Мой адрес - Советский Союз! Книга четвертая

Марченко Геннадий Борисович

До вечера меня никто не беспокоил. Разве что был звонок из консульства, общался Козлов. Передал мне, что наши юристы готовят иск к команде Али с требованием компенсировать нанесённый мне физический ущерб. Интересно, если иск будет удовлетворён, деньги мне отдадут или они уйдут в партийную казну?

В холле отеля купил свежий номер «Нью-Йорк Таймс» — привлёк внимание снимок на первой полосе, где Али кусает меня за ухо. Видно было не совсем чётко, что он там делает, но те, кто в теме, сразу догадаются. Тем более что и заголовок гласил: «Мухаммед Али откусил ухо русскому чемпиону!». На первой полосе было начало материал, большая

его часть перетекла на третью полосу, здесь же прилепили ещё несколько фотографий с боя. Обозреватель газеты писал, что Али себя этим поступком серьёзно дискредитировал, и не факт, что профессиональные боксёрские ассоциации захотят иметь с ним в будущем дело. Хм, это что же, выходит, я поставил крест на будущем великого боксёра? Вернее, не я, а он сам своим необдуманным действием. С одной стороны, поделом мерзавцу, а с другой… С другой — немного жаль человека, талантливого боксёра. возможно, лучшего бойца на ринге в истории. Попался на его беду я ему на пути… Эх, ладно, может, ещё и обойдётся.

Заскочил Векслер, поздравил с победой и поведал, что весь тираж пластинки «Альфа» разлетелся, «Атлантика» хочет печатать дополнительный, и мне нужно поставить свою подпись под документом. Что же касается авторских отчислений, то деньги в ближайшее время будут переведены на мой счёт во «Внешторгбанке». Впрочем, это я и так знал, но порадовала сумма — более 20 тысяч долларов. И это только мои 10 процентов… Вернее, наши с моими музыкантами, которые получат 50% от общей суммы на четверых, а 50% останутся мне. Мы так договаривались ещё в самом начале, надеюсь, ребята будет и этим довольны. Не говоря уже о том, что их теперь знает весь мир. Можно будет и с гастролями дело обстряпать, на первых порах хотя бы в Венгрию какую-нибудь махнуть, или Болгарию, а там уж, глядишь, и в капстраны выпустят.

Я представил наш концерт на «Уэмбли», и у меня на мгновение перехватило дух. Даже головой потряс, настолько ярким было видение, во многом ассоциировавшееся с виденным на записях выступлением «квинов» в 85-м на том же стадионе. «Queen» ещё не существует, а мы уже исполняем их песни… Бессовестный я всё-таки человек!

По телевизору на всех каналах в новостных выпусках обсуждали скандальный бой между Али и русским боксёром. Как я понял, большинство СМИ были на моей стороне, осуждая неблаговидный поступок моего соперника.

Затем, когда мы уже паковали вещи, нагрянул собкор «Правды» в Нью-Йорке Борис Стрельников. Это был солидный, одетый с иголочки тип с небольшой залысиной и курчавой шевелюрой, который, как оказалось, всё же был на пресс-конференции перед боем, но тихо сидел где-то в уголке. Сейчас же он почти полчаса задавал наводящие вопросы, сводившиеся к тому, как мерзок загнивающий Запад, и что порядочному человеку тут делать нечего. Глядя на его холёную внешность и костюм, который стоит, наверное, как две месячных зарплаты советского инженера, я подумал, что уж ты-то не спешишь покинуть «град на холме». Но свои мысли оставил при себе, а отвечать старался всё больше обтекаемо. Когда он ушёл, я облегчённо выдохнул и вытер выступившую на лбу испарину.

В аэропорт нас с Козловым отвёз Левински на всё том же лимузине, Сэм вёз Радоняка и Бутова. Попрощались душевно, особенно с Брауном-младшим. Левински держался по своей привычке несколько высокомерно, но не скрывал, что бой удался, рейтинг телеканала подскочил на несколько пунктов, а сам он искренне рад, что мне удалось разделаться «с этим черномазым выскочкой». Борис Яковлевич, услышав это, только покряхтел, я же кисло улыбнулся. С одной стороны, приятно, что победил, с другой — всё-таки пока негры ведут себя не столь нагло, как в моём будущем. Это всё ещё угнетаемый класс, а поведение моего соперника — это в большей степени игра на публику. Так-то он наверняка неплохой парень, судя по тому, что я о нём читал в прошлой жизни. Али парень неплохой, тока ссытся и глухой, почему-то вспомнилась глупая присказка в актуальном варианте.

Обратный перелёт так же обошёлся без происшествий. Так же была пересадка в аэропорту Франкфурта, где в зоне «Duty free» были потрачены остатки валюты — никто не хотел почему-то менять её на чеки «Берёзки».

Днём 26 декабря наш лайнер произвёл посадку в аэропорту «Шереметьево». Задекларировать оставшуюся валюту не получилось, так как вся наша делегация потратила её вплоть её до последнего цента в магазине беспошлинной торговли во Франкфурте. Решили, что так меньше мороки, чем потом обменивать доллары на чеки «Берёзки».

В здании аэровокзала нас встречали съёмочная группа программы «Время» и журналисты центральных изданий. Пришлось, натянув шапочку на уши, дать короткое интервью. Затем на пути к машине нас перехватили двое мужчин в одинакового фасона пальто (только разного оттенка), одинаковых ботинках, шляпах и даже одинаковых перчатках. Лишь шарфы были разного цвета. Да и возрастом один оказался постарше. Он представился Виктором Ивановичем и сказал, что для меня билет на самолёт в Свердловск куплен на утро послезавтра, а сегодня вечером меня ждёт на своей подмосковной даче Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев.

О как! Решил, не иначе, лично поздравить! Пока же мне было предложено заселиться в гостиницу «Метрополь», где за мной уже был забронирован номер на две ночи. Причём возить меня на «Волге» новой модели сегодня будут эти двое.

С Козловым, Бутовым и Радоняком, нагруженными покупками, я сердечно попрощался. Свои же подарки сложил в багажник чёрной «Волги» 24-й модели. За руль сель тот, что был помоложе, второй уселся рядом с ним на переднем пассажирском, я же вольготно раскинулся на заднем сиденье отечественного лимузина.

— Сейчас положите вещи, и мы отвезём вас в редакцию газеты «Советский спорт», — сказал Виктор Иванович. — Главный редактор через ЦК попросил разрешения взять у вас интервью.

Глядя на празднично украшенную Москву, вспомнилось, что на носу Новый год. Получается, подарки из Штатов заодно будут и новогодними. Удачно организаторы подгадали с боем.

Номер, где мне предстояло переночевать, оказался не самым плохим. Конечно, не «Сент-Реждис», но вполне достойно. Бросил вещи, и погнали мы на Большой Спасоглинищевский переулок, к дому №8, где располагалась редакция издания.

Интервью у меня брал лично главный редактор Николай Киселёв. Он сам представился, а я, услышав его фамилию, невольно переменился в лице. В голове словно щёлкнул какой-то тумблер. 1976 год, ИЛ-18… Да, кажется, весной, где-то под Воронежем из-за отказа приборов пассажирского самолёта произойдёт авиакатастрофа, в которой погибнут 111 человек, включая сына и дочь Киселёва.

— Что с вами? — нахмурился Николай Семёнович.

— Да-а… Это я просто вспомнил, как Али мне ухо откусил, — тут же придумал я отмазку.