома целыми кварталами, объявляя «экстерриториальной зоной», куда немцам хода нет? И где-то печатаются «временные паспорта», дающие обладателю неприкосновенность от гестапо? А немецкая комендатура в упор не видит всего этого — вместо того, чтобы оптом загрести всех у посольства? А если они сорганизуются и устроят беспорядки? Как в сорок третьем в варшавском гетто где восстание началось, неделю фрицы с танками и артиллерией подавляли. А охрана мест заключения — устав забыла, раз дозволяет кому-то без приказа от своего начальства забирать людей? Так что я скорее поверю, что — в году сорок четвертом, очень многие фрицевские Чины вдруг поняли, что близко Большой Песец — и озаботились получить на всякий случай документы, что я, к примеру, не штандартенфюрер, а бедный шведский еврей (благо, Швеция рядом — из оккупированной Дании на пароме переплыть). Но если просто напечатать (или достать) паспорта, то это до первого разоблаченного, сразу проверять будут всех, кто получал в то время, в том месте.… И тогда кто-то умный (Борман, Гиммлер?) придумал гениальный ход. Где умный человек лист прячет — в лесу? Так организовать этот «лес», толпу бегущих евреев, бог с этими недочеловеками, когда надо свою шкуру спасать! Ну а дальше, дело техники — и похватать показательно кого-то, чтоб все напугались, и комендатуру предупредить, чтоб не мешали, и даже спектакль устроить, с освобождением прямо из лагеря или из колонны. А писал Валленберг некоторые паспорта на указанные ему имена, или просто передавал в гестапо чистые бланки, это уже частности. Потому, подозреваю, напрасно после войны Бормана и еще кого-то в Южной Америке искали — Швеция-то много ближе! Другое дело, что уже после, мирный швед Борман или как-его-там по новому, мог вполне законно бежать хоть в Аргентину, хоть в Австралию. Вот только в НКВД тоже все понимали. И очень хотели бы получить у господина Валленберга ответ на вопрос, ты кому, падла, ксивы выписывал отдельно? Да и прежде, засветился как посредник между Западом и кем-то из фрицевских Чинов — а ну-ка, подробнее, с кем, о чем, где? И стало неприкосновенное дипломатическое лицо — очень даже прикосновенным. А тут, какие-то морячки — тьфу! Хотя справедливости ради, шведского графа и немцы могли. Когда он документы выдал — и тут же стал ненужным, зато много знающим. Никаких зверств — просто, государственные интересы. И единственно, что меня заботило сейчас, касаемо нагличан — это если кто-то из них начнет по корпусу колотить в самый неподходящий момент, привлекая фрицевские глубинки. Вдруг попадется, на всю голову больной? Придется тогда убивать, быстро и жестоко. А пока можно и пойти вздремнуть. Чтобы быть со свежей командирской головой. Но спокойно уйти поспать мне не дали. Как перед Порсангером — традиция, однако!
— Акустический контакт, групповой, пеленг двести сорок, очень слабый. Предполагаю конвой, дистанция сто миль!
Они! По пеленгу, норвежское побережье, кто еще может там толпой переть? Только те, кого мы ждем. Почему без предупреждения? Наши должны были радиообмен засечь, или сообщения о том расшифровать. Ладно, идти можно в полном радиомолчании — а как взаимодействовать со своим же ОВРом и авиацией, они же должны быть в курсе, что идут свои?! Хотя я бы, на месте их главного, озаботясь секретностью и возможной утечкой, прописал бы все заранее, начиная от «дня Икс». Роздал бы всем исполнителям на местах запечатанные пакеты — и «вскрыть по кодовому сигналу», в этот самый «Икс», когда конвой например, выйдет из порта отправки. Ладно, об этом после. А вот что делать сейчас? Ухов, готовь сообщение в штаб. Сейчас выйдем на перископную, поднимем антенну. Саныч, карту! Сто миль, для группы сильно шумящих, вполне реальная дистанция обнаружения, могло быть и больше. Но считаем сто — по худшему. Ход конвоя, десять узлов это максимум, ну не дают сейчас транспорта больше, особенно стадом — так что тут они будут через десять часов. А вот где наши должны быть, которые второй эшелон — «Баку» с новыми эсминцами, и «катюши»? Их выход из Полярного был запланирован лишь сегодня днем — или по нашему сообщению, экстренно. Допустим, они стоят там в двухчасовой готовности, ход у «Катюш» хороший — так что эскадренно, они могут выдать и двадцать узлов, вместе с эсминцами. Рассчитаем место встречи — снова выходит получается у Порсангера, даже к востоку. Слишком близко от Киркенеса — конечного пункта! В Лиинахамари они не пойдут — восточный берег фиорда уже наш, порт под огнем нашей артиллерии. Хотя крейсера могут своими пушками сильно наломать дров. Значит, «Воронежу», сольный выход. И наш «бонус» в том, что немцы не могут остановиться, переждать, повернуть — они должны идти дальше. Иначе наши возьмут уже и Киркенес. Так что «спугнуть» противника можно не бояться. Подкреплений ему взять — неоткуда. Только то, что есть, два крейсера, четыре или пять эсминцев. С авиацией у немцев сейчас большие проблемы, и потери над сушей, в попытках хоть как-то помешать нашему наступлению, прикрыть свои войска, при нашем превосходстве в воздухе, и запас горючего они давно не пополняли, нашими стараниями., и день сейчас короткий. Лодки их ближние мы выбили, вот с тех позиций, на карте отмеченных, они могут подойти — если получат заранее приказ, если нас прежде обнаружат. Тогда придется поработать снова нам и «Куйбышеву» с «Урицким». Нашу группу обнаружить не могли, связь наша в штаб пойдет в режиме сжатия, нет еще такого в это время, хотя появится вот-вот, точно помню что фрицевские лодки уже применяли в сорок четвертом. А наша связь с эсминцами, только УКВ и малой мощности, на берегу услышать не должны. Саныч, выводи нас вот в эту точку. Изобату двести не переходить. Ход скрытный, девять. Петрович, пока за меня. Ну а я четыре часа все ж сосну, чтобы на свежую голову. Если что, будите.
Генерал Дитль
Это катастрофа. Как такое возможно?! По нашим оценкам, у русских было совершенно недостаточно сил для серьезного наступления. Даже с учетом новоприбывших частей, о которых удалось узнать нашей разведке. Опираясь на подготовленную оборону и превосходство в тактике, мы были уверены в своем успехе. Пусть русские рискуют — многие у нас в штабе считали их поведение блефом, единственно направленным на то, чтобы не позволить нам снять хоть какие-то войска, (особенно авиацию), под Сталинград. Страшно представить, что было бы, успей мы действительно что-то туда отправить! Проблемы со снабжением, и с удачными русскими диверсиями в нашем тылу, были неприятными — но не более того. Хотя трудности с горючим начались еще в начале ноября. Но конвой должен был прийти через неделю — и мы не придали этому факту должного значения. А надо было бить тревогу, черт возьми! Особенно если бы удалось предвидеть этот идиотский приказ — вывезти в порт Киркенес еще двести тонн концентрата с никелевых рудников! Когда не хватает топлива везти на фронт боеприпасы. Я начинаю думать, что группенфюрер Рудински был прав, с его маниакально упорными поисками мифического «русского шпиона». Как иначе объяснить, что русские буквально в первый же день с невероятной меткостью прицельно накрыли все наши важные объекты в прифронтовой полосе — штабы, склады, даже госпиталь? Стреляли и бомбили — точно зная расположение. В результате мы потеряли больше половины всех запасов, выданных в войска. И что еще хуже, потеряли управление войсками. Эти непонятные помехи — они были и раньше, но теперь мы абсолютно убеждены в их искусственном происхождении. Когда при попытке связаться с кем-то, эфир тут же забивается или хаотической морзянкой, или немецкой же бранью, а в последний день — буквально адской музыкой, «Ду хаст Миш» и что-то еще. Причем русские, судя по их действиям, проблем со связью не имеют. И бьют нас нашим же оружием — взаимодействием, маневром, концентрацией сил. Мало того, они, по-видимому, еще и пеленгуют наши радиостанции — было несколько случаев, когда наши корректировщики или штабы, после выхода в эфир подвергались артиллерийскому удару или налету штурмовиков. Запрет пользоваться рациями и опора на телефонную связь тоже не спасает — кажется, весь наш ближний тыл кишит русскими диверсантами, они режут провода и убивают связистов. Приходится посылать людей на линию под охраной минимум отделения солдат — но и это не спасает от пуль русских снайперов (!) в нашем тылу. Причем, что самое невероятное, ночью! Среди солдат уже ходят слухи о русских охотниках из Сибири, с волчьими глазами. А офицеры даже в тылу стараются ничем по внешнему виду не отличаться от рядовых. И страшно не хватает людей. С захваченных русскими наших опорных пунктов не спасается почти никто. Мне уже приходится, приказом, ставить в строй тыловых — не обученные пехотной тактике, они несут большие потери, но иначе фронт просто рухнет! Вопли «министра-президента» Видкуна Квислинга «о диких ордах с востока и долге каждого Арийца» уже не помогают, проклятые трескоеды не хотят идти служить в ваффен СС дивизии «Норд» — да даже если бы хотели, их предстояло бы еще обучить, вооружить, организовать, времени нет! Что мы будем делать, когда уже не хватит людей поддерживать части хоть в половинном составе, не знаю. По норме, полк потерявший треть личного состава должен отводиться в тыл на пополнение. Если бы мы здесь поступили так, нам пришлось бы открыть фронт, не оставив там никого.
