Мост через бухту Золотой Рог
Шрифт:
— Отчего ты плачешь?
Она не поняла меня. Истошное блеянье овец со скотобойни постепенно сошло на нет, померкло, как меркнут вечерние огни. Из скотобойни вышли полуголые мужчины, заляпанные кровью с головы до ног, с овечьими потрохами в руках, они перешли на другую сторону пыльной дороги и бросили потроха в пересохшую реку, а потом двинулись назад, к скотобойне, и ноги их все были в пыли. Голодные собаки бросились к еще теплым потрохам, отчаянно кусая друг друга на бегу, и скоро уже на дне высохшей реки осталась только подсыхать овечья кровь. Мы всё ждали и ждали и не знали, к кому обратиться за помощью, чтобы добраться до персидско-иракской
— Хорошие люди, — сказал он.
— Империалисты, — сказала я.
Портной брызнул водой на очередные брюки, вода зашипела под утюгом, и он спросил:
— А что это значит, «империалисты»?
— Это значит, что они нас эксплуатируют.
Портной сказал:
— Американские штаны не дают мне умереть с голоду.
— А что они здесь потеряли, эти американские штаны? Тебя это не волнует?
— Американцы не сделали мне ничего дурного, — ответил портной и снова пустил утюг по шипящим каплям.
Потом в мастерскую зашел молодой человек, он был из Анкары и здесь, в Диарбакыре, проходил военную службу.
Он пригласил нас посидеть в казино для младшего офицерского состава. В саду казино пыль города резко исчезла. Плакучие ивы свесились над ручейком, и луна отражалась в воде. Мы сидели под ивой, рыбы тормопшли луну на воде. Солдат, пригласивший нас на ужин, был не один, а с товарищем. Они спросили нас, не левые ли мы.
Я сказала:
— Да, левые.
Он сказал:
— Приятно познакомиться, сестричка. А мы фашисты. Скажи мне, дорогая, а что вы будете делать, если придете к власти?
— Больницы для всех, дешевое мясо, дешевые книги, дешевые квартиры, школы для детей бедноты.
— Хорошо. Я выслушал тебя. А вот если мы придем к власти, мы отправим всех богатых девиц строить дороги. Будут ходить у нас в деревянных башмаках и платить девяносто процентов налогов.
Мы ели, пили, смеялись, и луна продолжала бултыхаться в воде. Фашист предложил Хайдару и толстому парню переночевать в казарме. Мне ate он дал денег на комнату в гостинице и отправил своего товарища со мной, чтобы тот помог мне найти подходящий ночлег.
— Сестричка, запрись изнутри на два раза и не пускай к себе моего друга.
Я оставила его друга стоять в коридоре и заперла дверь комнаты изнутри, на два раза. В комнате не было света. Дорогу к постели я нашла при помощи луны, легла и заснула. Когда я проснулась, я увидела огромного паука, размером с детскую ладонь, который полз по стене, а вся простыня и подушка были в пятнах от раздавленных комаров. В ванной пахло гнилью, как в старых банях, по каменному полу бегали тараканы. На следующее утро мы стали спрашивать водителей грузовиков, не подвезет ли нас кто-нибудь до города Хаккьяри, туда, где в деревнях голодают крестьяне. Грузовики были загружены камнями под завязку, и встать там было некуда. Тогда мы снова пошли в портновскую мастерскую. Портной, кормивший семейство американскими штанами, сказал нам:
— Сходите к главному офицеру Диарбакыра, у военных много грузовиков, которые все время ходят в Хаккьяри. Поговорите с ним, может, он вас отправит.
Мы пошли в комендатуру, главный офицер оказался маленьким круглым толстяком.
— Мы актеры из Стамбула, хотим изучить разных людей нашей страны. Нам нужно попасть на персидско-иракскую границу, в Хаккьяри.
Офицер сказал:
— Браво, ребятки! Вы честь и гордость нашей страны. Вы дети Ататюрка. Я дам вам грузовик, и езжайте на нем куда хотите.
Офицер пригласил нас к себе домой на обед, было жарко, он пил ракэ и угощал нас.
— Посмотрите хорошенько на этих молодых людей, — сказал он, обращаясь к жене и своим красавицам дочерям. — Они наведут у нас порядки и сделают Турцию современной страной, не хуже других. Они свет очей наших. Европа лопнет от удивления. Вперед, ребятки! Марш! В чем беда нашей страны? Беда нашей страны в отсталости, головы у нас у всех отсталые. Если бы все были современными людьми, не было бы ни убийств, ни разбоя. Вот возьмем, к примеру, меня. Если бы я не был современным человеком, я бы сейчас был убийцей. Мы когда с женою поженились, то в первую брачную ночь крови не было. Если бы я, господа хорошие, не был современным человеком, я бы убил свою жену. И сейчас перед вами сидел бы не майор, а убийца. Потом выяснилось, что у моей жены такая плева, которая в науке называется звездной.
Жена майора подняла бровь и сказала:
— Ну хватит, Неджил! Что ты такое рассказываешь!
Майор сказал:
— Не мешай! Эти детки из Стамбула — современные люди.
Жена майора так и сидела с поднятой бровью, а майор продолжал:
— У нее плева оказалась в форме звезды. Я когда вставил свой член, он прошел прямо по центру, а плева, видимо, очень эластичная у нее была, вот она и не порвалась, вот почему и крови не было.
Мы рассмеялись, майор совсем захмелел и принялся объяснять, что такое настоящая красивая женская попа. Его дочери пошли со мной в другую комнату.
— Сестричка-артистка, скажи отцу, чтобы он разрешил нам танцевать с лейтенантами в офицерском клубе. Тебя он послушается.
Майор заснул за столом.
Мы вышли на улицу под жаркое послеполуденное солнце. На большой площади, где, как положено, стоял памятник Ататюрку, проходила демонстрация левых профсоюзов. Четыре тысячи крестьян пришли пешком из своих деревень и требовали земельной реформы: «Мы требуем отмены частной собственности на землю!», «Земля — крестьянам, рабочим — работа!», «Социализм победит!». Четыре тысячи запыленных людей стояли плечом к плечу и слушали деятелей профсоюза. К нам подошел какой-то журналист и спросил, что мы думаем о демонстрации.
Хайдар сказал:
— Да ничего не думаем. А вы что думаете? Вы что, мыслитель?
Я же ответила:
— Я считаю, что спасение народов только в социализме.
Журналист спросил, как меня зовут, где я живу, куда мы направляемся, чего мы хотим и не состоим ли мы в партии. Я всё ему продиктовала. Хайдар скрежетал зубами, но я слышала только свой собственный голос, а журналист всё записывал и записывал. Толстый парень сказал потом Хайдару:
— Эта девица доведет нас до беды. Я возвращаюсь в Стамбул. Этот журналист точно из службы госбезопасности.