Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
Мы не то чтоб хотели уйти — просто вышли во двор,
И во тьму повела, побежала кривая дорожка.
Я не знаю, когда появился предатель и вор —
Видно был среди нас, но, до времени крал понемножку,
А, оставшись один, помаячил в окошко свечой —
И, пока мы дрались, помешавшись на собственных бзыках,
Враг вразвалку вошел, поливая святыни мочой,
И уселся на трон, размовляя на недоязыках.
Накурившись кингсайзами «избранных миром эЛ эМ»,
Намотав гигабайты порнухи на метры рекламы,
Мы вернулись к себе, только места хватило не всем…
Мы такую просрали страну — извини меня, мама!
Неужели мы, взоры потупив, пройдём стороной,
Промолчим — толерантней овцы и пугливее зайца?
Может хоть напоследок привычно тряхнем стариной,
В напряженной борьбе отрывая противнику яйца?
Не рыдали доселе, авось не заплачем и впредь, —
Из-за меньших обид иногда начинаются войны.
Кто осмелился жить, не боится в бою умереть,
Баллистический путь до врага вымеряя спокойно.
Пусть в палате Конгресса сорвётся на крик неокон,
Пусть «защитники права» зайдутся в истерике, суки,
Но, пока на ракетах написано «На Вашингтон»,
У «партнёров по НАТО» по-прежнему коротки руки.
Украина, восстань! Новороссия, больше не трусь!
Возвращаясь домой, отряхни свои пыльные стопы.
Украина, пойми — ты священная Древняя Русь,
А не выродок твари, похитившей имя Европы.
И когда демократы Содома, калифы на час
Нам истошно вопят: «Встаньте раком — живите как люди!»
Мне смешно, потому что я помню, как было у нас,
И мне хочется верить, еще обязательно будет!
От далеких причалов уйдут в Океан корабли,
На далеких орбитах продолжат планиды движенье…
Да, закончилась книга, но, в памяти нашей земли
У истории мира по-прежнему есть продолженье —
Будет ветер в листве, смех полудня и полночь утех,
Будет сладок нам грех и горька покаяния чаша —
Будет так, как всегда. Будет так, как должно быть у тех,
Для кого это дом, а не просто «дебильная Раша».
Жизнь покажет — скрепим ли мы братство столетним вином,
Наконец разобравшись, на чьей стороне мы играем,
Или все же, Имперский Союз, ты останешься сном,
Обращенным в минувшее — светлым потерянным раем,
Если нам, растворенным как соль во всемирной молве,
Ныне — жалким терпилам и жертвам предательских козней,
Не достанет ни силы в руках, ни мозгов в голове,
Ни задора в душе сотворить что-нибудь грандиозней.
Но, не поймет ведь! Это в конце века, «Красная Империя», всем будет понятно. А сейчас? Так что, по-другому скажу:
— За коммунизм, как иначе? Чтобы у вас получилось — наших ошибок избежать. Войну выиграем, это уже ясно. А после главная битва начнется — за Идею. Которой нам — не хватило тогда. Нет нам дороги назад — тут теперь наш дом, за который сражаться. Вторая попытка — чтобы удалась. Еще вопросы есть?
— Последний, можно, Михаил Петрович? У вас там — семья была?
— Родители остались. Отец, тоже капитан первого ранга, в сорок четвертом родится, через два года. Жены не было. Хотел — но, она за границу уехала, с каким-то шведом. Решила, что жить там лучше.
— А она красивая? — мне показалось, что перед этим Анечка шепнула про себя, «дура».
— На вас похожа. Очень.
— Да вы что, Михаил Петрович? С каким-то шведом? (вот, женская логика!)
— Чисто внешне, Аня, только внешне.
Молчание в ответ. Да у нее глаза блестят! Это что еще за страсти?
— Я с вами буду, Михаил Петрович, чтобы «вторая попытка» удалась. Что сделать надо — только скажите. А сейчас — простите меня за этот разговор!
Повернулась и убежала к себе. Лишь дверь хлопнула. И что это было?
Только скажите… Знать бы, что именно сказать! Чтобы Идея была на всех, а не колбаса! Вернее, колбаса — довеском к Идее.
А. И. Солженицын
«Сорная трава»
Я патриот России.
Но, не из тех, кто кричит — и где бы ни жил я, и что бы ни делал, пред Родиной в вечном долгу. Кто говорит мне — что если я родился здесь, то обязан всю жизнь подчинять свои интересы, и убеждения, этой великой и несчастной стране.
Отечество не выбирают? Почему-то этот тезис вызывает лишь смех во всем цивилизованном мире. Где человек, желающий раскрыть свои способности, переезжает в другую страну на службу по контракту с такой же легкостью, как в соседний квартал — выбирая наиболее выгодные условия из предложенных. И я считаю, что поступая так, я оказываю своей стране услугу — принуждая ее повышать благосостояние своих граждан, чтобы не лишиться самой лучшей, энергичной, высокоинтеллектуальной части своего населения. Делайте жизнь у себя привлекательной — а не ставьте на границе забор!
В нас, русских, слишком много азиатчины. — лени, грязи, отсутствия стремления к порядку. И не случайно российское государство достигало расцвета именно при внесении в него элемента европейской культуры. Мы гордимся тем, что не умеем проигрывать — не сдаваясь в ситуации, когда европеец благоразумно бы признал поражение, у нас же в ход идут любые запретные средства, вроде пресловутой «дубины народной войны». В результате мы сами себя изолировали от цивилизации, никому не интересные, даже как объект завоевания — мы варимся в своем соку, консервируя косность, застой и ретроградство, как какой-нибудь древний Китай!