Московский клуб
Шрифт:
— Приехали, — сказал мужчина на заднем сиденье. — Выходите.
Стоун открыл дверь и вышел. Прямо перед ним стоял старик в коротком кожаном пиджаке. Несмотря на возраст, он казался сильным. На вид ему было лет семьдесят. Большую лысину обрамляли длинные седые космы; бледное лицо испещрено жировыми шишками. В вытянутой руке он держал пистолет. Стоун сразу заметил, что это очень старое оружие, должно быть, старый друг старого шпиона, не пожелавшего с ним расстаться. Пистолет сильно отличался от знакомого Чарли советского армейского 99-миллиметрового «Макарова»
Интересно, это и есть Дунаев? Стоун поднял глаза от пистолета и улыбнулся.
— Это что, вместо приветствия? — спросил он по-русски.
— Значит, вас послал Вышинский? — произнес старик.
Стоун кивнул.
Человек в черном пиджаке сплюнул на землю, продолжая держать Чарли на мушке.
— Тогда я с удовольствием пошлю ему ответ, — тихо и мрачно сказал он. — Твою голову.
О Боже! Вот чем повернулась его хитрость!
— Ваша фамилия Дунаев?
— Да, — ответил старик. Чарли услышал за спиной тихий скрип гравия. Это были мужчина и женщина, которые его сюда привезли. Его окружали. Дунаев уже чуть громче произнес: — Этот сукин сын Вышинский думает, что он умнее меня. Но этот кретин просчитался. Я ждал этого много лет.
Тут Стоун с ужасом понял, что произошло. Он воспользовался именем не друга, а заклятого врага. Вышинский остался в России… Ну, конечно, он считал Дунаева предателем…
— Послушайте меня, пожалуйста, — произнес Чарли. Сердце его сильно билось, он почувствовал за спиной движение воздуха: те двое приблизились еще. — Вы уже поняли, что я не русский, господин Дунаев.
Дунаев, не опуская пистолета, моргнул.
— Вы ведь узнали мой акцент? — Ответа не последовало. — Это американский акцент. И вы это знаете, ведь у вас большой опыт общения с американцами. Вас посылали в США в 1953 году. Вы должны были найти один документ, понадобившийся Берии.
Дунаев, казалось, заколебался.
— Вы посетили и до смерти напугали беззащитную женщину, бывшую секретаршу Ленина. Это она дала мне ваше имя. Она, а не Вышинский. Я хочу, чтобы вы это поняли.
— Этого объяснения недостаточно.
— Вышинским звали человека, вместе с которым вы к ней приходили. Я знал, что вы не согласитесь встретиться со мной, если я не воспользуюсь каким-нибудь… чьей-нибудь рекомендацией. Больше я ничего не смог придумать. Но я явно просчитался.
На этот раз Дунаев кивнул. Он уже почти улыбался.
— Да, вы американец. Я слышу. — Вдруг он опять повысил голос: — Но кто вы в таком случае?
Стоун начал объяснять очень подробно, но осторожно, стараясь не сказать ничего такого, что могло бы возбудить в эмигранте новые подозрения. Он рассказал о том, что против него сфабриковано ложное обвинение, что теперь его разыскивают по приказу предателей из высших слоев правительства Америки. Все потому, что он слишком много знает. Чарли инстинктивно угадал характер Дунаева и сообразительно этим воспользовался. Ведь Дунаев был не просто русским, на себе испытавшим правительственный террор. Он был еще и человеком, который долгие годы жил в Европе. А люди, бывшие в Европе во время второй мировой войны, во времена Сопротивления и беженцев, обычно относились с большим сочувствием к несчастным беглецам, преследуемым законом.
Когда Стоун закончил, старик опустил пистолет.
— Достаточно, — бросил он по-русски своим помощникам.
Чарли повернулся и увидел, что рыжеволосая проститутка и ее друг не спеша направились к машине. Послышался рев заведенного мотора, они уехали.
— Извините меня, — сказал Дунаев.
Стоун глубоко и облегченно вздохнул.
— Мне очень нужна ваша помощь, — произнес он. — Я полагаю, вы могли бы дать ключ к разгадке того, что происходит сейчас в Вашингтоне и Москве.
— Сейчас? Но я…
— Много лет назад Лаврентий Берия послал вас разыскать документ, который был нужен ему для проведения успешного переворота…
— Откуда вам это…
— Вы были приставлены к кому-то охранником, верно? — Чарли переступил с ноги на ногу. Он нервно соображал. — К человеку, осуществляющему связь Берии с неким американцем, имя которого держится в секрете и по сей день.
Дунаев почти незаметно кивнул.
— И одним из звеньев цепочки этой связи была женщина, Соня Кунецкая, — продолжал Стоун. Он вдруг понял все с удивительной ясностью.
Да, настоящее можно объяснить только через прошлое. Только так. И архивы ЦРУ в этом совершенно бесполезны.
Разумеется, шеф секретной полиции Сталина Лаврентий Берия поделился своими планами с очень немногими людьми. И, конечно, больше всех он доверял «кроту» «К-3». Дунаева оставили в живых, ведь он не знал основной тайны. Но и он вынужден был скрываться…
— Вам что-то о ней известно? Вам должно быть что-то о ней известно, — сказал Стоун.
Русский мрачно улыбнулся:
— Да, я был связным между Соней Кунецкой и Берией. Ваше предположение абсолютно верно.
Стоун с трудом сдержал возглас удивления.
— И я горжусь этим, — продолжил бывший шпион. — Берия не назначил бы первого попавшегося для связи с дочерью американского миллионера Уинтропа Лемана.
49
Париж. Вашингтон
Самым ужасным было то, что все это было совершенно закономерно.
Даже спустя полчаса Стоун с трудом осознавал, о чем говорил его спутник. Итак, вот, значит, какова причина влияния Сталина на Лемана.
Конечно. Все так просто.
— Время от времени такое случается, — объяснил ему Дунаев, совершенно не осознавая, какой эффект его откровения производят на слушателя. — Очень многие американцы и американки приезжали в СССР и влюблялись в советских. У них рождались дети. А потом, когда приходило время уезжать, они вдруг узнавали, что власти не дадут их детям выездной визы.
Стоун и Дунаев шли вверх по узкой тропе, ведущей на кладбище Пер-Лашез. Для мертвых это лучшее место в Париже: здесь похоронены Марсель Пруст, Оскар Уайльд и тысячи других людей.