Москва. Великие стройки социализма
Шрифт:
Особо занимательным и даже забавным для современного читателя выглядит предполагаемый график строительства Дворца. Завершение разборки храма Христа Спасителя намечалось на Вид с Дома Правительства на застройку левого берега Москвы-реки и храм Христа Спасителя. 1931 г.
15 января, сооружение фундамента – на зиму 1932 года. Строительство по проекту, готовность которого ожидалась к февралю 1932-го, планировалось провести в течение этого года, а 1933 год потратить на отделку [121] . Последующие события показали, насколько легкомысленными оказались эти представления.
121
Дворец Советов. Бюллетень управления строительством Дворца Советов при президиуме ЦИК СССР. 1931. № 1.
Вид
Проекты заказывались конкретным исполнителям, причем были привлечены представители всех крупнейших творческих группировок в советской архитектуре: от Ассоциации новых архитекторов (АСНОВА) – бригада в составе В.С. Балихина, П.В. Будо, М.И. Прохоровой, Р.Р. Иодко, Ф.Т. Севортян, М.А. Туркуса; от Всесоюзного объединения пролетарских архитекторов (ВОПРА) – бригада в составе К.С. Алабяна, А.Я. Карра, А.Г. Мордвинова, П.П. Ревякина, В.Н. Симбирцева; от Объединения архитекторов-урбанистов (АРУ) – бригада в составе Н.С. Беседы, Г.Т. Крутикова, В.А. Лаврова, В.С. Попова; от Сектора архитекторов социалистического строительства (САСС), до 1930 года именовавшегося Объединением современных архитекторов (ОСА) – Л.Н. Павлов и М.П. Кузнецов (еще один проект эти зодчие вместе с П.А. Александровым представили в порядке личной инициативы). Персональные приглашения получили архитекторы Б.М. Иофан, Д.М. Иофан, Н.А. Ладовский, Г.М. Людвиг, А.В. Никольский, А.В. Щусев, В.И. Фидман, инженер Г.Б. Красин и архитектор П.А. Куцаев, инженер П. Розенблюм. Кроме того, архитектор И.А. Бронштейн представил свой проект в порядке личной инициативы. Всего поступило 15 проектов [122] .
122
Там же. № 2–3.
Хотя этот предварительный этап проектирования Дворца Советов принято называть конкурсом, но таковым в прямом смысле слова он не являлся. Программа, по которой должны были работать участники, отсутствовала, напротив, участникам предлагалось самим представить проекты программы-задания на проведение настоящего конкурса, а также пояснительные записки к своим проектам, раскрывающие их идею.
Поскольку работа выполнялась по заказу и оплачивалась, то премии не присуждались и победители не определялись. Но все поступившие проекты были тщательно проанализированы. В заключении технической комиссии подробно рассматривались их достоинства и недостатки. При рассмотрении оценивались не только архитектурные изыски, но и полнота и эффективность функциональных решений технико-экономических, инженерно-эксплуатационных и отчасти градостроительных вопросов.
Предварительный этап проектирования Дворца Советов стал апофеозом тех странных взаимоотношений между архитектором и заказчиком, которые сложились в первое десятилетие советской власти. Непререкаемый диктат заказчика, бывший до этого всегда и везде вполне естественным явлением, в СССР 1920-х годов сменился открытым напором зодчих, взявшихся указывать своим клиентам, что именно и каким образом нужно строить. Зачастую указания касались не только архитектурно-строительных, но и бытовых, и управленческих проблем. Именно архитекторы вместе с крикливыми журнальными социологами навязывали предприятиям строительство бесперспективных домов-коммун, в лучшем случае превращавшихся в студенческие общежития, клубов, эффектных по облику, но малопригодных для реальной эксплуатации, фантастических театров «массового действа». Большая часть этих химерических проектов, к счастью, осталась на бумаге, но и построено было немало. Создатели этих творений меньше всего заботились о потребностях реальной жизни, их волновало прежде всего получение выгодных заказов, а также слава новаторов и экспериментаторов. Наиболее яркими примерами воплощенного в жизнь игнорирования зодчим потребностей реальной жизни являются клубы, выстроенные в Москве по проектам К.С. Мельникова.
