Москва времен Чикаго
Шрифт:
— Хорошо. Я приеду.
— С этого и надо было начинать. Спасибо. Жду.
Находка Ускова превзошла все ожидания. Оказывается, преступная группа Титовко — Петракова занималась еще и нелегальным сбытом за границу такого стратегического материала, как уран. Когда настырный Усков докопался до первоисточника и выяснил, что уран иностранной фирме поступает из разрушенного блока Чернобыльской АЭС, его удивлению и негодованию не было конца.
Однако Виктор Васильевич охладил его пыл:
— Советую пока об этом деле никого в известность не ставить. Тут надо подключать и Министерство иностранных дел: Украина — другое государство. Надо подготовиться как следует. Возможна официальная нота протеста России Украине за недостаточный контроль над хранением атомных отходов. Могут поднять скандал и международные организации. Все, что касается их безопасности, в том числе и радиационной, — дело весьма щекотливое. А здесь, я чувствую, этот уран чуть ли не руками грузили.
— Естественно. Я уже допросил кое-кого из непосредственных участников операции. Никакой техники безопасности и мер предосторожности!
— Вот так идешь себе по Москве, а мимо едет грузовая машина фирмы «Интерметалл» и рассеивает вокруг радиацию.
— Ужас, что в нашей стране творится!
— Да и не только в нашей, — уточнил Виктор Васильевич. — Украина теперь соседнее государство.
— С чисто советским менталитетом и российской расхлябанностью.
Начальник Следственного управления улыбнулся:
— Как говорится: с кем поведешься, так тебе и надо.
Пожалуй, впервые за последнее время они шутили и смеялись. Вели разговор неторопливо, спокойно, не боясь, что их подслушают. Они почти полностью сделали то, что должны были сделать. Правда, в уже готовое обвинительное заключение уголовного дела номер ноль-ноль двести шестьдесят один дробь два приходилось добавлять все новые эпизоды. Но это их только радовало.
Отложив все дела, в том числе и испанского посла, ожидавшего в приемной, премьер-министр прибыл к Генеральному прокурору. Впервые в жизни он прибыл в прокуратуру не как высшее должностное лицо государства, а как обычный смертный, вызванный на допрос.
Впрочем, Александр Михайлович не хотел пока ничем умалять честь и достоинство главы правительства и потому встретил его подчеркнуто вежливо и доброжелательно.
Но Николай Николаевич был настроен иначе. И потому с некоторой иронией в голосе спросил:
— Вы так встречаете на допросах всех преступников? Или показываете мне, что чтите закон и презумпцию невиновности?
Александр Михайлович улыбнулся и пригласил премьер-министра в кресло:
— Присаживайтесь.
— Вот именно — присаживайтесь. Сесть я всегда успею. Шутка.
Но при всей внешней браваде было видно, что ему не до шуток.
— Итак, в чем вы меня обвиняете?
— Не желаете чаю, Николай Николаевич? Я не хотел бы, чтобы наш разговор начинался в таком агрессивном тоне.
— Не хочу, — принципиально отказался премьер-министр. — Я слушаю вас.
Генеральному прокурору было непросто предъявить обвинение главе правительства. Он прекрасно понимал, чем для него может кончиться любая оплошность в этом деликатном деле. И потому начал разговор чрезвычайно осмотрительно:
— Нашему следователю, ведущему уголовное дело преступной группы Титовко — Джевеликян — Петраков, показалось, что часть акций, а именно контрольный пакет известной нефтяной компании «Юникон», приобретен фирмой, к которой вы имеете отношение.
— Что за фирма?
— «Фактум».
— «Фактум», «Фактум», — стал размышлять глава государства. — Возможно, я и подписывал какие-нибудь документы по этой фирме. Но наверняка вспомнить не могу.
— Нет, — возразил Александр Михайлович, — речь идет не о подписании каких-либо документов. Следователю показалось, что вы имеете к ней непосредственное отношение. А именно: являетесь ее совладельцем. Через своих родственников.
— Да кто этот таинственный следователь?!
— Усков.
— А! — воскликнул с возмущением премьер-министр. — В таком случае понятно его предвзятое отношение ко мне. Как можно ему вообще доверять дела такой важности?
— Вы не ответили на мой вопрос: являетесь ли вы фактическим владельцем фирмы «Фактум»?
— Тоже мне фирма! — презрительно сказал Николай Николаевич. — Так себе, какая-то мелочь. У нее и уставной капитал всего ничего!
— И тем не менее именно эта фирма приобрела, как показалось следователю Ускову, контрольный пакет акций крупнейшей в стране нефтяной компании. И, как еще раз подчеркиваю, показалось Ускову, — именно для вас.
— Где доказательства? У этого Ускова, которому кажутся такие несусветные вещи?
— Доказательства вот в этих двух микрокассетах: на них записаны показания Джевеликяна…
— Тоже мне свидетель! — возмутился премьер-министр. — Да по нему давно не только тюрьма, могила плачет!
— И Титовко.
Услышав эту фамилию, Николай Николаевич сразу сник. И больше не пытался острить, язвить, делать замечания и прерывать Генерального прокурора. Но вот он поднял голову и тихо попросил:
— Отдайте мне эти кассеты.
— Не могу, Николай Николаевич.
— Да все вы можете! — с раздражением воскликнул премьер-министр. — Я в конце концов не вор. Сейчас все приобретают собственность. Время такое. И мы g вами принадлежим к политической элите страны. Мы просто обязаны помогать друг другу!
Александр Михайлович как бы задумался над словами главы правительства. Казалось, он согласен с его доводами.
Но, немного помолчав, он так же тихо и с грустью сказал:
— Помогать — да. Но не покрывать. Ведь эта фирма «Фактум», а теперь еще и нефтяная компания «Юникон», которые принадлежат вам, — только часть обвинений, предъявляемых следствием. Вторая часть еще серьезнее.