Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
– Ну что, давай знакомиться, Артист. Меня можешь звать Сан Санычем, можно просто Саныч, и без выканья.
– А я Евгений, и тоже согласен на «ты», – улыбнулся я, пожимая сухопарую ладонь.
– А не боитесь незнакомого человека на свою «малину» пускать? – начал я первым с добродушной улыбкой, чтобы придать разговору некую раскованность.
– Так тут всё законно, я здесь прописан, – безмятежно махнул рукой Прокурор. – И могу друзей приглашать хоть каждый день. Мы не шумим, не хулиганим. Участковый в курсе, раз в неделю приходит с проверкой… Так что у тебя за дело?
Не спеша я выложил историю с подозрительными личностями, один
– А может, он и есть газовщик? – прищурился Прокурор.
– Я своей девушке верю, у неё чуйка, – приврал я. – Вот и хотел узнать, может, ваши кто задумал мою хату обнести?
Прокурор задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, так же, как и в зале, застеленной клеёнкой, только с порезами от кухонного ножа. И та была в разноцветную клеточку, а на этой размноженные принты корзины с цветами.
– Адресок у тебя какой? Угу… Посиди пока, я перетру кое с кем.
Он встал, вышел из кухни, вернулся минуты через три.
– Из наших никто не курсах насчёт домушников, что хотят обнести твою хату. Поспрошаю у других авторитетных людей, может, они что скажут полезного. А пока разберёмся – за твоей хатой приглядят, так что можешь не волноваться.
– От души благодарю! – сказал я, вспомнив, что в блатном мире слово «спасибо» считается оскорбительным.
Прокурор поднялся, я тоже, и уже в зале он меня легко прихватил за локоть.
– Абрам писал, что ты песни хорошие знаешь. Нам не споёшь? Если, конечно, не сильно торопишься.
Вот же блин, Абраша, подставу мне устроил…Кто его просил писать в своей маляве про мои музыкальные экзерсисы? Отказаться, сославшись на простуженные связки или негнущиеся пальцы? Не думаю, что это хороший вариант, могут и оскорбиться.
– Для уважаемых людей отчего ж не спеть, – улыбнулся я. – Можно инструмент?
Тот, что запускал нас с провожатым в квартиру, снял со стены гитару и протянул мне. Немного расстроена, но поправить это – дело пары минут. А дальше одну за другой исполнил «У каких ворот» и «Золотые купола» Круга. У общества песни нашли понимание. Проняло так, особенно на строчках о дочке и матери в песне «У каких ворот», что у «борца» даже глаза подозрительно заблестели. Вот уж не думал, что он такой сентиментальный, по виду и не скажешь. Видно, что-то личное затронули слова в его душе. Остальные тоже выражали крайнюю степень грусти.
После «Золотых куполов», набравшись наглости, спел «Честный вор». Извиняй, Миша Круг, что я тут твои хиты исполняю, но больно уж публика подходящая. К тому же ни на каких пластинках и плёнках я их издавать не собираюсь. Если кто-то перепоёт – бога ради, пусть считается народной. Одним словом, довёл бывалых мужиков своими песнями до соплей.
Напоследок я оставил на «общак» полтинник, принятый братвой с уважением. Иметь динамовскую крышу хорошо, а ещё и знакомства среди блатных – хорошо вдвойне.
В общем, покинул я блатную хату со щитом, в крепкой уверенности, что моей личной собственности ничего не грозит. А ещё два дня спустя на улице ко мне подошёл тот самый типчик, что передавал записку с номером телефона Прокурора. На этот раз он принёс от босса устое сообщение.
– Короче, фраеров, что хотели тебя обнести, мы нашли, и предупредили, чтобы от твоей хаты держались подальше. Они всё поняли и пообещали обходить твой дом третьей дорогой.
Так вот разрешилась проблема. Полину я успокоил, сказав, что вопрос решён, помогли знакомые в «Динамо» со своими милицейскими
Тем временем в институте пришлось навёрстывать упущенное. К счастью, полученные за годы учёбы знания из моей прошлой жизни довольно плотно укоренились в памяти, и сильно напрягать в этом плане не пришлось.
Вадик флакончик духов для Насти принял с благодарностью и, хотя я сначала вообще отказывался от возмещения убытков, всё-таки вручил мне десятку. На мои возражения, что я потратился всего парой долларов, а доллар по нынешнему курсу стоит меньше рубля, последовало ответное возражение, что французские духи в СССР достать дешевле 25 рублей за маленький флакончик не представляется возможным. Я скромно умолчал, что Вадим держит в руках контрафактную продукцию, выпущенную отнюдь не во Франции. Но десятку взял, чтобы не обижать товарища. Ему-то радости сколько будет от вида счастливой возлюбленной! И в том числе от того, что за этим последует. Ну вроде как у нас с Полинкой.
Мама тоже была без ума от парфюмерного контрафакта, естественно, тут же похвалившись перед соседками, что сын привёз из Америки ей настоящие французские духи. И батя крепко меня обнял за подарок – пистолет-зажигалку. В ответ на вопросы соседей я скромно улыбался, шаркая ножкой, обтянутой такой же контрафактной джинсой.
Магнитик прилепили на дверку «Саратова». Надеюсь, не отвалится при первом же «припадке» этого агрегата. По идее родителям надо бы новый холодильник приобрести, этот, если память не изменяет, через год или два начнёт постоянно ломаться. Ничего, живы будем….
В институте мои штаны моментально стали объектом пристального внимания. Все были уверены, что джинсы на мне самые настоящие, фирменные. Некоторые даже просили разрешения пощупать ткань, словно бы разбирались в тонкостях пошива.
Пришлось выступить и перед студентами с докладом о поездке в Штаты. Доклад по инициативе секретаря комитета комсомола института был озаглавлен почти по Гайдаю: «США – страна контрастов». Пришлось упомянуть и нищих, и жриц любви, и крыс в метрополитене… Ну и про роскошные отели Лас-Вегаса вкупе с супермаркетами не мог не сказать, отчего глаза некоторых моих слушателей мечтательно загорелись.
В целом я старался быть объективным, разве что немного где-то приукрасил, а где-то сгустил краски. Описание первой встречи с Мохаммедом Али вызвало такой интерес, что об этом каким-то образом прознал собкор «Комсомолки» по Уральскому региону, и заявился в институт брать интервью. Я описал это как дружескую стычку, не забыв упомянуть о предложении знаменитого боксёра провести выставочную встречу, товарищеский матч по боксу между Мохаммедом Али и мною. О деньгах я скромно умолчал.
На пару дней одолжил лучшую из трёх фотографий, где я был на ринге с Али, и где у меня был не такой грустноватый вид, как это было на фото в луисвилльской газете. Через два дня в центральной «Комсомолке» вышла небольшая статейка с этой самой фотографией, где всё было подано предельно корректно, а Мохаммед Али выглядел даже этаким душкой. Понятно. Пацифист, темнокожий, противопоставляет себя буржуазному обществу… Всё это как нельзя лучше играет на руку советской пропаганде. И в конце статейки вопрос, мол, может, наши чиновники от спорта рискнут и согласятся на проведение боя с бывшим чемпионом мира? Хм, не испугались подкинуть такую лёгонькую провокацию.