Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
Мы оказались единственной частью, сумевшей организованно выйти из того ада. Остатки дивизии, сохранившие, однако, боеспособность, и желание отомстить — но, даже этого нам не было суждено. Генерал (не буду называть фамилии, чтобы не позорить честь германской армии) категорическим приказом отправил нас в тыл.
— Именно потому, что я наслышан о делах ваших башибузуков, герр Долль — сказал он — завтра они, в привычной манере, пробегутся по русским тылам, вырежут какой-нибудь госпиталь. И что после сделают с нами русские, когда возьмут в плен?
Берлин
Принц Альбрехт-штрассе, 8
— Итак, штурмбанфюрер, я жду объяснений. Как научный эксперимент, исключительно важный для Рейха, был сорван из-за вашей халатности, глупости и неумения командовать вверенным вам подразделением.
— Но, герр рейхсфюрер, все было сделано точно по приказу и согласно инструкции! Приказом прямо запрещалось наносить «жертвенным баранам» какие-либо увечья до момента начала… Потому мы не решались сначала применять оружие…
— Батальон СС не мог справиться с толпой евреев? Вас отправить на стажировку в Дахау или Освенцим, чтобы вас там научили, как усмирять бунт?
— Герр рейхсфюрер, они дрались как дьяволы. Взбесившиеся дьяволы с ломами, лопатами и кирками. А нам запрещено было стрелять.
— А зачем вы дали им лопаты и ломы?
— Но, герр рейхсфюрер, так было в плане… Который дал нам герр профессор…
— Это правда?
— Так точно, герр рейхсфюрер. Ритуал был разработан лично мной на основе подлинного манускрипта двенадцатого века, приписываемого придворному магу и астрологу императора Генриха Четвертого Гогенштауфена. Курган в центре, средоточие силы, и от него в форме свастики, четыре ветки жертвенных алтарей. Жертвы, пребывающие в полном здравии, должны умерщвляться в соответствии со знаками стихий. Первая четверть — сожжение, вторая — закапывание заживо, третья — утопление, четвертая — удушение. Что потребовало для подготовки определенного объема земляных работ.
— Благодарю. Штурмбанфюрер, и вы не могли придумать ничего лучше, как заставить это делать будущих жертв, которым абсолютно нечего терять? И вы дали им ломы и кирки?
— Но, герр рейхсфюрер, земля была твердой как камень! И мы так делали всегда! В России — и в гетто, и в партизанских деревнях. Смертники сами копали себе могилы, не доставляя нам неприятностей. Человеку свойственно до последнего момента надеяться, что все будет хорошо, и его пощадят — чем решиться гарантированно поставить на карту свою жизнь. И опыт показывает, что пары вооруженных солдат достаточно, чтобы контролировать десяток таких землекопов. Да ведь и в этот раз было так же, герр рейхсфюрер!
— То есть??
— Так ведь взбесились не все! А лишь ничтожная часть. Из тысячи четырехсот сорока активно сопротивлялись двадцать восемь! Из остальных же большинство просто пытались бежать, а многие сразу упали наземь и лежали неподвижно. Некоторые хватались за лопаты — но, бросали их при первом же окрике. А эти даже не думали скрыться, а лишь старались убить как можно больше…
— Ну и?
— Герр рейхсфюрер, я действовал предельно быстро и четко, по уставу. Выделил одну роту на усмирение активных бунтовщиков, вторая рота преследовала и сгоняла назад разбегающихся, третья рота контролировала территорию. И смею заметить, что последние две задачи были решены эффективно. Подавляющая часть стада была усмирена без эксцессов.
— То есть вы хотите сказать, что целая рота СС не могла справиться с двадцатью восемью заключенными, с одними лишь ломами?
— Герр рейхсфюрер, они убили, ранили, искалечили сорок девять моих солдат! Пока мы, исполняя приказ, пытались скрутить их, сбить с ног прикладами. Тогда я понял, что дальнейшие попытки приведут лишь к еще большим потерям — и отдал приказ отойти, чтобы стрелять. А они гнались за нами, и успели догнать еще семерых! Прежде чем мы всех их прикончили. И докалывали штыками, для верности.
— Рота имела полную штатную численность?
— Так точно, герр рейхсфюрер!
— Тогда даже после потерь вас оставалось еще больше сотни. И вы мне рассказываете, как все убегали от вчетверо меньшего числа каких-то евреев с лопатами?
— Это были не совсем евреи, герр рейхсфюрер! Я уточнил в сопроводительных документах. Личность каждого из тех двадцати восьми установлена, вот список.
Шелест бумаги.
— Вы. На Восточный фронт. Рядовым. Пошел вон!
Капитан РККА Шпильман Алексей Павлович. Взят в плен под Брестом, в июле 41.
Старший лейтенант РККА Коган Сергей Андреевич. Брест, июль 41.
Старший лейтенант РККА Горохов Михаил Исаакович. Брест, июль 41.
и еще двадцать пять фамилий.
— Вы поняли, ЧТО произошло, профессор?
— Нет, герр рейхсфюрер. Как такое возможно? Сколько я помню, евреи вообще не должны быть взяты в плен, а расстреляны на месте.
— Профессор, позвольте поинтересоваться, вы идиот? Так раскиньте своими переученными мозгами! Если он — то, что мы предполагаем, то ему и так известно о нас все. И наши военные планы — и о чем вы хотели орать ему с алтаря. Считаете, что более достойны, чем законные дети — так вот испытание. Двадцать восемь арийцев, пусть даже с примесью грязной еврейской крови — и сто шестьдесят самых чистокровных эсэсовцев. Врукопашную, чтобы было честно. И что?? Мы провалили его экзамен.
— А может, еще и нет, герр рейхсфюрер! Если он хотел сказать нам, что ему не нужны связанные жертвы на алтаре, а лишь павшие в бою? Или это был его вызов, вопрос — один на четверых, сумеете ли вы так? И тогда у нас есть спасение — на фронте. Сражаться как берсерки, не щадя себя, не сдаваясь, не отступая, заливая кровью каждую пядь земли. Тогда мы станем ему интересны — иначе же он просто сметет нас, как рабов, возжелавших хозяйского места.
(ты ошибался в деталях, старина Рудински — подумал Гиммлер — выходит, что наш фюрер инстинктом почуял, к чему надо призывать! Но, боюсь, ты оказался прав в главном: Первая Танковая армия капитулировала вчера).
— А все же, профессор, проведите ваш ритуал. Чтобы узнать, чего он от нас хочет. Что мы теряем? «Барашков» не жалко, если надо, наловим еще. Просто любопытно, что покажет ваше «раскрепощенное сознание»?
(И еще, арестовать и допросить коменданта лагеря. Выбить из него ответ: включение в список этих, было его недосмотром, или он ощущал какое-то внушение, воздействие извне?)
Берлин
Рейхсканцелярия
Авантюра — это действие, заведомо рассчитанное на ошибку противника, или ожидаемое благоприятное стечение обстоятельств. Против слабого — часто оправдывается, экономя силы и время. Против сильного — обычно влечет катастрофу.