Московский магический университет
Шрифт:
Это тоже вполне можно назвать чудом…
— Какого хрена?… — произнес Костров в полном недоумении. — Как ты смог преобразовать мою кровь?… Я не силен в защите от чужих преобразований, но ты просто не мог это сделать. Невозможно, чтобы у тебя была «жадная кровь»…
— Я об этом тоже только узнал, — вместе с ответом я зарядил Кострову по челюсти. — Раз ты откладываешь личинки, может, тебя раздавить как насекомое?!
Под дебафом Костров усилял тело очень слабо. Единственное, что его хоть как-то спасало —
Габариты помещения сильно мешали манёвренности ассасина. Он уклонился от нескольких ударов, и я зажал его в угол. Затем ещё полминуты он двумя руками держал блок, защищая голову.
— Отвяжись! Я всё здесь сожгу, если не прекратишь!
Угроза была так себе. В нормальном состоянии Костров мог бы сжечь дотла всю Москву, но сейчас он был слишком слаб. Тем более я продолжал его колотить — все его силы уходили на усиление тела.
— «Котят надо топить ещё слепыми»?! Может, тогда кастрировать кота, чтобы не приходилось марать руки?!
— Ты чёртов псих!…
— Как же так? Ещё пять минут назад ты называл меня моралистом! — Костров держался из последних сил, и его магическая защита наконец спала. Я убрал усиление и стал бить его чисто своими силами. — Отрезать яйца будет недостаточно, надо будет сделать это через постоянное преобразование крови! Чтобы точно обратно не выросли!
На лице Кострова появился страх.
— Вернутся силы — тебе хана!
— Но яиц к этому времени у тебя уже не будет, — последние удары ассасин уже не блокировал. Я по полной расквасил ему лицо и взял его за рыжую шевелюру. — Хочешь сохранить себе яйца?
— Хочу… — сквозь зубы процедил Костров.
Я отпустил Кострова и зарегенерировал себе зубы.
— Тогда поклянись своей честью, что выполнишь следующие условия. Первое — извинишься перед Юлей Столяровой и Алиной Быстровой. Впредь не трогай их даже пальцем. Второе — извинись перед девушкой, которая от тебя родила…
— Извиниться перед этой сукой?! — перебил Костров. — Она просто тупая шлюха!…
— Мне без разницы, что ты о ней думаешь. Сегодня ты убил её ребенка. Представь хоть на минуту, насколько ей тяжело! Конечно, если не дороги яйца, можешь не извиняться.
— Ладно, ладно… Извинюсь….
— Третье — не применяй магию и силу к девушкам, чтобы затащить их в постель. Твоя магия похищения тепла повредила Юле меланис. Вполне возможно, это даже невосстановимо. Четвёртое…
— Не слишком дохрена условий?!
— Костров, у тебя выбор — либо твои яйца, либо выполнение условий, — ассасин стиснул зубы от злости, и я продолжил. — Четвёртое — ты будешь жить, максимально заботясь о благе страны. Твои действия и решения должны исходить из вопроса — что будет лучше для государства.
— Я ассасин. Мне в любом случае предстоит служить государству.
— Служить можно по-разному. Твоя служба должна быть максимально добросовестной. Ты понимаешь, о чём я?
Костров молчал, пялясь на меня взглядом.
— Яйца, Костров. Ты же хочешь их сохранить?
— Я тебя ненавижу…
— Значит, по рукам? Согласен на клятву, которую я озвучил? — я протянул ассасину руку.
— Да, согласен, — Костров выпрямился и пожал мне ладонь. — Пункта про твою безопасность в условиях не было. Не боишься подохнуть где-нибудь в подворотне?
— У меня «жадная кровь». Моя смерть, или даже не нужная драка, противоречит пункту четыре в твоей клятве. Твоя ставка — честь. Рома Быстров — свидетель своей клятвы.
— Калинин… Ты дьявол во плоти…
— То, что у меня «жадная кровь», должно остаться тайной. Думаю, каждый из нас понимает, насколько важно скрывать информацию об ассасинах… — я немного задумался. — Костров, так как ты извинишься, поползут слухи, почему ты так поступил. Официальной версией должно стать, что тебя победил Рома Быстров под моим бафом.
— Я ни перед кем отчитываться не буду. А что скажете вы — мне без разницы.
На этом наша стычка закончилась. Ассасин вышел из полуразрушенного дома, и я стал лечить Рому и Вику — девушку, которая родила.
Повезло, что Костров повёлся на мой блеф. Вряд ли бы я смог сделать два столь сложных преобразования за один день. Да и возможно, даже свежими силами постоянное преобразование на ассасине у меня бы не получилось.
Что называется, надавил на самое важное для аристократа, да и в целом мужчины — угроза потерять яйца и угроза лишиться чести…
Глава 25
— За последние двадцать лет вряд ли погибали семьи ассасинов, — Кропоткин закурил прямо в кабинете. Обычно он себе такого не позволял. Видимо, его очень сильно задела тема того, что у меня «жадная кровь». Он буквально не мог усидеть на месте. — Остаётся думать на Третью мировую. Наши акцепторы уже давно восстановили силы погибших ассасинов, так что это точно не мы.
— У империи Солнца известная проблема с акцепторами. Иначе бы они не сохраняли нейтралитет.
— У них погибло много ассасинов, но не погибли самые сильные. Твоё преобразование крови сработало на Илье Кострове — представителе первородной фамилии. Значит, твоя кровь тоже от ассасина из первородной.
— Костров говорил, что не силен в противостоянии чужим преобразованиям крови.
— А ты, я смотрю, мастер в нападении через преобразования? Победить кровь ассасина из первородной невероятно сложно. Когда встречаются двое таких, всё обычно заканчивается ничьей. А древняя против первородной — это вообще без шанса на победу — максимум, получится защититься.