Москва 400

Шерер Валерий

Арсенал

С 1 апреля из нашей роты назначили двадцать человек на работы в арсенал. В эту двадцатку попал и я. Командиром был назначен Джек. Сразу же после завтрака мы загрузились в Урал и нас повезли через весь город в арсенал. Арсенал ВМФ, это склады с боеприпасами расположенные на огромной территории в лесном массиве, огороженной забором по периметру и охраняемая матросами. Матросы срочники которые охраняли этот арсенал были сухопутными моряками. Соответственно службу несли на суше и никакого моря рядом и в помине не было. Как нам рассказывал один из их командиров служба у этих морячков не бей лежачего. И ведь письма говорит они домой пишут, что служат на корабле или даже на подводной лодке. А что им еще писать? Что моряки в лесу служат?

Нашей задачей была разгрузка вагонов с боеприпасами, развозка их по складам и укладка. Перед заездом на территорию мы сдавали спички, зажигалки и сигареты на КПП. Курить на территории арсенала было строго запрещено. Обед нам привозили на территорию арсенала из части. Не смотря на то, что разгружать тяжёлые ящики с боеприпасами было не легко, работать там нам очень нравилось. По сравнению со службой в части арсенал нам казался курортом. Джек конечно гонял нас, но и давал нам время на отдых. В обеденное время мы ложились на ящики и грелись на весеннем солнышке. На территории этого арсенала мы часто встречали диких косуль. Боеприпасы которые мы разгружали были разные, от снарядов до гранат. Были даже авиабомбы. Некоторые бомбы которые лежали под открытым небом вмерзли в снег и мы отдирали их Уралом привязав веревочный трос. За каждым складом были закреплены женщины учетчицы. Они то и контролировали нашу работу и руководили разгрузкой. Так мы проработали в этом арсенале до 29 мая. Целых два месяца. На это время мы были освобождены от нарядов и других мероприятий которые

проходили в это время на территории нашей части. Приезжали с арсенала, шли на ужин и готовились к отбою. Когда все разгрузочные работы были закончены нас попросили собрать вокруг одного из складов мусор и ветки деревьев. Погрузить все в кузов Урала и вывезти за территорию арсенала. Джек командовал нами в арсенале весь апрель. Потом его перевели в другое подразделение. В день своего убытия Джек построил на плацу всю роту и сказал нам напутственные слова. – Никогда не вешайте голову! Служите и шагайте по жизни только с поднятой в верх головой! Никто кроме нас! На его место в арсенал был назначен командир моего взвода гвардии лейтенант Аркадий З. Аркадий только недавно закончил Рязанское военное училище ВДВ. В отличии от Джека, Аркадий был более мягким командиром, но со своими заморочками. Так если с Джеком мы передвигались по территории арсенала на Урале, то Аркадий заставлял нас бежать бегом, совершать так называемые марш броски. Как говорится у каждого командира свои заморочки.

После того как все работы в арсенале по вывозу мусора были закончены, случилось одно странное происшествие. Нас обвинили в краже какого-то боеприпаса. Сначала всех построили. Приехали несколько морских офицеров и учетчица. Они заявили, что после наших работ на одном из складов были обнаружены несколько ящиков с сорванными пломбами. Из этих ящиков пропали какие-то боеприпасы. Какие именно они говорить не стали. Сказали лишь, что дают на раздумье один час. Если мы добровольно не вернем эти боеприпасы, то они доложат в ФСБ. Учётчица предположила, что боеприпас или боеприпасы мы вывезли с территории арсенала на своем Урале под кучей мусора. Наш командир заявил, что это какой-то бред. Он лично присутствовал при погрузке и разгрузке мусора и никаких боеприпасов не видел. Тем не менее моряки доложили в ФСБ. Приехали два человека в штатском. Сначала они долго беседовали с нашим лейтенантом, потом стали вызывать нас по одному. Настала моя очередь. Я зашел в помещение. В помещении стоял стол за которым сидел один чекист, а второй сидел рядом на стуле. Они оба были в пиджаках, но внешне больше были похожи на бандитов нежели на чекистов. Тот что сидел на стуле сразу встал и предложил мне сесть на этот стул. Как только я сел он стал на меня кричать. – Ну что солдат? Сдали тебя твои товарищи! Говори куда боеприпасы спрятал? Я честно говоря сначала опешил. Несколько секунд пытался понять, как себя вести и что говорить. Я то точно знал, что ничего не брал и те кто были рядом со мной тоже ничего не брали. Тут в разговор вклинился тот, что сидел за столом. Он прервал своего кричащего коллегу и начал со мной подозрительно вежливый диалог. – Как фамилия, имя, отчество? Я назвал. Он записал к себе в блокнот. – Валерий, а ты откуда родом? Я ответил, что с Нижегородской области. – Ну надо же. Земляк! Он протянул мне руку. – Олег. Я смущенно пожал ему руку. – Куришь? На угощайся. Он протянул мне пачку с сигаретами. – Ты не бойся, я земляка в обиду не дам. – Ты мне сейчас скажи всю правду, кто украл боеприпас, а я тебя в другую часть по быстрому переведу в Нижегородскую область. Обещаю. Ты кстати где в Нижнем то живешь? Я ответил. – Как в Нижегородскую область въезжаешь, третий дом с лева. Лицо этого Олега после моего ответа перекосилось от злости. – Пшел вон! Я встал и вышел на улицу. В итоге мы так и не поняли, что за боеприпасы на нас тогда пытались повесить. Никто ни в чем так и не сознался. На этом наша двух месячная командировка в арсенал закончились.

