Московский лабиринт Минотавра
Шрифт:
Смирнов развел руками:
– Ты неисправима.
– Так это же все меняет! До меня просто не доходило…
Ева закрыла глаза и погрузилась в размышления. Она молчала так долго, что Всеслав потерял терпение. Он тронул ее за плечо:
– Проснись, дорогая!
– Лабиринт - это мир, вселенная… непостижимое движение, - забормотала она, глядя на сыщика, но не видя его.
– Избавление от сансары и законов кармы. Сами спирали символизируют пространство и время! Ну, конечно… Холм Тор в Англии!
– Еще и Англия!
– Смирнов схватился за голову.
– Умоляю тебя, не запутывай
– Наоборот, я пытаюсь все распутать.
Взгляд Евы приобрел осмысленность, она схватила Славку за руку.
– Представь себе холм Тор, каким он был в древние времена: остров, спиралями поднимающийся из тумана, словно призрачный замок, царящий над неподвижными водами - впечатляющее зрелище! Это образ входа в Нижний мир. Сам король Артур со своими воинами пытался завладеть сокровищами Нижнего мира!
– Ему это удалось?
– скептически усмехнулся Смирнов.
– Видимо, нет, раз кто-то вновь отправляется на их поиски. Я реалист, а не праздный мечтатель! Из-за сомнительных сокровищ Нижнего мира в современной Москве никого ни убивать, ни похищать не станут. Поверь моему опыту.
– У тебя особый талант испоганить любую стоящую идею, - рассердилась Ева.
– Сокровища Нижнего мира - отличный мотив для убийства инженера Хованина!
– поддел ее Всеслав.
– Воображаю, какое лицо будет у Эдика, когда он об этом услышит!
– А ты не смейся! Может быть, твой Эдик решил избавиться от Олега, когда тот поведал ему свою тайну.
– Ну да! Хованин побывал в «сумеречной зоне», у него открылся третий глаз…
– Прекрати!
– Дай закончить мысль, - хохоча, продолжил сыщик.
– Без третьего глаза под землей ничего не разглядишь! Поэтому Олег не сразу нашел путь к сокровищам. Зато после «сумеречной зоны» он добрался-таки до золота гномов и троллей. Все ясно! Одна неувязочка вкралась в твою новую версию, восхитительная Ева: это двойное убийство, совершенное Проскуровым на почве ревности. Разве не ты отстаивала такой чудненький вариант? И вообще, определись, пожалуйста, с чем и кем мы имеем дело: с сокровищами эльфов и фей, королем Артуром, Египетским лабиринтом или московским ревнивцем Эдуардом? А то у меня такая каша в голове!
– Расхлебывай свою кашу без моей помощи. Умник!
Она обиженно замолчала, не поддаваясь на провокации со стороны Смирнова, занялась книгами. Новая идея увлекла ее полностью. Так глубоко нырять в воображаемый мир могла только Ева.
Всеслав отправился на кухню готовить ужин. При всей абсурдности высказанного Евой предположения что-то из разговора зацепилось в сознании, беспокоило.
– Но почему Симонов монастырь?
– бормотал он, нарезая мясо и картофель для жаркого.
– С кем Хованин там встречался? Зачем? Ладно, допустим, Эдик ни при чем… Ревность, это так глупо! Но ведь кто-то убил Олега? Причем после исчезновения Наны. Совпадений не бывает… тогда что же получается? Ни черта не получается, господин сыщик!
Он едва не порезался, выругался и бросил нож. Придется, как ни крути, побеседовать с матерью Хованина. Может быть, она замечала что-нибудь, несвойственное обычному поведению ее сына? Об убийстве намекать не следует, просто расспросить о том, как Олег жил последний год, после записи в клубной
Смирнов включил духовку и поставил туда жаркое. Хотелось выпить. Противоречивые мысли метались в уме, как в птицы в клетке. Что-то сдерживало их свободный полет, заставляло натыкаться на прочные, крепкие прутья, не выпускало.
Ева появилась в кухне, как вихрь, пошарила по полкам, в холодильнике. Капризно надула губки:
– Есть нечего?
– Сделать тебе бутерброд? Чайник я поставлю.
– Я бы съела горяченького! Мясо еще не готово?
– Пока нет. В духовке.
– Пить будем?
– С горя, что ли?
– поморщился сыщик.
– Рано. Мы еще поборемся, побарахтаемся. Подумаешь, какая неразрешимая задача! Нана Проскурова пропала не в пустыне Сахара и не в джунглях Амазонки. Велика Москва, но не больше земного шара. Людей на дрейфующих льдинах находят и на необитаемых островах, не то что в городе и окрестностях. Здесь без следа не затеряешься, как ни старайся! Вопрос только в том, кто и каким способом ищет.
– Полагаешь, она жива?
– хмыкнула Ева.
– Надеюсь. Убийцу Хованина я тоже вычислю. Главное - понять его мотивацию. Какую цель он преследовал, убирая Олега? Избавлялся от свидетеля? От соперника? Какую опасность представлял для него инженер Хованин? Стоит мне уловить его флюиды, проникнуть в его суть… и он мой!
– Ты оптимист, Смирнов, - Ева села рядом, взъерошила его волосы.
– Правильно. Послу-у-ушай… меня, кажется, осенило! Лабиринт состоит из спиралевидно закрученных линий с центром в середине, у него есть надземная и подземная части… Так это же и есть Москва! Посмотри на карту.
В кухне над мягким диванчиком Смирнов поместил на стену огромную подробную карту столицы, недавно купленную в ВВЦ на выставке полиграфической продукции. Он давно мечтал иметь именно такую. Ева с торжествующим видом тыкала в карту пальцем и взывала к ассоциативному мышлению Смирнова.
– На что это похоже, по-твоему? Центр, окруженный Бульварным кольцом, затем Садовым, а вот и Московская кольцевая. Ты гляди, гляди!
– О боже, Ева! Опять за свое! Когда ты отучишься от привычки совмещать несовместимое и притягивать за уши факты, которые не стыкуются?
– не разделил ее восторга Всеслав.
Но она не слушала.
– Подземная Москва тоже может выглядеть как лабиринт, просто этого никто не видит. Подробной карты подземелий не существует…
Ева вскочила и ходила по кухне кругами, бормоча что-то себе под нос. В ее уме происходила напряженная работа.
– А вход - в Симоновом монастыре!
– заявила она, остановившись и глядя на Смирнова в упор.
– Почему бы и нет? Там строили завод «Динамо», копали землю, все перепуталось, да и на территорию цехов просто так не проникнешь. Хованин - инженер по подземным коммуникациям. Кто-то из строителей мог поделиться с ним информацией про обнаруженную кладку или колодец. Заводскому руководству не до археологических изысканий, не до исторических ценностей! Велели засыпать, и дело с концом. Любая подобная шумиха в прессе, в обществе для них смерти подобна…