Московский клуб
Шрифт:
— Шарлотта, мне нужна твоя помощь, — проговорил он.
64
Вашингтон
Первым должен был выступать директор ЦРУ Тэд Темплтон. Он многозначительно оглядел всех, сидящих за черным мраморным столом. Причем сначала он взглянул на младших членов «Санктума», Рональда Сэндерса и Роджера Бейлиса из Совета по национальной безопасности, а затем — на старейшин: Эвана Рейнолдса и легендарного, лучшего из лучших Флетчера Лэнсинга.
— Чего я совершенно не понимаю, — начал Тэд, — так это зачем
Лэнсинг поднял свой стальной подбородок и перебил Темплтона. У старика был скрипучий голос и точная манера высказываться. Бейлису она напоминала манеру киноактеров тридцатых годов.
— Из огня да в полы… — начал было Лэнсинг, но его перебил Рейнолдс.
— Ради всего святого, да почему же вас это удивляет?! — раздраженно воскликнул он. — Лично мне это кажется совершенно логичным. Это абсолютно понятно, что он поехал именно туда. Он, вероятно, намерен найти какие-либо доказательства невиновности его самого и его отца. Этот вопрос не стоит обсуждения.
— Надеюсь, у него действительно личные причины, — произнес Лэнсинг. — Только бы он и вправду не ударился в бега, не переметнулся бы к русским, не продал бы свою информацию…
— Если этот человек на самом деле в Советском Союзе, то самым важным и неотложным делом является его розыск и немедленная нейтрализация.
Бейлис поймал себя на том, что разглядывает присутствующих. Он никак не мог отделаться от мысли, что слишком наряден. Это заставляло его чувствовать себя здесь не в своей тарелке. Все остальные были одеты в довольно поношенные, старомодные синие костюмы. На Бейлисе же был отличный серо-коричневый костюм, смотревшийся так же дорого, как, впрочем, и стоил; шелковый желтый в голубую полоску галстук члена клуба «Метрополитен», элегантные туфли из змеиной кожи, тонкие, как папиросная бумага. Он отлично осознавал, что выглядит здесь как молодой пижон.
И Бейлис в очередной раз напомнил сам себе о том, почему он здесь, почему его вообще пригласили в этот комитет. Дело в том, что он был одним из немногих членов Совета по национальной безопасности, который получал не только сверхсекретный свод отчетов национальной разведки, но и еще более секретный, так называемый «Президентский ежедневный бюллетень», включающий отборную разведывательную информацию. Очень немногие люди в Вашингтоне удостаивались такой чести. Комитету нужен был свой человек в доме. Кроме того, им нужен был кто-нибудь, кто стал бы связным комитета с Малареком, человеком «К-3» в Вашингтоне.
Теперь он у них был.
Больше того, Бейлис устроил так, что «Американский флаг» установил подслушивающие устройства на незащищенных телефонных линиях Белого дома. Теперь они могли быть уверены, что из «Санктума» нет никакой утечки информации. И даже еще больше: Бейлис организовал постоянное прослушивание телефона Маларека. Ведь доверять нельзя было никому.
А сейчас Роджер отлично знал, о чем они собираются попросить.
Через пару минут это и произошло.
— Мистер Бейлис должен связаться с Малареком. Его люди могут это сделать.
— Нет, — хрипло произнес Роджер.
Несколько секунд все потрясенно молчали. Лицо Бейлиса заметно покраснело.
— Вы хотите, чтобы я санкционировал убийство Стоуна, — сказал он.
— Мы хотим только одного: чтобы вы проинформировали «К-3» о том, что Стоун в Москве. На случай, если ему это еще не известно, — тихо произнес Лэнсинг. — Только это.
Бейлис ощущал на себе взгляд четырех пар глаз.
— Я слишком многого не знаю, — заикаясь, возразил он. — Мне известно, что вы… что мы имеем своего агента в Москве. Отлично. Но на каком основании я лично могу быть уверен в этом… в этом «К-3»?
Бейлис отлично понимал, что это было вопиющим нарушением протокола «Санктума». Нельзя было задавать вопросов, ставящих под сомнение мудрость старейшин. Воцарившуюся тишину подчеркивало жужжание вентиляторов.
— Не думаю, что ему надо знать все детали, — сказал Сэндерс, сгорбившись, будто он все еще был четвертьзащитником футбольной команды колледжа.
— Но он член нашей команды, — ответил Лэнсинг. — И весьма ценный, я должен вам напомнить. Тэд, вам слово.
— Агент «К-3» является самым засекреченным объектом ЦРУ со времени Билла Донована, — начал Темплтон. — И даже более засекреченным. О нем не знает даже персонал управления. Его имя Андрей Павличенко.
Глаза Бейлиса расширились.
— Боже мой…
— Дело Павличенко настолько секретно, — вставил Сэндерс, — что оно не включено даже в банк данных самых высокосекретных компьютеров очень ограниченного доступа.
Темплтон продолжил:
— В 1950 году Павличенко был восходящей звездой советской разведки. Именно тогда его и нашли наши люди.
— Господи, да как же вам удалось привлечь его к сотрудничеству? — спросил Бейлис. — У вас что-то на него было?
Лэнсинг многозначительно посмотрел на Темплтона и кивнул. Темплтон кивнул в ответ и сказал:
— Нам стало известно, что он скрывает свое прошлое. Его родители были депортированы и убиты людьми Сталина. Мальчика воспитывал родственник. Его бы не подпустили к Лубянке на пушечный выстрел, если бы там об этом узнали. А этот парень быстро сделал очень неплохую карьеру и скоро стал главным помощником босса сталинской полиции Берии. С нашей помощью, ясное дело.
— Дело в том, что он тайно симпатизировал Украине, — произнес Лэнсинг. — Фактически, он был врагом советской государственности.
Старик Рейнолдс заметил:
— Такие прецеденты уже бывали в высших эшелонах советской власти. Вспомните, например, о Петре Шелесте. Он маскировался под верного сторонника идеи русского господства над его украинским народом и был верноподданным и надежным членом Политбюро ЦК. А позже выяснилось, что он был тайным украинским националистом.
— Но по сути дело не в Украине, — заметил Лэнсинг. — Главным было то, что Павличенко был ярым противником всей проклятой советской системы, лишившей его родителей. Именно на это мы и ставили.