Москва XXIII
Шрифт:
Вот коридор «без вести пропавших». И тут удача. Сразу над пятью ребячьими мордашками надпись: «Найдены службой розыска»… Все живы-здоровы. Прятались в багажном отделении космического порта. Собирались бежать на Марс.
Дверь его кабинета была последней по коридору. За ней был небольшой тупичок, ниша в стене, в которой проходила вентиляционная труба.
Подойдя к двери, он взялся за ручку. Почувствовав прикосновение знакомых пальцев, дверь распахнулась. И в ту же секунду он краем глаза заметил метнувшуюся к нему тень, резко повернулся и, перехватив занесенную над ним руку, заломил ее назад и швырнул нападавшего в кабинет.
На
Ошеломленная, она сидела на полу, прислонившись к стене. Худенькая девушка лет шестнадцати. Бледная. С очень светлыми, будто седыми волосами. В коротком платьице, которое при падении задралось, обнажив стройные, крепкие ноги.
«Интересно, – подумал он, узнав в ней вчерашнюю замухрышку из кафетерия «Заяц и Волк». – Никак счеты пришла сводить?»
Спустя некоторое время девушка пришла в себя, встала, одернула платье, перебросила через плечо сумочку и с независимым видом направилась к двери. Делая вид, что не замечает стоящего перед ней человека, взялась за ручку.
Гурилин улыбнулся.
– Пройдите, – резко сказала она.
– И не подумаю, – ответил он. – Вы думаете, каждый имеет право покушаться на жизнь инспектора юстиции и потом так вот, запросто, уходить, даже не извинившись?
– А я не собираюсь перед вами извиняться, – сказала она, холодно глядя ему в глаза. – Я считаю, таких, как вы, надо убивать без всякой жалости, как микробов.
– Что же такого плохого я вам сделал?
– Вы? Вы издеваетесь над людьми! Корчите из себя защитника справедливости, а сами, сами… Выпустите меня немедленно! – закричала она.
– Нет.
– Ах так!.. – Подбежав к окну, она вскочила на подоконник, двинула раму, которая свободно поддалась…
У Гурилина оставались секунды. Одним прыжком он преодолел разделявшее их пространство и в падении отбросил девушку назад, больно ударившись при этом затылком о панель отопления.
Из глаз его брызнули искры. Спустя минуту-другую он пришел в себя и потрогал потолок. Крови не было. Но шишка обещала быть знатной. Радужные круги перед глазами мало-помалу рассеялись, обстановка приняла привычные очертания. Одно лишь тревожило его. Непонятный тонкий звук. Как будто назойливая муха выводила танец на стекле, томительно жужжа. Подняв голову, он посмотрел в ее сторону. Это хныкала девчонка. Двумя грязными струйками тушь стекала по ее щекам.
– Хватит реветь! – буркнул он, поднимаясь.
– Да-а-а… ва-ас бы та-ак стукнули-ии!..
– Если бы не я, тебе бы уже не было больно.
– Вы что? Решили, что я уже совсем рехнулась, да? Что, думали, я прыгать собралась?
– А кто тебя знает?
– Так там же барьерчик есть. И пожарная лестница. Я по ним сюда забралась.
– Чтобы раскроить мне череп? У тебя это получилось.
– А зачем вы деда обидели?
– Кого?
– Дед мой, Егор Христофорович, к вам вчера пришел, как с человеком хотел с вами поговорить, а вы на него психиатричку вызвали. Что скажете, не было этого?
– Было, – признался он. – Ошибся я. Хотел даже извиниться перед ним, да не успел. Но и он, прости, нашел к кому обращаться. Это же совершенно не мой вопрос. Мало у меня своей работы, осталось только заниматься спасением вашей…
– Нашей! – крикнула она. – Нашей Москвы!
– Послушайте… как вас зовут? – Подойдя, он протянул ей руку.
– Марина, – ответила
– Это вы мне открытку прислали?
Она не ответила.
– А потом решили, что этого мало?
– Но ведь нельзя же так с людьми обращаться! – воскликнула она, всплеснув руками. – К вам старый человек пришел. Он вам, между прочим, в деды годится, а вы…
– Мариночка…
– Не называйте меня так!
– …если б он пришел ко мне домой, вечером, мы посидели бы с ним за чаем, поговорили о том о сём. Но он пришел ко мне в рабочее время. А на работе я должен заниматься только работой. Вот, взгляните! – Одна из стен озарилась голубоватым сиянием. На ней возникла карта-схема земного шара. – Это наш город. Он называется не Москва, не Ленинград, не Лондон, не Париж, на Сидней. Он называется Земля. На ней проживает пятьдесят миллиардов человек, большинство из которых хочет мирно трудиться, заниматься спортом, наукой, искусством, любить друг друга. Но среди них попадаются и такие, которые мешают жить другим. Большинство из них ваши ровесники. Начитавшись запрещенной литературы, насмотревшись пакостных фильмов, которые иногда всплывают из частных коллекций, они пускаются на дешевые подвиги во имя ложной славы. Видите красные точки на карте? Это преступления, которые совершены нынешней ночью. Смотрите, две из них сменились зелеными и погасли. Это означает, что преступники найдены и переданы в руки правосудия. И то же случится с подавляющим большинством этих точек. Но некоторые из них будут продолжать гореть и сегодня, и завтра, и всегда. И их обязан гасить лично я. Я один, ибо престиж планеты не позволяет расширять штат полицейской службы. Вы меня понимаете?
Она кивнула.
– А сейчас простите, мы с вами беседуем уже полчаса, а время мое расписано по минутам. Я уже пропустил утреннюю сводку. Сейчас мне пора на обход.
– А… можно мне с вами? – попросила она.
– Пожалуйста, – сказал он и улыбнулся.
Глава 6. Москвичи
– А правда, что ваш турболет самый быстрый в городе? – спросила Марина, когда они пролетали над Средиземным морем.
– Правда.
– А какая у него скорость? Самая большая?
– Четыре, – рассеянно ответил он, глядя на дисплей.
– Четыреста километров в час?
– Четыре километра в секунду.
– Ух ты… – с уважением протянула она. – Прямо как ракета. Вы и в космос на нем летать можете?
– Могу, но не хочу.
– А на звездолетах тоже такие моторы стоят?
– Нет, это гравитационный двигатель. Он действует за счет поля притяжения планеты… «Этих двоих арестовать и на допрос», – подумал он, получив текущую сводку. – Под полиграфом, – быстро произнес он, взглянув на экран.
– Это вы кому?
– Не вам. Казино накрыли в Лас-Вегасе. Знакомые ребята, сделали пластические операции и решили заняться старым бизнесом.
– Но у нас же нет денег, – удивилась она. – На что же они играют?
– Персональные карточки – тоже своего рода валюта, – пояснил он. – Да и играть можно на что угодно. На драгоценности, произведения искусства, на дефицитные товары.
– И вы так вот запросто можете кого угодно арестовать?
– Зачем же «кого угодно»? Тех, кто внушает подозрения. Вот, например, этого типа, – сказал он, взглянув на одутловатое мужское лицо на экране, и нажал кнопку «арест». Он мог бы этого не делать, ибо давно мысленно отдал приказ.