Морской волк. 1-я Трилогия

Савин Владислав

Да вы что, мистер, спятили? Отравитесь — а нам отвечать? Ах, сами хотите взглянуть — хорошо, но, только сначала скажите это своим, чтоб к нам без претензий. Сейчас наши пойдут, и вы присоединитесь, если охота — вот только противогаз возьмите. Еще кто-нибудь, господа журналисты, хочет присоединиться? Никто? Ну и ладно.

Значит так. Мистер, помолчите, не мешайте! Дойдете, и глянете, откуда травит, можно ли заделать, и есть ли угроза взрыва соседних цистерн. Если можно, посмотрите, в каком состоянии клапаны — можно ли слить остаток в береговые емкости, или лучше не трогать? И поосторожнее там…

Отошли. Вот он, док впереди. Ближе подойти. В этой маске — не видно почти ничего! Край осторожно оттягиваю — воздух как воздух! Решительно срываю противогаз. Эй, русские, что за спектакль? Не люблю, когда из меня дурака…

От меня лишь отмахиваются, как от мухи. И идут вперед. Ну о-кей, мне туда и надо!

И тут — запах! Слезы, и дыхание перехватило. Так русские не лгали? Маску надеть не могу. Задыхаюсь.

Как сквозь вату слышу слова — назад! Меня подхватывают под руки, натягивают противогаз, но, дышать все равно нельзя. В госпиталь идиота — может повезет еще, живым!

И все. Занавес.

Через час.

— Господа, вы видели, что ваш коллега сам, не послушав нашего совета, пренебрег мерами защиты. Нет, он жив, в госпитале, и надеюсь, жить будет. Просто, не надо подозревать ложь и игру там, где ее нет. Если ему было сказано.

— Да, объект К-25, это большая подводная лодка с единым двигателем. Вошла в строй в этом году. Строилась под контролем не флота, а НКВД. Для движения под водой этой лодке не нужен кислород извне для работы машин, а продукты сгорания топлива эффективно поглощаются. Это сложные химические процессы — и к сожалению, не все они, как и применяемые материалы, безопасны для людей. Но, несмотря на имеющиеся трудности, подводная лодка К-25 боеспособна и позволила нам добиться определённых успехов на Северном фронте.

— Господа, это не для печати! Немцы считают К-25 сверхоружием, пусть так и остаётся! И пусть приписывают ей даже те победы, которых у неё и не было. Включая линкор «Тирпиц», который торпедировала К-22, и сдался он К-22 и двум нашим эсминцам, а захвачен был доблестным Роял Нэви. Мы не возражали! Одно дело делаем! Борьба с фашизмом — общее дело объединённых наций!

Контр-адмирал

Лазарев Михаил Петрович

Северодвинск.

— Ну а если бы этот, противогаз не снял?

— Все было предусмотрено, Михаил Петрович — отвечает Кириллов — противогаз-то ему не абы какой дали! А тоже, чуть подкрученный. Я больше боялся, что товарищ Сирый с системой перемудрил — вдруг не сработает?

— А что там могло не сработать? — удивляется наш мех — баллоны с «Черемухой», шланги и простенькая система дистанционного управления. Место известно — через которое идти. Ну а концентрации — должно было и на толпу хватить. Согласно инструкции — на открытой местности, летальный исход маловероятен. Ну если только у кого уже проблемы с сердцем или легкими — значит, не повезло. Вас благодарить надо — что еще на этапе подготовки серьезно отнеслись.

— Так ведь не только под вас — усмехается Кириллов — Главное Управление лагерей еще тогда же и заинтересовалось, возможные бунты и беспорядки гасить. А химия там в принципе, простая. Но, вот ваши «артисты» — честно признаюсь, даже я такого не ожидал!

Да, это что ж выходит, с нашей подачи, в гулаге пресловутом, кровавая гебня будет бедных невиноватых зеков «Черемухой» травить? Да уж, отец Кабани, вот и завертелась твоя мясокрутка… Вот только в невиновность большинства лагерных сидельцев лично мне верится сейчас с большим трудом. Предатели, полицаи, бандеровцы, «лесные братья» и прочие там вилкаты, они никуда ведь не денутся? Да и уголовная мразь в такое время плодится как мухи в отхожем месте, думая что война все спишет. Так что «Черемуха», это как раз по ним, кто будет недоволен. И не насмерть же!

А вот с артистами, это да! В бытность мою в Питере, еще в далекие курсантские годы, приходилось мне захаживать не раз в одно интересное место, «Театр драматических импровизаций», на юго-западе, в ДК «Кировец». Главным там был Павел Павлович, три высших образования было у человека: театральное, историческое и философское! Поработав главрежем в театрах по всему Союзу, он, вернувшись в Питер, основал театр свой, где развернулся со своим методом. И метод его был — актеру, поверить! Не продумывать детально, и ставить мизансцены, стоять там, поза такая, слова эти, и боже упаси хоть чуть отступить, то есть люди по сути куклы-марионетки в руках режиссера — а артистам, закинуть в себя предлагаемые обстоятельства, где, когда, кто мы, и прочее — так, что сам уже веришь, на уровне самогипноза. Дальше — себя отпустил, и твори! Результат был сильный. Начнем с того, что спектакли одного названия — в разные дни могли очень заметно отличаться по деталям. У артистов не запрещалась, а прямо приветствовалась «отсебятина», когда вот надо по ситуации сказать не совсем текст, а чуть добавить, или убавить. А приспособляемость была невероятной — помню случай, когда во время спектакля на сцену забежала кошка. Так ее, не останавливаясь, включили в действо так, что зрители даже ничего не поняли!

Еще у него было, для «своих» — такие этюды, когда сидят его артисты, сидят зрители, и — вот кто желает, прямо сейчас из зала задаст, место и время, или кто, или просто диалог — а мои ребята, кто захочет, тут же сыграют! Смею заверить, в профессиональном театре вы такого не увидите. И ведь играли, получалось!

При том что сами были не профессионалами. Сам Пал Палыч числился где-то лектором-методистом, другие все также, днем работали, вечерами приходили играть. Исключительно для себя — в тот период плату за вход Палыч не брал принципиально, считая что «духовные ценности продавать нельзя». Кто жил в Питере в конце восьмидесятых, на Юго-Западе, и имел случай бывать в ДК «Кировец», тот подтвердит. После, в девяностые, Палыч все же сделал свой театр профессиональным, и перебрался куда-то в центр — но, это уже другая история.

Я на сцене той не играл, но, ходил туда не раз, имел друзей, да и с Пал Палычем имел честь быть знакомым очень хорошо. И о методе его представление имел достаточное. Конечно, у него первые роли — те, кто в его школе не один год. Но, ведь и нам требовалось все же не «Гамлета» сыграть, а по сути, самих себя. Моряков, или заводских — собравшихся возле последствий жуткой аварии. Просто поверить, забросить в себя — и как бы ты себя вел, случись такое реально?

Естественно, выбрали не всех. О приезде штатовцев стало известно за два дня. И мы успели даже «репетицию» провести — в том самом зале, где обычно махали кулаками. Небольшие нестыковки можно было списать на форс-мажор, или незнание по уровню секретности. Ну а солдаты НКВД, которые парились в ОЗК и противогазах, вообще были безгласными статистами. Что дальше — видели сами.

Наивные все ж здесь люди, даже америкосы. Есть ведь уже микрофоны с проводами — однако, вбито в ум, что если вы в комнате наедине, то посторонних ушей нет. Это к беседе «корреспондентов» с немецкими «товарищами из Свободной Германии». Которые, товарищи то есть, были строжайше проинструктированы, что им сказать можно, а что категорически не рекомендуется. После показа магнитофонной записи разговора в том помещении наедине. Товарищи поняли и прониклись.

Что же дальше-то будет? В сухом остатке — если утечет к фрицам. Сейчас ведь они к нашим берегам сунутся боятся — ну а как узнают, что мы в ремонте, да еще надолго?