Поливно

Из учебного центра г. Омска в нашу роту прибыло пополнение, Баранов Дмитрий (санинструктор), Терно Виталий (пулеметчик), Мельничук Виктор и Журавский Сергей (наводчики операторы). Сначала мы присматривались к ним с недоверием. Свалились непонятно откуда, да еще и младшие сержанты. Мы на должностях командиров отделений были пока еще рядовыми, а тут капралы нарисовались. Но тем не менее постепенно все быстро притерлись и влились в общую армейскую массу.

Почти весь июнь мы провели в Поливно на учениях. Жили там в палатках Стреляли на полигоне, бегали по полям и копали окопы. Кормили там честно говоря очень плохо. Еда была пресная и не соленая. Все ходили полу голодные. У кого были деньги спасались тем, что бегали в местный магазин за пряниками и лимонадом. Свой день рождения я встретил на этом полигоне. Двадцать четвертого июня мне исполнилось девятнадцать лет. В этот день мы бежали кросс в бронежилетах, ОЗК и противогазах. Такие занятия назывались ЗОМП, защита от оружия массового поражения. Этот забег был самым тяжёлым. Несколько человек обессилев упали на землю и сняли противогазы, чтобы не задохнуться. Командир приказал тащить упавших на себе. В итоге на землю упало больше половины роты. До конца добежали не больше десятка человек. Бег в ОЗК и противогазе да еще и с автоматом, то еще удовольствие. Сердце бешено вырывается из груди. Дыхалка сбивается, пот заливает глаза, стекла в противогазе потеют. Конечно мы пытались хитрить и оттягивали рукой подбородок противогаза чтобы глотнуть свежего воздуха, но если командир это замечал, а он бежал рядом с нами на легке, тому давал хорошего пинка. После этого кросса все упали как убитые. Когда сняли ОЗК, форма была сырая от пота на сквозь.

Несколько ночей подряд проводились тактические учения. Один взвод организует засаду, а другие взвода должны его ликвидировать. На такие учения нам выдавали холостые патроны и даже взрывпакеты. Настал черед моего взвода уходить в засаду. Командир роты определял на это один час. После его команды мой взвод побежал через поле в сторону лесополосы. Наша задача была спрятаться и устроить засаду на остальные два взвода. Открыть по ним огонь и закидать взрывпакетами. Соответственно у них была задача обнаружить нас раньше. Меня и Мещерякова Колю оставили в поле, а весь взвод побежал дальше в лесополосу. Взводный поставил нам задачу организовать засаду и отвлечь на себя внимание. Как только обнаружим приближение противника, кинуть взрывпакет и открыть огонь. Часов с Колей у нас не было, поэтому данный ротным час мы отсчитывали в голове. Мы с Коляном залегли в траве метрах в пяти друг от друга, чтобы можно было переговариваться. Начинали донимать комары. Этот час стал казаться бесконечным. Постепенно стало клонить в сон. Я не заметил, как уснул. Проснулся от удара по каске. – Шерер ты убит! На до мной стоял сержант второго взвода Зотов. Он даже не стал стрелять холостым в воздух Просто стукнул мне по каске прикладом. Мещеряков тоже спал. Его тоже обнаружили те кто шли с Зотовым. Вот такой случился конфуз. Убит так убит. Сами виноваты. Еще и свой взвод подвели. Хорошо, что это только учения, а не настоящая война.