В случае с Дворцом Советов заказчиком выступало само Советское государство, и оно обращалось к зодчим в надежде на выработку последними каких-либо свежих идей. И за этим дело не стало – идеи посыпались как из рога изобилия.
Радикальные, или, как сейчас принято их называть, «авангардные», архитектурные группировки предложили несколько концепций: дворец-памятник, дворец-трибуна, дворец-пропилеи для прохода демонстраций. Были и более трезвые, достаточно традиционные работы – А.В. Щусева, Г.М. Людвига, Б.М. Иофана.
Предварительный проект Дворца Советов. Бригада АСНОВА: арх. В. Балихин, П. Будо, М. Прохорова, М. Туркус, скульптор Р. Иодко, худ. Ф. Севортян. 1931 г. Перспектива
Особой экстравагантностью отличалась работа бригады АСНОВА, предложившей создать Дворец в виде огромной стелы – памятника В.И. Ленину. При этом участок, отводимый для строительства, оказывался занятым подходами к Дворцу и вспомогательными сооружениями, а для самого Дворца требовалось снести еще несколько городских кварталов.
Бригада АРУ рассматривала Дворец Советов не как административное здание, а прежде всего как центр пропаганды принципов социалистического строительства, основных лозунгов партии и правительства, популяризации работы съездов. Функционировать Дворец должен был с активным участием широких масс во всех процессах. Предусматривались методы пропаганды путем выступлений, массовых действ, коллективного общения, демонстраций. Видимо, авторы идеи считали, что «широким массам» делать было нечего, кроме как ходить процессиями вокруг Дворца и участвовать в «массовых действах». В соответствии с основной идеей комплекс делился на две функциональные зоны – делегатскую и гостевую. Делегатская включала треугольный в плане Малый зал и высотный объем администрации. В гостевую зону входил Большой зал с примыкающими к нему трибунами [123] .
123
Дворец Советов // Советская архитектура. 1933. № 4.
Предварительный проект Дворца Советов. Арх. К. Алабян, В. Симбирцев. 1931 г.
Бригада САСС в составе Л.Н. Павлова и М.П. Кузнецова подошла к заданию несколько упрощенно, спроектировав собственно только Большой зал, а остальные помещения наметив схематично. В целом проект производил впечатление игры в массовость и подчеркивания технических элементов. Так, были предложены лестницы в 170 метров шириной, механизация гардеробов, самопередвигающаяся мебель и прочие не слишком нужные и трудно реализуемые вещи.
Зато некоторого одобрения Совета строительства удостоился другой проект САСС (Л.Н. Павлов, П.А. Александров, М.П. Кузнецов), выполненный сверх основного задания в инициативном порядке и предусматривавший сооружение Дворца Советов (в виде огромной полусферы) на Ленинских горах. Хотя сама идея переноса общественного центра Москвы была несвоевременной, в заключении на проект отмечалось, что он содержит ряд рациональных предложений и вполне может быть использован как основа для проектирования центра одного из московских районов.
Интересное решение задачи пропуска демонстраций предложили К.С. Алабян, А.Я. Карра, А.Г. Мордвинов, П.П. Ревякин и В.Н. Симбирцев. Огромный зрительный зал они подняли на массивных опорах, оставив пространство под ним свободным для прохода. Одна из стен зала предусматривалась раздвижной, что позволяло демонстрантам и сидящим в зале видеть друг друга, обмениваться приветствиями, в общем, создавало условия единения [124] .
Откровенно скучной выглядела работа И.А. Бронштейна, представления которого о Дворце Советов оказались весьма своеобразными. План здания получался путем построения огибающей двух окружностей разного диаметра, формировавших два зала. Залы могли объединяться с помощью подъемной перегородки. Для ее подъема предусматривалась башня высотой 200 метров, которая к тому же должна была соединяться мостиком с каким-то неведомым небоскребом на другом берегу Москвы-реки. Однако никаких предложений по возможностям реализации подъемного механизма зодчий конечно же не представил.
124
Карлик Л.Б. Каро Алабян. Ереван, 1966; Журавлев А.М., Косенкова Ю.Л. Василий Симбирцев. М., 1986.