"Москва слезам не верит" (К 30-летию выхода фильма)

Панфилов Алексей

Вылезла из машины, дверцей хлопнула, хвост распустила, что твоя фотомодель; хотела, одним словом... возвыситься. И - села в лужу. Другая, невеста Николая, скромница, унижает себя, глазки опустив в землю, от смущения не зная куда деваться. И - сама как солнышко: лица родителей Николая при виде ее освещаются улыбками. Да, прав был Андрей Вознесенский: люди - планеты, солнца; "летят по параболе". Путешествуют по космическим траекториям (или - "как беззаконные кометы").

Герои

едят. Еда, едища, многократно воспроизводимая в фильме, она тут появляется. И вполне уместно. Сковорода; жарит... кур? Чарки с вином. Время господствует в этой сцене - циклическое. И ныне, и двадцать лет спустя - тот же рассказ о "работнике, которого не брали на работу". Те же смотрины, та же песня. В соответствии с этим - сажают (овощи в землю); потом - все обильно плодоносит. И хозяйство их разрастается, как посаженные растения: у хозяйки, когда она пришла мотористкой на "Красную швею", один сундучок был. Благословение Божие, что и говорить!

"Мытарь" и "фарисей" у Пушкина в повести - это не приговор "положительным" и "отрицательным" персонажам, а функции - подвижные функции, которые переходят с одного персонажа на другого. И "униженная"-то Людмила, когда она говорила, что "неизвестно, кто кому смотрины устроит", - оказывается, как в воду глядела. Точно так же меняются функции у героев фильма. Смотрины теперь, смотрины хозяйству родителей Николая, устраивает Антонина.

Реализуется... сюжет гоголевского "Ревизора". В роли "ревизора" (подобно ничтожному Хлестакову) оказывается скромница Антонина (правда, не по самозванству). Во второй части в аналогичной ситуации будет: "Там сын Марину привел, побегу, посмотрю, как бы отец чего не ляпнул". Сама лексика... "Ревизора": "Ляп по Тяпкину!.. Тяп по Ляпкину!.." Словечко повторяется и в первой части: другие... "смотрины": в "высотке"; смотрины кавалеров, смотрины - кавалерам: "Боюсь, что-нибудь ляпну".
– "И ляпай. Но ляпай уверенно!"

Ревизуемый, один из тех, чье хозяйство "ревизует" Марина, становится... ревизором; присоединяется к "ревизору"; но: становится ревизором собственного мужа! Ситуация с лапидарной четкостью сформулирована в знаменитой фразе персонажа Евг. Леонова в Фильме Г.Данелии "Осенний марафон": "тостуемый" и "тостующий". "Тостуемый пьет до дна!" Функции, разумеется, тут же могут меняться местами, но... разницы никакой: "Тостующий пьет... до дна!" И идет ревизия. Ревизуют: "богоугодные заведения"?

Есть ревизор; и даже... как у Гоголя: ревизоры. Но все же чего-то не хватает. "Инкогнито проклятое!" - восклицание Городничего. Ревизоры есть, а инкогнито?.. Нет? Зададим вопрос по-другому: кто здесь, в этот воскресный день может явиться... инкогнито? Непосещение церкви приводит к тому, что люди... оказываются оторванными от Ангелов: в церкви служат вместе с незримо присутствующими Ангелами. Мiръ - разорван. Где-то там, по ту сторону океана, что называется, "за бугром": Лос-Анжелес. Необходимость его; взыскание его - как "Града Небесного". Как мечта о нем, как алкание его в начале фильма появляется: наш, московский, провинциальный, полу-пародийный...

Голливуд, Лос-Анжелес. И: лестница, ведущая в небо, к Ангелам. Актеры, разумеется, - небожители.

Отсюда - мечта: получить "Оскара" - воссоединиться с Ангелами (в начале пародия, потом мы увидим это грядущее увенчание фильма своими глазами... как символ и обещание). Как Бобчинский, умоляющий Хлестакова: скажите там, в Петербурге, мол, живет здесь такой Петр Иванович Бобчинский... Содом, который повсеместно творится, который на каждом шагу дает о себе знать в фильме, присутствие которого мы уже ощутили и которого еще будет, ох, как много, - ведь это изначально и было: преступление людей, которые покусились... на Ангелов.

Ангелы-то, наверное, и присутствуют в этой сцене, как в Ветхозаветной Троице. Именно - инкогнито! Антонина-то - уж точно "ангел", "ангел мой", "Тося"...

* * *

И лежат две подруги в траве, задумчиво травинки покусывают. Почему лежат? Да потому что... охотятся! В засаде они. Но охотятся, в отличие от обитателей Содома, не на Ангелов: на простых московских мужчин. На головах - венки из цветочков: мечтают о брачных венцах. Плетут венки: плетут сети против коварных мужчин... И здесь... смена функций: будущее покажет, что одна из "охотниц" в действительности является... "дичью".

Эта сцена отражает, пародирует, сцену в "Сталкере" А.Тарковского, созданном в том же 1979 году и с которым фильм, как теперь понемногу проясняется, ведет непрекращающийся диалог! Приехав в Зону, сойдя с дрезины ("Дрезина", кстати, - название одного из часто цитируемых нами сатирических журналов 1920-х годов, приложение к газете "Гудок", в которой... работал М.А.Булгаков), - Сталкер уходит в сторону от своих спутников, в счастливом изнеможении ложится в густую траву, бурьян.

Слух о фильме Тарковского распространялся еще задолго до того, как его удавалось посмотреть; к тому же повесть бр. Стругацких была известна почти всем; но если взглянуть на происходящее в фильме непредвзято, то его смысл может оказаться совсем неожиданным. И как раз в соотнесении со сценой - метафорой охоты из нашего фильма становится очевидным, что "Сталкер", особенно поначалу, - это... традиционный голливудский фильм о маньяке! Под предлогом какой-то сомнительной комнаты главный герой заманивает людей в абсолютно необитаемые места и... Саспенс нагнетается - постоянно: и в тюрьме он отсидел (в сценарии о нем - в молодости героиня, его жена, первоначально так и говорила: "он же бандит!"), и выглядит сумасшедшим, и спутники его сами уже начинают сомневаться в сказочке про "волшебную комнату"; а вокруг - трупы, скелеты, как в логове людоеда!