Командировка в Сердобск

С 10 на 11 июля наша рота заступила в свой первый караул. Заступали по несколько человек с каждого взвода. Задачей караула была круглосуточная охрана складов с вооружением, обмундированием, продуктами и охрана «губы» гауптвахты. На эту «губу» попадали солдаты как с нашей части, так и с других частей, но за все караулы в которые я успел отстоять ни одного каторжанина на этой «губе» не было. Помещения камер «губы» были узкими с откидными нарами. У меня даже сохранилась фотография, где я лежу на этих нарах в одной из камер. Почти все свободное время которое было отведено нам в карауле для отдыха мы учили устав караульной службы. Начальник караула был командир первого взвода, он лично принимал у каждого из нас знание устава. Обязанности часового нужно было рассказать на зубок. Кто рассказывал, тот мог идти отдыхать, а кто нет, те сидели и зубрили засыпая на ходу. Я попал на четвертый пост в первую смену. Разводящий менял часовых и возвращался в караулку. В последующие караулы мы уже ходили с удовольствием. Питание для караула получали в столовой и питались в караулке. Никто в карауле тебя не достает, единственный минус, это недосыпание. Ночью умудрялись спать даже на постах. Спали стоя прислонившись кто к столбу, а кто к колючей проволоке. Конечно начальник караула периодически проверял посты и кого ловил спящим, тот получал люлей.

После подъёма 14 июля было сразу две зарядки подряд. Командир полка наблюдал из окна за процессом и ему не понравилось, как мы бежали кросс. Зарядку провели повторно, начиная с разминки и закачивая кроссом. После завтрака началась укладка парашютов на плацу. После обеда дали получку пять тысяч рублей. Деньги по тем временам мизерные, если тогда одна фотография стоила тысячу рублей, а пачка сигарет с фильтром две тысячи рублей. Вечером нашу роту повезли в городскую баню. После вечернего построения ко мне подошел Катаев Игорь. – Хочешь с нами в командировку поехать? Я не раздумывая согласился. Командировка была на четыре дня, с 18 по 22 июля, в город Сердобск, Пензенской области. В день выезда сразу после подъёма за нами пришел капитан, мы получили в оружейке автоматы и по четыре магазина с боевыми патронами.

