Москва времен Чикаго
Шрифт:
И Александр Михайлович счел целесообразным срочно встретиться с премьером.
На этот раз Николай Николаевич встретил его сам. И даже провел по коридору мимо бывшего кабинета Титовко, чтобы показать, что там сидит уже другой человек.
— Похвально, Николай Николаевич, что вы избавляетесь от таких людей, как Титовко. Они могут лишь скомпрометировать вас.
— Не скажите, — не согласился премьер-министр после того, как они вдвоем удобно расположились в комнате отдыха, за кабинетом главы правительства. — Люди подобного таланта крайне редки. Жаль только, что этот талант они расходуют не на благо государства.
— Здесь я с вами полностью согласен.
Александр Михайлович отпил глоток ароматного чая и продолжил:
— К сожалению, вынужден вас огорчить еще одним неприятным известием. В том преступном деле оказался замешанным и Петраков. Мы подозревали его давно, но не было достаточных доказательств.
— Теперь они есть?
— Есть.
— Жаль. Вячеслав Иванович — прекрасный руководитель. Толковый хозяйственник. При нем областной центр буквально расцвел. Но это к делу, как говорится, не относится.
— Вот именно, — согласился Генеральный прокурор. — А относится к его уголовному делу. Петраков снял со своего личного номерного счета сумму, эквивалентную одному миллиону долларов, и обменял ее в коммерческом банке Москвы на валюту. С чем его и задержал следователь Усков.
— М-да, — произнес премьер-министр. — Сумма астрономическая: на зарплату мэра ее не накопить. Но само по себе, насколько я знаю, это еще не является криминалом?
— Да, — был вынужден признать Генеральный прокурор. — Однако никаких законных обоснований Петраков представить следствию не смог. Более того, по предварительным оценкам, стоимость его загородной виллы и двух личных иномарок оценивается в такую же сумму.
— Так и просится на язык острое словцо: наворовал. Но вы это доказали?
— Доказываем. Во-первых, мы уже сейчас имеем право привлечь его к ответственности за нарушение закона о государственных служащих: Петраков, являясь должностным лицом, сочетал основную работу с коммерческой деятельностью: являлся совладельцем коммерческого банка «Фактум» в своем городе.
Генеральный прокурор произнес эту фразу и ждал реакции. Но его собеседник, видимо, не спешил делать выводы.
— Да, конечно, это нарушение, — согласился он. — Но должностные лица в России получают такую жалкую зарплату, что иногда приходится закрывать глаза на такие мелкие прегрешения.
— В таком случае отмените Закон «О государственной службе». Или извольте соблюдать его. По крайней мере если правительство в течение трех дней не сделает выводы по Петракову, вынуждены будем делать их мы.
После такой строгой отповеди Александр Михайлович захотел несколько смягчить остроту положения. И пояснил:
— Поймите меня правильно, Николай Николаевич. Я не за драконовские меры в отношении всех госслужащих. Сам сижу на такой же зарплате. Но в данном случае меры принимать нужно: Петраков попался. И попался на очень крупных хищениях. В обвинительном заключении, которое подготовил следователь Усков, мэр Петраков проходит уже не как госслужащий, превысивший свои полномочия, а как соучастник преступной группы по хищению денег из Центробанка.
И он доказал связь похищенных из этого банка государственных средств при помощи фальшивых платежек с теми суммами, которые оказались на личном счету Петракова.
Вместо того чтобы возмутиться подлостью своего подчиненного, поставившего его в такое щекотливое положение, премьер-министр воскликнул:
— Опять Усков! У вас что, в Генпрокуратуре, больше следователей нет?
— Есть, — невозмутимо ответил Александр Михайлович. — Но именно Усков занимается данным делом. И именно по нему проходит мэр Петраков.
— Хорошо, — устало согласился Николай Николаевич. — Что от меня требуется? Ведь преступником человека можно назвать только по приговору суда.
— А никто пока и не называет его преступником. Но подозреваемым, в отношении которого возбуждено уголовное дело в совершении тяжкого преступления, — это уже факт. Пока мы были вынуждены, изъяв валюту, отпустить мэра под подписку о невыезде. Кстати, он однажды уже нарушил ее: даже на этом основании мы могли бы задержать его. Или изменить меру пресечения на другую, более строгую. Только из уважения к вам я этого не сделал.
— Спасибо, — поблагодарил премьер-министр. — Я подумаю над вашим предложением. И дам знать.
На том они и распрощались.
…Джульетта вернулась домой, можно сказать, ни с чем. Встреча у Титовко закончилась позором для последнего: адвокат Морозов уже никогда не станет ему помогать.
Правда, утешалась Джульетта, это далеко не единственный хороший юрист в Москве. Можно найти и получше, были бы деньги. Но вот денег у нее и не было. После того как она увидела и услышала, какими суммами оперируют столичные адвокаты, берясь за сложные дела, пачка долларов, которую ей сунул на пропитание Мягди, действительно показалась жалкой.
Впрочем, для них-то с Зиной это были большие деньги. И она решила попировать. Тем более что рассказать подруге было что.
Джульетта набрала целую сумку еды, импортных сигарет, пива и даже решила побаловать себя и подругу дорогим вином «Кампари».
Зина встретила ее с ликованием. Не мешкая, они опрокинули по рюмке-другой чудесного душистого итальянского вина и затянулись длинными сигаретками «Мори».
И только теперь Джульетта огорошила Зину новостью:
— Ты знаешь, а Усков, по-моему, арестовал нашего мэра.
— Как? Когда? — вскочила Зина. — Об этом не было никаких сообщений!
— И не будет: это происходило в Москве, в кабинете Титовко. Там крупные дела варятся, но об этом я тебе не скажу.
Зина надула толстые губы.
— Усков появился в кабинете Титовко, где мы — я, Титовко и Петраков — распивали коньяк, совершенно внезапно. И сразу к Славику: мол, вот ордер на обыск, давай показывай, что у тебя есть. А у него «дипломат», набитый долл…
Джульетта прикусила язык, но было поздно. Зина буквально вцепилась в подругу: