Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
— …если за основу были взяты события, случившиеся там, то сейчас мы рискуем проиграть. В определенной степени, нам придется играть с чистого листа. Хотя мы знаем состав сил немцев, их численность и боеготовность, а также приблизительное развертывание. Но, мы должны быть готовы, что немецкий удар будет нанесен не там, где мы ожидаем.
— Да, вы пожалуй правы, товарищ Василевский. Мы Борисом Михайловичем надеялись, что у Котельникова удастся лишь задержать и сильно потрепать Шестую танковую. Полный ее разгром и пленение командира считался самым идеальным, а значит труднодостижимым вариантом. Теперь же выходит, что весь рисунок операции меняется… Я говорю прежде всего, о «Большом Сатурне». Планировалось сначала отразить деблокирующий удар, перемолов подвижные соединения немцев, и лишь после развивать наступление на Ростов, уже не опасаясь маневренного сражения с непредсказуемым исходом.
— Я могу поработать вместе с Борисом Михайловичем? Составить новый план — осуществление которого я буду обеспечивать?
— Конечно, товарищ Василевский.
— И еще… Мне потребуется вся информация. Я имею в виду, чисто военную сторону. Какие еще рекомендации могли бы дать нам потомки? Чтобы применить — здесь и сейчас.
— Это будет труднее, товарищ Василевский. Дали-то они нам много, но, чтобы прямо сейчас… Новая тактика — опыт победы в этой войне, в соответствии с которым мы уже обучаем войска. Новые системы вооружения — производство большинства из которых в массовом порядке развернется к лету следующего года. Знания о людях — кто как себя проявит. Аналогично, для противника — его тактика, техника, сильные и слабые стороны, по опыту всей войны. По всему этому, думаю, Борис Михайлович успеет вас просветить. Могу посоветовать вам… Глядя на потомков, мы стали много большее внимание уделять радиоразведке и радиопротиводействию. Если учесть, что управлять подвижными соединениями в маневренных действиях без радио невозможно — то для нас открывается обширное поле деятельности. По опыту Ленинградского фронта, где мы очень успешно вели не только препятствование связи противника, но, и, неоднократно, прямую дезорганизацию его действий, отдавая ложные приказы его же частям. А также пеленгацию, установление местонахождения его штабов, узлов связи, подвижных частей, ведущих радиообмен. Такие приборы наших потомков, как этот, хранилища и обработчики информации, «компьютеры», умеют также быстро взламывать немецкие шифры. На Ленинградском фронте созданы специальные подразделения, роты радиовойны, решающие все эти задачи. Сейчас там все идет хорошо — и я полагаю, ленинградцы могут поделиться с вами.
— Это будет просто великолепно, товарищ Сталин. Еще вопрос. Здесь — мы ведь не откажемся от «Большого Сатурна»? Если мы знаем, чем завершится попытка деблокады Паулюса, с высокой степенью достоверности.
— Как это соотносится с тем, что вы только что сказали? С чистого листа?
— Сумели там — сумеем и здесь. При все же лучшем раскладе. Дело лишь техники — найти правильный путь. Когда мы точно знаем, что он есть.
— В мире потомков «Большой Сатурн» был отменен 13 декабря. Когда Гот имел абсолютно реальные шансы прорваться. Теперь же… Как вы думаете, товарищ Василевский, что товарищ Берия сейчас делает на Кавказе?
Молчите? Так я отвечу. Поскольку вы не прочли еще, что было у потомков дальше. После «Малого Сатурна» мы вернемся к идее удара на Ростов, чтобы отрезать всю немецкую группу «Юг». Но, время будет упущено Наши войска, наступающие с севера, будут уже обескровлены. Немцы успеют перебросить резервы — но, главное, начав отход с Кавказа, они сумеют проделать это почти беспрепятственно. Поскольку товарищ Тюленев своим фронтом по сути не управлял — и вместо энергичного преследования отходящего противника, чтобы отход превратился в бегство, у него вышло лишь неторопливое выдвижение вслед, с занятием освободившейся территории. Прочтите, вот тут:
«..наступление Северной группы войск (ЗакФр) проходило недостаточно организованно, с неполным напряжением сил, развивалось медленно. Штабы 44-й и 58-й армии потеряли связь о своими войсками. Также не было связи с «заходящими» на правом фланге кавкорпусами и танковой группой в составе трех тбр., одного тп. и одного тбн.
Вопреки прямому приказу Генштаба, эта конно-механизированная группа вместо удара по тылам противника (прижать к Кавказскому хребту) наступала в сев-зап направлении. Необоснованна была также остановка 44 армии и подготовка ею рубежа обороны. Ошибкой было держать главные силы в центре и на левом фланге, опасаясь мнимого немецкого контрудара на Грозный.
Потенциал сильного подвижного соединения (кмг) не был использован исключительно из-за того, что Тюленев «обжегшись на молоке, дул на воду» — наступал осторожно, боясь немецкого контрудара. Хотя немцам явно было не до него.
Итог: пять немецких дивизий 1ТА успели уйти на Ростов. И после сыграли самую активную роль в битве за Харьков..».