Потом получили на складах сух пайки на четверо суток и направились в автопарк. С нашей роты поехали четыре человека. Катаев, Дергачев, Самойлов и я. Старшим был этот капитан со складов РАВ и два водителя. Один из водителей оказался моим земляком. Он был из города Кстово, Нижегородской области. Наша задача была перевезти списанные автоматы и магазины с наших складов в одну из воинских частей города Сердобск. Ящики с оружием мы загрузили в два тентованных Урала. Катаич с Самсоном поехали в кузове первого Урала, а мы с Дергачевым в кузове второго. Расстояние от Ульяновска до Сердобска почти пятьсот километров. Вот это я понимаю. Подфартило так подфартило. Целых четверо суток отдыхать от построений, зарядок и нарядов. Да еще и офицер попался нормальный, без закидонов и муштры. Капитан провел с нами и с водителями вводный инструктаж. Поставил задачи и мы тронулись в путь. До Сердобска ехали почти без остановок. За время дороги не смотря на тряску и монотонность езды пытались спать по очереди, но уснуть толком так и не получалось. Как оказалось, спать в дороге на деревянных ящиках не особо то комфортно. И все равно, трястись в кузове целый день, это лучше, чем тащить наряд или маршировать на плацу. В пункт назначения приехали уже поздним вечером. Заехали на территорию какой-то воинской части. Наш капитан куда то сбегал, потом вернулся. – Так, построиться. Слушай мою команду. Мы находимся на территории воинской части. Сейчас в штабе уже никого нет. Спать будете на улице, по очереди. Один охраняет машины, трое отдыхают. Сам капитан и водители спали в кабинах, мы расположились на каком-то газоне прямо под открытым небом. Наручные часы были только у Дергачева. Мы определились между собой, что охранять будем по часу. Первым пошел Дергачев, а мы втроем постелили на траву спальные мешки и мгновенно заснули. Как мне тогда показалось, что я поспал не больше десяти минут, как меня уже толкает в бок Катаич и протягивает наручные часы. – Вставай Валера. Шепчет Катаич. – Твоя очередь. Иди охраняй. Я с большими усилиями встаю на ноги, а Катаич сразу же ложиться на мой спальник и накрывается своим. Я взял автомат, надел на руку часы, которые мне передал Катаич и пошел к Уралам. Время на часах было час ночи. Значит мне нужно простоять на посту до двух часов и будить Самсона. Ну что же, час так час. Я повесил автомат на плече и закурил сигарету. Уралы стояли в плотную друг к другу. Капитан спал в кабине одной машины, а оба водилы в кабине другого Урала. К охране машин водителей капитан не привлекал. Да это и понятно. Они и так устали просидев столько часов за баранкой. Стекла в кабинах машин запотели от их дыхания напрочь. Выкурив сигарету и побродив вокруг Уралов минут двадцать меня начало клонить в сон. На улице была тишина, никто нигде не шарахался, только слышались соловьиные трели. Нужно продержаться еще сорок минут и можно будет будить Самсона, а самому лечь спать аж на три часа. Пока простоят Самсон, потом Дергачев с Катаевым пройдет целых три часа. А там глядишь уже и утро. Но оставшиеся время для меня стало невыносимо долго тянуться. Я то и дело смотрел на циферблат часов, но время как будто замерло на месте. Тут меня осенило. Я взял и перевел стрелки на часах вперед на тридцать минут. Самсон все равно не узнает сколько реально натикало, ведь кроме этих часов больше негде узнать время. Растолкав Самсона я передал ему часы. – Самсон, твоя очередь, через час разбудишь Дергачева. Я лег на теплый спальник Самсона и мгновенно заснул. Но спал я как мне опять показалось не три часа а намного меньше. Только начал сниться какой-то сон, как опять голос Катаича и толчки в бок. – Вставай Валера, твоя очередь. Катаич протянул мне часы и я протирая заспанные глаза побрел к Уралам. Закурил сигарету и посмотрел на часы. Время было пять часов утра. Но на улице было все так же темно. Все так же пели соловьи. Какое-то дежавю прямо. Почему так темно в пять утра? Через час уже должен быть подъем в этой воинской части. Интересно, что за род войск тут дислоцируется. Ладно, скоро узнаем, но явно не ВДВ. Так, значит если через час подъем в этой части, то и нам спать уже не дадут. А спать хотелось невыносимо. Я решил пойти ва-банк. Посмотрел на часы. Время пять часов десять минут. Хоть часик еще поспать успею. Перевел стрелки на шесть утра и пошел будить Самсона. В этот раз он вставал с кучей возмущений.
– Ты че Шер? Я только лег, а ты уже меня будишь. Самсон по возмущался, но все же встал и матерясь побрел к Уралам. Как потом выяснилось, время переводили все кроме Самсона. Просто кто-то меньше, а кто больше. В итоге не выспался только Самсон. Утром нас растолкал капитан. Он сильно ругался, что все спали. Самсон тоже в итоге заснул прислонившись спиной к колесу Урала.