Нам не может помочь люфтваффе. Во-первых, из-за тех же проблем со связью, помощь всегда опаздывает, а во-вторых, у русских оказалась неожиданно сильная авиация. И, опять же, их самолеты всегда оказываются над нужным местом в нужное время. Эти штурмовики уже стали проклятием для наших солдат, а также колонн на дорогах — движение по ним в светлое время просто невозможно! А когда русские истребители атакуют наши «Юнкерсы» еще до линии фронта, заставляя сбросить бомбы на нас же — как это действует на моральный дух войск? Мы стали бояться чистого неба, такого не было еще нигде и никогда. И как русские додумались, тащить сюда тяжелые танки? На местности, считающейся танконедоступной. Причем половина этих КВ — огнеметные. А у нас нет противотанковой артиллерии в нужном количестве. Приходится ставить на опасных направлениях ахт-ахты, что еще больше развязывает руки русской авиации. Но русские дьявольски умело взаимодействуют, танками, артиллерией и пехотой. Еще два-три дня таких боев, и у нас не останется тяжелых зениток. А у тех, что есть — не будет бронебойных снарядов. Случилось самое страшное. Русские каким-то образом научились воевать. Раньше мы были уверены, что сильнее их качественно, если в бою равным числом. Теперь они превзошли нас — их тактика нашу не повторяет. Как такое стало возможно? Мне доложили, что русские вышли к Петсамо. На сколько удастся их задержать там — на день, два?
Мерзавец Маннергейм! Захватил то, что считает частью «великой Финляндии», и все! Требовал от нас признания таковой всей Архангельской земли до Урала — а когда фюрер заявил, что это лесная кладовая Рейха, ответил, тогда и завоевываете ее сами! Впрочем, сомневаюсь, что финны смогли бы быстро найти и перебросить сюда пару дивизий — они не сделали это даже в прошлом году, когда мы штурмовали Мурманск. И очень плохая дорога, грунтовая, не железная, от нас на юг, трудно по ней снабжать значительную группировку войск… Морской путь выходил быстрее и дешевле — до недавних времен. Кто же знал, что Рейх не сумеет удержать господство даже над прибрежными водами? Еще есть шведы — через Ботнический залив, до Лулео, дальше перевалка груза на машины, и все по тем же скверным лапландским дорогам. Причем это потребует от Рейха политических уступок — что вызовет в Берлине недовольство. И опять же, этот путь идет к Петсамо. Когда Петсамо падет, мы будем отрезаны от южного пути. Или же нам придется отдать Киркенес и отступить в Лапландию, спасая свою жизнь. И с учетом, что морской путь снабжения будет для нас закрыт, а у русских есть на Мурманск железная дорога, нам будет очень трудно, если вообще возможно, отвоевать потерянное обратно. А что скажет фюрер — после того, что он сделал с флотом? Отправит меня вслед за Редером? Не хочу! Потому, мы отступаем к Киркенесу. Нам передали, что конвой уже вышел. Он везет боеприпасы, горючее, и еще людей — маршевое пополнение и свежий пехотный полк, перебрасываемый из-под Осло. Надеюсь, этого хватит, чтобы выровнять положение. А корабельная артиллерия — сумеет оказать нам действенную поддержку. И если конвой не придет, нам остается лишь погибнуть всем, во славу фюрера и Рейха.
