Москва Поднебесная
Шрифт:
Но Елисея перехватил Гор. Бывший ангел забился в руках Фалкона, словно мышь-полёвка в когтистых лапах орла.
– Пусти!!! – выл Нистратов. – Я его прикончу!!! Пусти меня!!!..
Тем временем Наталья Андреевна очутилась на крыльце и предстала перед всеми совершенно невредимая, розовощёкая и слегка встревоженная. Нистратов, увидев жену благополучную и даже помолодевшую, успокоился и, прекратив попытки вырваться, затих. Сначала он обрадовался, но потом вдруг посмотрел на вторую свою половину недоверчиво, словно искусствовед, рассматривающий
– Ты? – спросил он тревожно.
Наталья Андреевна кивнула и подошла к мужу.
– Я всё знаю! – сказала она, косясь недобро на Гора, который Елисея отпустил и сам молча отстранился. – Знаю, кем ты был и к чему тебя склоняют!
– Да? – крайне удивился Елисей.
– Ты не должен этого делать! – отчаянно заверила супруга, обнимая голову мужа с нежностью, присущей только женщине, любящей всем сердцем.
– Почему? – удивился Елисей, отдаваясь во власть родного тепла.
– Потому что на этом наша жизнь кончится! Я потеряю тебя, ты навеки потеряешь меня!..
– Но…
– Как я буду жить одна? – Всматриваясь в глаза благоверного, Наталья Андреевна задрожала. Она готова была зарыдать. Глаза её стали влажными, а в груди сжалось так, что вдыхать стало больно. – Как же девочки наши? Как же наша любовь?..
Нистратов представил картину возможной трагедии: жену, исхудавшую, поседевшую и состарившуюся от мук и горя, и двух дочек – Машеньку и Алёну, тоже несчастных и почему-то в грязных нищенских лохмотьях.
– Успокойся, я только память потеряю…
– Да… а в месте с памятью и меня! Лисик, не соглашайся… – Тут женщина не выдержала и зарыдала, уткнувшись мужу в плечо.
– Жёнка, что ли? – брезгливо поинтересовался Мамедов, конкретно не обращаясь ни к кому.
– Заткнись, урод! – прикрикнул на него Елисей, и покосился недобро. – Успокойся, Наташенька, – обратился он к супруге ласково, – всё обойдётся!
Но та плакала и мотала головой, отрицая успокоительные слова.
– Ты не сможешь вернуться! – сквозь слёзы проговорила она. – Мне Жерар всё объяснил. Ты не сможешь стать человеком снова!
Нистратов вопросительно уставился на Метатрона, округлив глаза, но тот в ответ сконфузился и потупил взгляд.
– Вы меня обманывали? – хрипло потребовал ответа Елисей-Носфературс.
– Нет. Не обманывали. Просто случай уникальный, и гарантировать ничего нельзя, – ответил за Метатрона Гор. – Кто знает наперёд, что произойти может? Этот свободный человек слишком сильно вмешался в законы мироустройства, и, чтобы привести всё в порядок, нам потребуется не только вставить кирпич, но и, вероятно, дипозиционировать время! А это значит, что временные цепи замкнутся, и прорастёт новая событийная нить, в которую нужно по-новому вписать тебя!
– Чего-чего? Я что-то ничего не понял. Чего там замкнётся? Куда прорастёт?..
– Возможно, чтобы вернуть всё на свои места, полностью нейтрализовав изменения, привнесённые в реальность свободным человеком,
– Да вы что! – закричал Елисей, озираясь по сторонам. – Я на такое не согласен!
– Успокойся, я же говорю – ВОЗМОЖНО! Это вовсе не означает, что будет именно так.
– А другой вариант? Есть другой вариант? – с надеждой спросил Нистратов.
– Есть! Ты вставишь кирпич и механически исправишь всё, что натворил этот мечтатель.
– И?
– Затем ты снова станешь отчужденцем, и мы впишем тебя в реальность заново.
– А моя память?
– Твоя память… – начал Гор, но не договорил.
Островок-крыльцо вдруг затрясся, словно верхушка вулкана перед извержением, вода вокруг забурлила и пошла огромными пузырями. Слуха всех стоящих на ступенях коснулся низкий нарастающий гул. Он усиливался вместе с вибрацией островка и, дойдя до предела, разрешился чудовищным свистом, переросшим в хлопок и взрыв. Что-то мощно взорвалось внутри корабля, так что тот аж подпрыгнул над водой, словно его с ненавистью ударил хвостом исполинский кит.
В тот же миг из центра судна с диким рёвом вылетело нечто и устремилось ввысь. Синий сверкающий снаряд с космической скоростью рвался в небо, оставляя позади себя сноп искр и летящие во все стороны фрагменты разрушенного морского судна. Сам корабль тем временем начал погружаться в воду. Центральная мачта рухнула, и вместо неё бил теперь высокий фонтан. Продырявленный насквозь корабль быстро заполнялся водой, кренился, скрипя тяжёлым деревом, и ничто не могло его спасти.
– Что это такое? – зашипел Жерар, ощетинив шерсть и став от этого внешне чрезвычайно агрессивным и хищным.
Мамедов, уставившись на него полными ужаса глазами, снова рефлекторно защитился ладонью.
– Кажется, это нашего майора вышвырнуло, – предположил Метатрон.
– Какого ещё майора? – не понял крыс.
– Милицейского, – уточнил Гор.
Тем временем младенец Загробулько, пробивший судно, ушёл в зенит, засверкал ярко и врезался в небо, словно это был стеклянный шар. Средь облаков грянул гром, и от места, где Загробулько соприкоснулся с небесной сферой, поползли в разные стороны, словно трещины, сверкающие молнии.
– Что это? – зашептала Верочка испуганно. – Что с ним теперь будет?
– Ничего, всё нормально, – успокоил её Фалкон, обнимая, – просто человек, во вселенной которого мы сейчас находимся, каким-то образом нашёл его и выбросил из своего мира.
– Куда? – спросила Лисичкина, глядя на небо, где молнии меркли и, подобно заживающим на глазах ранам, затягивались чистым синим воздухом.
– Надо полагать, на границу миров, – ответил ей Метатрон. – Или ещё куда… – нерешительно добавил он.