Мошенники 2
Шрифт:
– Датированную тысяча девятьсот вторым годом! – уточнил Гейхман.
– Эту картину нашли в Амерсфоорте? – божественно отыгрывала свою роль Ирэн, изображая недоверие.
– Было бы чудесно, если бы её обнаружили в родном городе художника, – ответил Белов. – Увы, это не так.
– У вас есть фотография?
– С собой нет. Но поверьте, значение этой находки трудно переоценить.
– Может, это работа испанской экспедиции? – предположил Гейхман.
– Думаете, она была написана во время поездки в Испанию с его лучшим
– Вот подтверждение, что эта картина уже прошла инспекцию в Лондоне. Неделю назад, – Белов вытащил из внутреннего кармана документы и протянул им.
– За сколько вы её продаёте?! – тут же спросила сеньора. – Я уверена, что Ватиканский музей не откажется прибрести такой шедевр. Я проведу переговоры и…
– Нет, нет, нет! – запротестовал Гейхман. – Маддалена, позволь МНЕ её купить, а позже я подарю картину вашему музею, – он обернулся к Белову и в его глазах появился хищнический блеск. – Сколько?
– Четыре миллиона долларов. Наличными, конечно.
– Ты с ума сошёл?! Это же огромные деньги за то, что ещё не подтверждено! – сразу начал жадничать Гейхман.
– Картину доставят сюда через три дня. Она пробудет здесь всего один день. Если ты отказываешься, то я приму предложение одного нефтяного магната.
– Сеньор Гейхман, если картина подлинная, это же практически святой Грааль! – мадам Пуччини призадумалась и добавила: – Обещайте мне, что пресса ни о чём не узнает. И её должен осмотреть наш эксперт. А деньги… пф! Какие деньги идут в сравнении с картиной, которая отберёт у Пикассо титул родоначальника современного искусства! Она бесценна!
– Шейх, который продаёт картину, плевать хотел на её ценность в искусстве, – усмехнулся Белов и обратился к бывшему боссу: – Хотя, ты можешь позже перекупить её за сумму в пять раз больше на чёрном рынке…
– Хорошо, я в деле! – согласился Лев Николаевич, не устоявший перед соблазном.
– Dio mio! Профессор Рихтер, – помахала Ирэн Склярову, который стоял и мило улыбался какой-то даме. Эрик, будучи в образе, Адриана Рихтера, эксперта в живописи, приблизился к ним со своей спутницей.
– Я одно не могу понять, – удивился Гейхман. – Почему ты пришёл ко мне? Ты бы мог продать эту картину кому угодно!
– Лев Николаевич, ты жадная сволочь, но за такую картину заплатишь больше всех! – ответил Белов, взял бокал у проходящего мимо официанта и залпом осушил его. – Более того, хоть я тебя и ненавижу, но у меня действительно проблемы, – он стал изображать падшего человека. – Я продал машину, загородный дом, квартиру и теперь ночую у друзей. У меня огромные
– Dio mio! – вдруг воскликнула рядом стоящая Ирэн, шумно сглотнула и отчего-то сильно переполошилась. Чуть ли не из образа вышла, что было крайне странным. Белов укоризненно глянул на неё, но уже через секунду сам оторопел.
– Дёма? – услышал Белов очень знакомый голос у себя за спиной. Тот, который невозможно забыть. Его брови поползли вверх, он медленно развернулся и увидел Склярова и его спутницу. Дьявол! Она же должна была в это время улететь на выставку во Флоренцию! Он же проверял! Что она, чёрт возьми, здесь делает?!
– Мама?! – выдохнул он, побледнев от замешательства. Интересно, она слышала, что он говорил Гейхману? Конечно же слышала, судя по встревоженному выражению её лица и по глазам, мгновенно ставшими очень печальными.
– Мама?! – оторопело воскликнул обалдевший Скляров, в образе профессора, который весь вечер флиртовал с этой прелестной дамой около пятидесяти лет.
– Алла Ивановна, моя супруга и мать Демида, – представил женщину Лев Николаевич, окончательно добив Эрика и двоих других членов команды, оставшихся в фургоне.
– Ребята, не молчите! Оставайтесь в образе! – прошипел всем по связи Гарик, когда понял, что они растерялись и не знают, как продолжить разговор.
– Демид, – Белов протянул ладонь Склярову, нервно пожал её и процедил сквозь зубы. – А это моя мама…
– Вот теперь я в курсе! – в тон ответил ему Эрик, стиснув челюсть от злости.
– Ох, сеньора Алла! – спохватилась Ирэн и обратилась к матери, которая её не узнала. – Вы не против, если я украду этих двух обворожительных джентльменов? Нам надо кое-что обсудить наедине, – она взяла под локоть Склярова и Гейхмана и увела их подальше.
– Мама, я тебе сейчас всё объясню, – пролепетал Демид, хотя понятия не имел, что говорить матери после его пронзительной жалкой речи.
– Да, объясни, пожалуйста, куда ты пропал? Почему я не могу дозвониться и вечно нарываюсь на автоответчик? Я целый год не разговаривала с тобой. Не слышала голоса собственного сына! Я приезжала к тебе, и каждый раз натыкалась на закрытую дверь. И… Господи, мальчик мой, ты пристрастился к алкоголю?!
– Нет, мама, послушай…, – Белов было замялся.
– В роли, Демид, оставайся в роли! – шикнул Гарик по наушнику.
– Да, мам, мне пришлось туго! – ляпнул Демид, глаза, у которого чуть ли не из орбит вылезли от мучительного напряжения.
– Почему ты не обратился ко мне, сына?! – воскликнула женщина, чуть не плача. – Я бы тебе помогла, нашла бы врача и дала тебе денег!
– Мама, мне не нужны деньги! – отмахнулся Белов, уже будучи зелёным от злости на себя, на Гейхмана, на всю команду и на ситуацию, в целом.
– Демид! – чёртов Гудинов снова рявкнул по связи.