Капитан первого ранга
Лазарев Михаил Петрович
Дежа вю, ей богу! Почти то самое место, где конвой долбали. К югу от нас участок пути конвоя от Хаммерфеста до Хеннигсвага, на входе в Порсангер-фьорд, в глубине рыбачий порт и поселок Лаксэльв, около него авиабаза Банак. Из всей этой географии для нас конкретно имеет значение, как фрицы пойдут: прижимаясь к берегу, прячась за островами, которых здесь почти как в финских шхерах, или по открытому морю? Первый путь в навигационном отношении просто опасен, особенно ночью, маяки и навигационные знаки тоже под вопросом — для рыбачьих ботов хорошо, а крупные транспорта? И все равно у Порсангер-фьорда конвой должен выйти на открытую воду. Второй же путь, согласно лоции, является основным для больших судов в мирное время, на безопасном удалении от берега и больших глубинах. Что для нас, просто идеальные условия атаки! И, слава богу, на этот раз я нормально выспался. И принимал доклады в ЦП.
Ничего не случилось, вышли в заданные координаты, конвой от нас в сорока милях, по карте примерно здесь, прочего противника не обнаружено, эсминцы наверху, в миле за кормой. Кодированное сообщение из штаба флота — эскадра выйдет в точку рандеву через восемь часов. То есть уже к закату — если их не обнаружат люфты. Из чего следует, что опять же, главную роль сыграть придется нам. Утешает лишь то, что наши по-всякому успеют перехватить конвой до Киркенеса. Но вряд ли сумеют его уничтожить — если крейсера останутся боеспособны. А значит, наши цели, прежде всего — не транспорта, а боевые корабли. Не мелочь, с которой наши «семерки» справятся сами, как было у Петсамо — а крейсера и «нарвики». Потому что даже одиночный эсминец «тип 36А», он же «нарвик», по огневой мощи близок к легкому крейсеру, пять 150мм стволов против четырех 130мм у наших «семерок». Платой стало почти вдвое большее водоизмещение, 3600 тонн против двух с чем-то у наших — и все равно, вооружение было слишком тяжелым для таких размеров, корабли вышли очень «мокрыми», тяжело всходили на волну. И сохранился врожденный для германских эсминцев «порок сердца» — котлы на высоких параметрах пара, принятые на вооружение без должной проверки, с великолепными «бумажными» характеристиками, но очень капризные и ненадежные в реальной военно-морской практике (ни в одном другом флоте мира надежность котлов не становилась фактором, по-крупному влияющим на боевое применение кораблей). Что же важно для нас, противолодочное вооружение «нарвиков» было откровенно слабым — ни одной потопленной подлодки, нашей или союзников, на их счету в нашей истории не было. Впрочем, будь у фрицев в конвое хоть «Флетчеры», это вряд ли бы их спасло. Просто нам пришлось бы потратить невосполняемый боеприпас. Радио на «Куйбышев» — держаться подальше. Для старых эсминцев, попасть под огонь двух крейсеров, в том числе одного тяжелого, это верная смерть. Да и «нарвики» по сути «недокрейсера» — во французском флоте этот класс отдельно выделяли в «лидеры», отличая от просто эсминцев. И паспортный ход у них тридцать семь узлов — догонят (сколько реально, не знаю, но у «новиков» изношенные машины едва дают тридцать). Будем надеяться — что пока еще ночь, рассвет через три часа. И не рискнут немцы слишком далеко отдаляться от охраняемого конвоя, даже если крейсера и эсминцы идут не в непосредственном охранении, а в эскадре прикрытия, маневрирующей относительно свободно. Еще информация к размышлению (и от разведки, и от послезнания). Если Z-25 на Севере давно, успел отметиться весной в боях с PQ-12 и PQ-13, то есть командир и экипаж там опытные, то Z-31 совсем новенький, флаг поднял в апреле, и только-только завершил курс боевой подготовки, а Z-32 и Z-37 должны были пройти его в январе следующего года (в нашей истории). Это притом, что «тридцать седьмой» поднял флаг в июле, а «тридцать девятый» в сентябре (!) — для него это вообще, один из первых выходов в море. То есть от этих кораблей можно в равной степени ожидать как чрезмерной осторожности, так и идиотской храбрости, все в зависимости от характера командиров. И ошибки при самостоятельных действиях, будут очень даже вероятны. «Куйбышев» и «Урицкий» подчиняются. Хотя как мне кажется, не слишком охотно. Оттянулись назад, миль на пять.