Москва времен Чикаго
Шрифт:
— Чудны твои дела, Господи! — в сердцах воскликнул Усков. — Я еще могу поверить, что в Сочи нет Мягди. Но уж Титовко-то, который выехал сюда в официальную командировку, должен же где-то быть!
Оставалось только отправиться на поиск по престижным санаториям самому. Коллега из сочинской прокуратуры подсказал ему, что, кроме официальных санаториев, есть еще много мест, так называемых государственных и прочих дач, где могут принимать важных персон без всякой регистрации.
Усков быстро спустился в холл гостиницы и уже направился к выходу, как вдруг резко остановился. Он даже хотел спрятаться за какую-нибудь колонну или коммерческий киоск, но было поздно: его тоже заметили. Не оставалось ничего иного, как подойти и поздороваться.
— Привет!
— Привет, господин сыщик, — весело проворковала Джульетта. — И скромные следователи тоже, оказывается, отдыхают в бархатный сезон на самом престижном курорте страны!
— Отдыхают, почему же нет? Сыщик — тоже человек.
— Слышала, Зина? — обратилась она к подруге. — Запомни, это тебе не фунт изюма!
— Кого ищем? — с невинным видом спросила Зина.
— А вы? — вопросом на вопрос ответил Усков.
— Да мы сюда подработать приехали! — залилась смехом Джульетта. Морской курорт, видимо, прекрасно способствовал расслаблению и настрою на веселый лад. — Нас с Зиной за фарцовых проституток приняли: по тысяче долларов в сутки предлагали.
— И вы, конечно, согласились, — решил поддержать игривый тон следователь.
— А чего нам терять? Мы женщины современные, без комплексов и мещанских предрассудков.
— А с Мягди сколько возьмете? — вдруг резко спросил Усков.
Джульетта растерялась, но только на миг.
— А сколько ему будет не жалко. Кстати, вы его нашли? Где он?
Усков чуть помолчав, сурово добавил:
— Советую, если вы хоть что-то знаете о его местопребывании, сообщить правосудию, то есть мне. Это в его интересах. И в ваших тоже.
— А если не скажем? — Джульетта явно напрашивалась на неприятности. Или просто решила пококетничать со следователем.
— В таком случае я привлеку вас к уголовной ответственности за соучастие и укрывательство особо опасного преступника.
— Преступником его может назвать только суд. Забываете о презумпции невиновности.
— А вам не жаль свою коллегу, журналистку со „Свободы“, расстрелянную в упор? Подобная участь ведь и вас может ожидать!
— Не пугайте! — Джульетта раскраснелась и, судя по виду, готова была сейчас идти за своего возлюбленного хоть на костер.
— А я не пугаю, — тихо проговорил следователь. — Джевеликян убил уже не одного человека. На его совести — несколько заказных убийств.
Но сейчас на Буланову не могли подействовать никакие доводы. Она, что называется, закусила удила и отступать не собиралась. Усков даже пожалел, что эта сильная, волевая женщина любит такого закоренелого преступника. Но больше всего он сейчас жалел о том, что встретил ее здесь. Теперь его поиск наверняка осложнится. Ведь Джульетта может устроить слежку за ним самим. А это ему сейчас совершенно ни к чему.
Впрочем, он тоже вознамерился не упускать эту парочку из виду. Как он понял, девицы приехали в Сочи разыскивать Мягди. Значит, у них есть какая-то информация, что он здесь.
Едва Мягди появился в воротах сталинской дачи, как дежурный передал ему, что его ждет господин Титовко. Мягди, не заставляя себя ждать, тотчас поднялся к нему.
Титовко разгуливал по номеру с недовольным видом.
— Где тебя черт носит? Тут каждая минута на счету, а ты болтаешься неизвестно где.
Джевеликяну пришлось оправдываться:
— Должен же я даме подарить „мерседес“? Люда была так счастлива, что упала на стул без чувств.
При упоминании о Люде чело Титовко сразу смягчилось. Исчезла раздраженная гримаса, появилась улыбка, а на тонких губах даже выступила, верно от вожделения, влага.
— Какая женщина! — воскликнул Титовко. — А какой делает массаж! В столице подобных мастеров еще поискать надо! Был бы я так же богат, как ты, тоже подарил бы ей что-нибудь этакое.
„Старый хрен! — выругался про себя Мягди. — Я ему столько номерных счетов в заграничных банках пооткрывал, а он все копейки считает. В могилу с собой унести собирается!“
Но вслух произнес совершенно иное:
— Хотите я вам в долг дам? И вы сегодня же сможете осчастливить Люду!
— Нет-нет, — отмахнулся от такого предложения Титовко. — Я и так израсходовал здесь слишком много. Сочи стали дороже Канарских островов!
Он чуть-чуть помолчал, видимо, подсчитывая свои расходы, но быстро отвлекся от этой волнующей темы и переключился на деловой разговор:
— В общем, так. Я завтра уезжаю — командировка заканчивается. Мне доложили, что Максим уже устроен, снабжен высококлассной аппаратурой и приступил к работе. Тебе за это от партии спасибо.
„Еще бы, — подумал Мягди. — Все ведь делается на мои „бабки“ и моими людьми!“
— Теперь надо выполнить вторую цель моего приезда: освободить тебя от притязаний правоохранительных органов.
— А это возможно?
— Попробуем. Только что подъехал московский адвокат, о котором я говорил. Ас в своем деле! Из преступников ангелов на процессах лепит.
— Не надо процессов: я заплачу.
Титовко усмехнулся:
— Какой прыткий! Ну, заплатишь? Ну, купишь одного, другого, сотню. Но всех-то купить даже тебе, Крезу, не удастся. Да и не все продаются. Не забывай Устава.
При упоминании этого имени Мягди скривил рот, точно у него страшно заныли зубы:
— Прошу тебя, дорогой, не напоминай мне о нем! Я расслабился здесь, обо всем забыл…
— Расслабился, забыл! — передразнил Титовко. — А расслабляться как раз и не следует. А то не заметишь, как окажешься за решеткой. Хоть за твои деньги и в комфортабельной камере.