Воинская часть в которую мы приехали была «мабутовская». «Мабутой», мы называли все остальные рода войск не относящиеся к ВДВ. Исключение составляли морпехи и ВВС. Кто не был в стропах парашюта, называется «мабута». Тогда я особо не вникал в это понятие, «мабута» и «мабута». По сравнению с нашей дивизией эта часть казалась крохотным воинским подразделением. На территории этой части мы прожили два дня. Поселили нас в отдельно стоящей пустующей казарме. Мы вместе с водителями жили в этой казарме, а капитан жил где то в другом месте отдельно от нас. Все эти два дня мы просто бездельничали. Валялись на кроватях и били баклуши. По территории части передвигаться нам было запрещено. Дергачев с Самсоном подловили проходящих мимо нашей казармы местных солдат и отобрали у них сигареты. Эти солдаты оказались старослужащими. Через пол часа после этого прибежал майор и стал орать. – Строиться уроды! Мы продолжали лежать на кроватях игнорируя его команду. – Последний раз повторяю, строиться уроды! Он пнул ногой по кровати. Мы переглянулись, не спеша встали с кроватей и построились перед этим майором в одну шеренгу. Майор позвал тех солдат у которых отобрали сигареты. – Ну, показывайте кто вас обобрал? Осмелевшие в присутствии этого майора «дембельки» показали на Дергачева. – Вот этот товарищ майор. Он нам еще грудак пробивал. – Вы че уроды, пули ведрами глотали что ли? Майор пнул по ноге Дергачеву. – Еще раз кого то тронете в моей части поедете в дисбат! Запрещаю вам вообще передвигаться по территории части. Сидите в казарме. А я еще с вашим командиром переговорю. Майор посмотрел на своих солдат. – А вы стороной обходите этих уродов и не приближайтесь к этой казарме. Майор ушел хлопнув дверью. Нога у Дергачева потом сильно распухла и посинела. Он еще долго с ней потом мучился. Капитан нас особо не ругал. Сказал никого больше не трогать, а то не возьмет нас в следующую командировку.

В Ульяновск мы вернулись уже ночью. На этом наша командировка закончилась. Уставшие с дороги побрели сдавать автоматы в оружейку. На сон оставалось всего несколько часов. Подойдя к своей кровати я обнаружил, что у меня нет подушки и полотенца. Кто то уже приватизировал. Придется потом «рожать» себе подушку и полотенце. Не успели мы лечь спать, как уже прозвучала команда. Рота подъем! Никого не волнует в армии с командировки ты или еще откуда, ты в строю, значит выполняй общие команды. Не смотря на дождь, всех выгнали на плац на зарядку. Потом бежали кросс всей дивизией, три километра. В этот же день меня назначили дневальным в наряд по роте. Почему я так хорошо помню все даты и даже определенные мелочи спустя столько лет, а все просто. У меня сохранились все мои письма которые я писал домой. И вот перечитывая их у меня все события службы перед глазами как будто это все было только вчера. Я даже вел небольшой дневник, куда записывал хронологию каких-либо событий. И вот не успев приехать с командировки в двадцать часов следующего дня я уже стою на тумбочке.

Буквально через несколько дней с 27 по 30 июля мы в том же составе но уже без Самсона отправились в командировку и снова в Сердобск. Командиром был тот же капитан, но поехали мы уже на одном Урале, поэтому Самсона и не взяли. Хотя Самсон, как узнал про командировку бегал за Катаичем и упрашивал его взять с собой, но Катаич все же выбрал меня. Вторая командировка была более насыщенная чем первая, если конечно можно так сравнить. Мы так же как и в первый раз получили автоматы, по четыре магазина патрон и сух пайки на четверо суток. Выехали так же рано утром. Маршрут уже был знаком, но капитан его немного изменил. Он решил заехать в деревню к своим родителям. Название этой деревни я к сожалению не запомнил. Она находилась больше ста километров от Ульяновска. Приехали мы в нее уже ближе к вечеру. Это была самая что ни на есть настоящая деревня. В ней было не больше двадцати дворов. Родители капитана встретили нас как родных. Сразу за деревянным домом у них протекала речушка. Отец капитана взял бредень и спросил нас. – Кто умеет с бредешком обращаться? Один со мной, остальные накопайте ведро картошки. Все было под рукой и картофельное поле и речушка. Ловить рыбу пошел брат капитана. Он тоже как выяснилось недавно отслужил срочную службу в ВДВ. Встретили нас очень гостеприимно. Сначала отправили в баню. В настоящую деревенскую баню. После бани уже был накрыт стол. Угощали нас ухой из только что пойманной с той речушки рыбы, домашним маслом, сметаной и медом. Хлеб тоже был домашний, испечённый в русской печке. Нам даже налили по рюмке самогонки. Хотя капитан и был против, но его отец настоял. – Как говорил Александр Васильевич Суворов, «после бани портки последние продай, но выпей»! На улице возле их дома уже собралась молодежь. Им всем было интересно, что за солдаты тут приехали к ним в деревню. Это были подростки которые приехали на каникулы к своим бабушкам и дедушкам. Одна девочка лет шестнадцати очень классно играла на гитаре и пела нам песни. Слова одной песни врезались в память на всю жизнь.