Московский клуб
Шрифт:
Кунецкая жила в нескольких кварталах отсюда в огромном доме из красного кирпича с многочисленными подъездами. Этот полумодернистский комплекс наводил тоску. Дверь захлопнулась за Шарлоттой с таким грохотом, что она даже подпрыгнула. В подъезде было грязно, цементные стены были покрыты облупившейся голубой краской, сильно воняло мочой. Мимо Шарлотты прошмыгнул облезлый серый кот, у которого, как в ужасе заметила Шарлотта, не было глаз. Она чуть не вскрикнула и, поднявшись, нашла нужную квартиру.
Дверь была обшита дешевым коричневым дерматином
— Проходите, пожалуйста, — пригласила она. — Я Соня Кунецкая, — женщина протянула худую руку.
— Шарлотта Харпер.
Хозяйка провела ее через темный коридор и ввела в гостиную, обставленную тяжелой и грубой мебелью. На одном из стульев сидел мужчина приблизительно Сониного возраста. Его седые волосы были зачесаны назад.
Шарлотта впервые в жизни видела такого страшного человека. Она собрала все свое мужество и взглянула ему в глаза. Лицо мужчины было изуродовано ужасным шрамом.
— Это мой друг Яков, — сказала Соня. Яков сидел с уверенностью человека, который был в этой квартире не гостем, а хозяином.
— Вы говорили, что у вас для меня записка, — напомнила женщина.
— О, возможно, я преувеличивала, — сказала Шарлотта. Она вспомнила, что Соня, как рассказывал Чарли, когда-то встречалась с Элфридом Стоуном. И что она как-то была связана с Уинтропом Леманом. — Я привезла вам привет от Уинтропа Лемана.
Женщина долго молчала, затем спросила:
— Кто вы такая?
— Я репортер «Эй-Би-Си ньюс». Меня попросили повидаться с вами.
Опять возникла долгая и неловкая пауза. Наконец Соня спросила:
— Может, вы хотите поговорить со мной наедине? Это Леман попросил вас позвонить мне? — Она явно была в отчаянии. Она была напугана. И ее друг — или муж? — чувствовал себя неловко. Что же происходит? Шарлотта пока ничего не понимала.
— Да, поговорить было бы неплохо, — ответила она, а сама подумала, что блуждает в темноте. Почему Соня так нервничает? — Вы давно знаете Лемана?
— Я познакомилась с ним в 1962 году, — начала женщина смущенно, но уже довольно спокойно и уверенно начала рассказывать историю, которую она, несомненно, рассказывала уже много раз. — Я тогда работала редактором в издательстве «Прогресс».
— Но как вам удалось познакомиться с таким влиятельным человеком, как Леман?
— Это произошло на приеме у Пастернака в Переделкино. Я была редактором томика стихов Пастернака, которые он перевел. Там был и Леман.
— В 1962 году? Пастернак, должно быть, был уже очень стар…
— О да… Ему тогда было уже больше семидесяти.
— А что Леман делал тогда в Москве?
Соня на мгновенье запнулась, будто придумывая ответ.
— Я точно не знаю. Он приезжает в СССР время от времени.
Но Шарлотта уже уцепилась за всю
— Вы были редактором книги Пастернака в 1962 году, так?
— Да, именно тогда, — ответила Соня. — Бориса Пастернака… Вы, американцы, знаете его как автора «Доктора Живаго», но вы почти не читаете его стихов. Вы, например, читали?
Вопрос неловко повис в воздухе.
— Да, я читала, — наконец ответила Шарлотта. — И я считаю их очень талантливыми и красивыми. И на меня произвело огромное впечатление, что вы работали с таким человеком.
— Он считается величайшим поэтом нашей страны.
— Да, но в 1962 году его уже не было в живых. Боюсь, вы перепутали даты. Он умер в 1960 году.
— Это все было так давно, — тихо произнесла Соня. — Извините, возможно, я что-то уже забыла.
Но Шарлотта была уверена, что женщина сказала ей неправду.
37
Чикаго
Стоун приехал в Чикаго днем. Он был совершенно измучен постоянным напряжением и устал.
Бумаги из архива Лемана привели его к Армитиджу. Там же, в бумагах, он встречал и фамилию Пога.
Чарли пытался найти адрес Пога в телефонном справочнике, но там его номера не было.
Должно же быть какое-то решение!
Чарли купил в кафе аэропорта чашку кофе и пластикового вкуса бутерброд, который он медленно и задумчиво сжевал. Ему нужна была помощь специалиста, и он даже знал, у кого может ее получить. Имя всплыло как-то само по себе из глубин памяти в тот самый момент, когда он решил ехать в Чикаго. Именно там жила женщина, которую он знал со студенческих пор. Это была подруга Шарлотты, Паула Сингер, юрист. Точнее, она была помощником прокурора штата. А это значило, что она работала в контакте с чикагской полицией. Возможно, она могла бы помочь ему узнать нужный телефонный номер.
Паула жила в одной комнате с Шарлоттой в общежитии колледжа и дружила с ними обоими. Однажды, лет пять-шесть назад, она несколько недель жила в их нью-йоркской квартире: у нее была какая-то трагедия на личной почве, и она нуждалась в утешении и дружеской поддержке.
Ее помощь была бы неоценима, если бы она согласилась помочь. У нее, возможно, можно было бы остановиться на ночь.
Ее имени не было ни в его адресной книге, ни в досье: она не числилась среди его друзей. По крайней мере, одну ночь он мог провести у нее спокойно.
Стоун инстинктивно подозрительно осмотрел кафе. Он очень рассчитывал на помощь Паулы и ни в коем случае не должен был допустить, чтобы они выследили его на пути к ней. Слава Богу, найти ее оказалось несложно. Номер ее телефона был в телефонном справочнике. Она жила в северной части Чикаго, на Барри-стрит, населенной в основном молодыми и преуспевающими людьми. Когда Стоун днем приехал туда, ее, конечно, не оказалось дома. Ему пришлось подождать. Он долго сидел в кафе, пока официантка не дала ему понять, что его присутствие тут дольше нежелательно.