Надеюсь, что у товарища Берии выйдет лучше. Чтобы в нашей истории к Ростову подошли не вражеские дивизии в полном боевом порядке, нанесшие нам успешный контрудар — а ошметки их, без тылов, без горючего и боеприпасов. И чтобы немцы получили в итоге — еще один «сверх-Сталинград».
Вы поняли вашу задачу, товарищ Василевский? Тогда идите — Борис Михайлович ждет вас в Генштабе, он предупрежден. «Компьютеры» со всей необходимой информацией ему переданы.
Надеюсь, вы понимаете, что говорить про помощь из будущего нельзя никому? Без моего личного дозволения?
Ретроспектива
Матвеев Матвей Матвеевич
Лейтенант 1329-го горнострелкового полка
Нас вывезли из-под Ленинграда в конце июня сорок второго, всего пятьдесят шесть человек — всё, что осталось от нашей горнострелковой дивизии, принявшей первый бой под Каунасом. Отвезли глубоко в тыл, на станцию Арысь, где заканчивали комплектование свежие батальоны 1329 гсп. Неделя в Арыси, потом Красноводск — Баку — Батуми, на турецкую границу. В начале августа немцы прорвались к отрогам Кавказского хребта и нас перебросили на перевалы. После тяжёлых боёв немцы отжали нас от перевалов, полк потерял больше половины своего состава и его снова отвели на пополнение в начале сентября.
Партийное собрание собрал новый комиссар полка. Разговор был о том, почему полк не выполнил задачу. Видно было по всему, что комиссар в горах никогда не был, впрочем и как предыдущий командир, и комиссар. Но, о мёртвых либо ничего, либо хорошее. Нас ругали, а мы молчали, опустив головы. Нам говорили правильные красивые слова, а мы знали, что нас разбили поротно, оставили без связи, артподдержки, что у бойцов не было спальных мешков, что два максима не могут обеспечить достаточную плотность огня и не могут стрелять вверх. Что автоматического оружия у нас практически не было. В общем, я не выдержал. «Разрешите, товарищ полковой комиссар?» «Ну, если у вас есть что сказать в своё оправдание, товарищ сержант!» «А я не собираюсь оправдываться! От моей роты осталось трое, но, позицию мы удержали! Вот только воевать так дальше нельзя, товарищ полковой комиссар!» «Давно на фронте?» «С Финской». «А у нас?» «С июля. До этого — Ленинградский фронт». «А, это из 7-го ГСП! Ну, давай! Что хотел сказать?» И тут меня понесло. Меня уже дергали за руку, видя как лицо комиссара наливается кровью, но, я отмахивался и продолжал говорить. «Прекратите эти пораженческие разговорчики!» — взвился комиссар, но, его остановил новый командир полка: — «Подожди, Степаныч! Сержант дело говорит! В общем так! После собрания — ко мне!» «Есть, товарищ майор!»
С командиром мы разговаривали долго, почти до утра, и я начал собирать роту разведки. Мне разрешили взять к себе Юзу, к сожалению Пётр был в госпитале, воспользоваться трофейным вооружением и трофейным снаряжением. Людей отбирали из старослужащих, имевших разряд по альпинизму не ниже второго и прошедших августовские бои. Вскоре тридцать пять человек были экипированы, обучены. В группе было 12 пулемётов МГ-42 с оптическими прицелами, на треногах, 12 снайперских винтовок (у вторых номеров в пулеметных расчетах), 4 миномёта 50мм, 10 лошадей, маленьких, киргизской породы, и автоматы ППС у всех, кто не снайпер и пулеметчик. Командиром нам назначили совсем молодого лейтенанта, но, он довольно успешно командовал взводом в августе на соседнем участке. Мы обстоятельно обсудили с ним будущую тактику и вероятные задачи. Бои за перевал не прекращались ни на минуту. Но, мы находились на формировании.
15 сентября получили приказ выдвинуться на исходные и сменить 121 ГСП, который неделю назад сбил немцев с перевалов. Они отошли и закрепились на позициях ниже у кромки леса…
Первое задание: немцы оставили наблюдательный пункт на горе Бу-Ульген и каким-то образом его снабжают. Уничтожить!
Сидим, ломаем головы: Надо рассчитать точно, потому как сверху всё видно и передвигаться придётся ночью. Заходить придётся слева, прикрываясь жандармами. Снабжение идет с северного склона, он крутой, но, навесить верёвки можно. Интересно, а как они там греются? Две ночи подбираемся к Ульгену: 4 связки: два пулемёта, две снайперки, два миномёта. Подъём по гребню особых проблем не доставил. Оставил наблюдателя-корректировщика с «северком», а сами вошли в «мёртвое пространство» под вершиной и 6 минами накрыли НП. Затем был штурм вершины наперегонки с немцами с севера! У них зажало блок! Несколько противотанковых гранат бросаем в их лагерь под вершиной, остальных добивают снайпера. Находим две дырявые палатки (сами постарались, зашьём), радиостанцию, два МГ, бензиновый генератор, запас бензина в канистрах, примусы и продукты, патроны, гранаты. Трое остаются на вершине, связываем верёвки и организовываем «перила» на южный склон. Докладываем в полк: «Задачу выполнили». Снизу, нам на встречу, поднимается рота нашего полка. И опять плохо экипированная! Они будут обеспечивать оборону НП. А нам новая задача: немцы повезли мортиры к перевалу и начали обстреливать его.