Москва Поднебесная
Шрифт:
– Что за глупость! Да ведь не он же это делает, а его ангел! Твой ангел! – Фэб вскочил с места.
– Да? – Архангел повернулся к нему. – Ангел? А стал бы ангел делать это сам? По своей воле? Можешь не отвечать: ответ и так ясен. Нет! А может ли ангел противиться воле свободного человека? – Он испытующе всмотрелся в глаза старика.
– Нет, – согласился Фэб.
– Так что же получается? Ангел – это инструмент! Скрипка, на которой играет не виртуоз ещё, но ученик. Пока ученик… А если он научится играть? Если у него дар? Что же будет дальше?
– Не научится! – твёрдо заверил Эль Хай. –
– Ну, а если не вставите?
– А вот для этого мы и пригласили тебя сюда. Зачем ты мешаешь Носфературсу?
– Мне интересно, что будет дальше.
– Интересно? – Эль Хай был ошеломлён.
– Да. Я хочу понять и увидеть, к чему всё это приведёт.
– Извини, Михаил, но мы вынуждены тебе помешать. Мы не можем допустить, чтобы один человек, по ошибке ставший свободным, изменил всю гармонию мира, порвал все событийные нити и вообще уподобился богу.
– Я понимаю и не осуждаю вас, – согласился Архангел, поправляя непослушную чёлку, норовящую закрыть синие лучистые глаза, – но и я, в свою очередь, не собираюсь вам помогать.
– Так хотя бы не мешай! – с чувством потребовал Эль Хай.
– Не могу обещать.
Все замолчали. Было слышно лишь, как потрескивают факелы, распространяя терпкий запах смолы стираксового дерева. На золотом барельефе, позади стола, мерцали отблески огня. Застывшие в металле картины словно ожили. Казалось, ещё мгновенье, и колесницы сорвутся с места, ввысь взлетят золотые, невиданной красоты птицы, сойдут с пьедестала горящие огненные боги.
– Отличное место вы нашли для переговоров, – нарушил тишину Архангел, закрыв глаза так, словно наслаждался чудесной музыкой, струящейся в волнах невидимого эфира, – Седьмая Точка Мира!
– Да, – согласился полковник, – а тут, представляешь, был офис одного бюрократа-скандалиста. Он даже не подозревал о том, сколько энергетических потоков ежедневно проходит сквозь его безразмерный живот.
– Тёзка мой, – хмыкнул пёс.
– Да? – удивился Михаил.
– Тоже Берг, – подтвердил пятнистый зверь, кивая огромной мордой.
– Совпадение?
– Чистейшей воды! – пёс зевнул и дремотно растянулся на мягком глубоком ковре.
– Удивительно, – задумчиво пробормотал Михаил, – сколько сюрпризов таит мир.
– Мы сначала пробовали состыковку пространств с этим Бергом. Когда Носфературсу кирпич передавали. Но этот бюрократ создавал такие помехи психоколебаний, что его пришлось убрать, – ухмыльнулся полковник, покосившись на пса.
– Жестоко вы с ним…
– Ничего, оклемается, – резюмировал пёс.
– А ведь это тоже вмешательство. Впрочем… «Лес рубят – щепки летят». Это ваше дело, – ответил Михаил. – Ну что ж, мне пора, – сказал он после короткого молчания.
Архангел осмотрелся по сторонам с видом таким, словно находился не в замкнутом помещении, а на вершине горы, где во все стороны простираются живописные горизонты.
– Мы ещё увидимся, – пообещал Эль Хай, – и думаю, что скоро. Никто не разделяет твоего мнения, и кирпич всё равно будет там, где и должен быть!
– Время покажет, – загадочно улыбнулся Архангел, даже не посмотрев на Эль Хая. Тут Михаил в один миг преобразился в сияющее крылатое создание, завис в воздухе, взмахнув пушистыми белоснежными крыльями, похожими на лапы
– Интересная у него версия, – полусонно пробормотал пёс, когда на пол опали последние искрящиеся пылинки.
– Ты о чём? – удивился Эль Хай.
– О нас и о людях, – Берг открыл один глаз и пронзительно посмотрел на красивого молодого человека… Эль Хай был бледен и задумчив. Страж врат в материальный мир смотрел куда-то в пространство, словно вспоминая что-то.
– Надо обязательно побывать в одной из закрытых вселенных, – произнёс он, – я ведь и правда ни разу там не был…
Отсек № 113
Скоростной лифт, представляющий из себя платформу с невысокими металлическими перилами, опускался минут десять. Некоторые сопровождающие задержанных преступников бойцы спецназначения и работники сверхсекретных служб, переживая столь долгое бездействие, начали скучать. Но разговор никто затеять не решался. Наверное, оттого, что вместе со всеми в бункер-полигон «Плаком» спускался сам, собственной персоной, секретный генерал безопасности Еремей Багдасарович Жирков. Он являл собой сосредоточенное суровое спокойствие и, как это ни банально звучит, армейскую доблесть. Совершенно безразлично Жирков взирал на пленников, на подчинённых, на мелькающие металлические стены, из-за скорости погружения начинавшие казаться футуристическим ртутным водопадом. У него, в отличие от большинства сопровождающих преступную троицу, не кружилась из-за этого голова. Всё время спуска он молчал и, казалось, ни о чём не думал. В присутствии генерала никто не решался не то чтобы пошутить, но и кашлянуть побаивался.
Наконец платформа остановилась, чуть качнувшись, и Еремей Багдасарович, сухо крякнув в кулак, приказал:
– Выходим! Этого связать, – он указал на холодильник, – этих порознь, и в цилиндры-ограничители!
Спецназовцы в один миг сковали истерзанный милицейскими дубинками холодильник кожаными ремнями, которые, надо полагать, совсем неслучайно обнаружились в сумке одного сотрудника в чёрном костюме. Сотрудник этот, как и его непосредственный начальник Еремей Багдасарович, имел каменное выражение лица и безразлично-суровый взгляд, и был, что называется, правой рукой генерала. Звали его Павел Первородько. Бойцы поставили охладительное чудо техники на подготовленную заранее тележку и, держа наготове автоматы, покатили по длинному глухому коридору.
Сцена напоминала пленение зловредными буржуинами Мальчиша-Кибальчиша. Холодильник, так же, как и отважный мальчишка, героически молчал, и из щели помятой дверцы, словно кровь, капал на пол пролившийся внутри кетчуп.
Ангела и Василия также быстро распаковали и втиснули в металлические саркофаги с окошками из бронированного стекла на уровне лица. Саркофаги и впрямь напоминали формой цилиндры, более того – торпеды, те, что входят в арсенал атомных подводных лодок.
Задержанные не оказывали сопротивления и вели себя спокойно, вероятно, смирившись с неминуемой участью. Казалось, воля их сломлена окончательно. Генерал Жирков внутренне радовался этому. Он оглядел пленников и отдал приказ, согласно которому два саркофага также покатили по коридору вслед за холодильником.