Морской волк. 1-я Трилогия
Шрифт:
— Манштейн, это так? Отвечайте!
— Мой фюрер, вероятно командующий и штаб Первой Танковой неправильно истолковали приказ!
— Да, мой фюрер, это еще не все. Также очень интересное произошло с Семнадцатой армией. Ей был отдан приказ на отход — но, не было четко указано, какие части отступают на Ростов, а какие — на Тамань. По крайней мере, из текста нельзя это понять четко и однозначно. В итоге произошла путаница и неразбериха, потеря времени — а русские опять действовали на удивление быстро и четко. После их десанта в Анапу и Новороссийск было ясно, что на Тамани делать нечего. Однако, приказ не был изменен — и в результате, две горнострелковые дивизии вместо Тамани застряли на южном берегу Азовского моря, а наступающая на Ростов группировка имела явно недостаточно сил. Русские же опять нас опередили — и в настоящий момент Семнадцатая армия прижата к берегу, как англичане в Дюнкерке, с той лишь разницей, что ни одного порта на этом участке нет. Горючее, боеприпасы, провизия на исходе, русские господствуют в воздухе — боюсь что в самом ближайшем времени… И все благодаря «гениальному» плану Манштейна!
— Манштейн, что можете сказать в свое оправдание?
— Мой фюрер, я… В своем плане я рассчитывал, как было верно сказано, на русских прошлого года — хорошо нам всем знакомых. Уверен, что против них все эти маленькие неточности были бы некритичны.
— В таком случае, Манштейн, помня о ваших прежних заслугах… Если ваше воинское умение годится лишь против «вчерашних» врагов, как вы выразились — вам нечего делать у меня на службе! Вот так… Что, вам не нравится, когда с вас срывают погоны и ордена? А мне еще больше не нравится, когда не исполняют клятв победить! В отставку — без чина, мундира и пенсии! По сравнению с Редером — это очень большая милость с моей стороны! Вон!
Кто желает последовать его примеру? Рейхсфюрер, составьте список потенциальных предателей. И обязательно первыми номерами включите в него Паулюса, Дитля, Линдеманна, фон Макензена, Руоффа — всех в генеральском чине, имеющих наглость сдаться русским в плен. Отныне, сдача в плен, независимо от обстоятельств, для офицерского состава приравнивается к измене — с заключением семей в концлагерь! И любой, кто отдаст такой преступный приказ — должен быть немедленно расстрелян по приказанию следующего по чину офицера, обязанного взять командование!
Рейхсфюрер! Я желаю распространить вашу идею с идейным воспитанием личного состава, и на сухопутные силы. Отныне членство в национал-социалистической партии в войсках будет не только не приостановлено, но, напротив, всячески приветствоваться! В каждую дивизию, полк, батальон, назначить надежного офицера, ответственного за воспитание людей в подлинно арийском духе! С правом отменять приказ командира, такому духу не соответствующий. И приговаривать к немедленному расстрелу за трусость, малодушие, паникерство!
Ни шагу назад! Армия, покорившая Европу, не должна бежать от азиатских орд, как бы многочисленны они ни были! Держать рубеж — пока не подойдут свежие войска! Вы хотите что-то сказать, Йодль?
— Мой фюрер, нам нечем закрыть брешь! От Воронежа и до моря, у нас остались лишь тыловые, охранные, маршевые подразделения! Скорость продвижения русских там сдерживается лишь подтягиванием их тылов, и налаживанием коммуникаций — больше, чем нашим противодействием.
— Ну и что предлагаете, Йодль?
— Перебросить дивизии из резерва, и из Европы. И — отступить. Ради сокращения линии фронта, и удобства обороны. Занять оборонительный рубеж по линии Днепр-Припять. И — держаться, как в ту, Великую Войну.
— Вы идиот или предатель? Отдать врагу территорию — которую после придется снова завоевывать, проливая кровь наших солдат? Уж не хотите ли вы сказать, что нам придется перейти к обороне ВО ВСЕЙ ВОЙНЕ? А что будет дальше — измор, голод и капитуляция? Вы все, господа генералы, только и мечтаете об отступлении. Будь ваша воля, а не моя — вы и в прошлую зиму бежали бы от Москвы до Днепра, разве это не так? И кто тогда оказался прав, я или вы?
Ни шагу назад — без приказа! Нечем обороняться — да хоть тыловых ставьте в строй! А также разбежавшихся румын, итальянцев и прочую шваль — ловите и вливайте пополнением в наши войска! Расстреливать на месте за малейшее проявление паникерства, за любую попытку самовольного отступления! Пусть встанут несокрушимыми бастионами, даже погибая, но, замедлят, разобьют вал русского наступления! А через месяц подойдут свежие войска — и погонят русских назад. И я очень надеюсь, что «ошибок» с вашей стороны, господа, больше не будет!
Нам надо сформировать и вооружить пятьдесят новых дивизий, вместо потерянных. Я объявлю завтра тотальную мобилизацию, с полным переводом промышленности на военные рельсы — это вас, господа, должна благодарить за это германская нация! Ставьте в строй французов, голландцев, поляков, обещайте им что угодно — после нашей победы лишь от нас будет зависеть, выполнять обещанное или нет! Вы просите войска — что ж, Рейх даст вам и людей, и оружие, против русских варваров! Или вы хотите впустить в Европу их орды, перед которыми померкнут ужасы вторжения страшных гуннов Аттилы?
И я надеюсь, что никогда — слышите, никогда! — не получу весть о поражении! Мы — сильнее. За нами — вся Европа. А что за русскими — жалкий огрызок их бывшей империи, и дикая Сибирь?
Русские воюют американским оружием? После того, как мы очистили флот от предателей — могу я надеяться, что моряки искупят свою вину перед Рейхом? Чтоб ни один конвой не мог прийти в русский порт! Судьба Германии сейчас решается на востоке. А значит, каждый наш корабль, находящийся не в Норвегии — находится не там, где должен быть.
Рейхсфюрер, срочно усильте нашу северную эскадру. Завтра жду от вас подробного доклада, какие силы и средства вам требуются, какие меры нужны.
Вы все, не обманите моих надежд!
А с прочими я после разберусь.
Где-то под Варшавой
— Панове, слушайте последние указания Центра. Мобилизации во «вспомогательные охранные войска» не только не препятствовать, но, по возможности, вступать туда самим!
Спокойно, панове! Объясняю, зачем это нужно.