Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия
Шрифт:
Полёт по ту сторону океана продлился чуть больше 9 часов, за это время я успел даже пару раз вздремнуть. А вот Козлов, дождавшись своего ужина от бортпроводницы – слово «стюардесса» прижилось, наверное, только в СССР – начал клевать носом и так проспал часа три. Лучше бы он мне уступил место возле иллюминатора. Смотреть ночью, правда, особо нечего, когда под крылом Атлантический океан, но хотя бы на закат полюбовался бы нормально, а не изгибаясь в своём кресле, а этот самый закат выглядел чертовски красиво.
Радоняк и Бутов, сидевшие впереди нас,
В аэропорту имени Джона Кеннеди «Боинг» приземлился ночью. Но нас ждали, среди встречающих я увидел уже знакомых мне Левински и Брауна-младшего, державшего над головой плакат с надписью на русском «Покровский». Мы с Тамарой ходим парой… Может, они и правда того?
Впрочем, у Левински на безымянном пальце левой руки красуется обручальное кольцо. Наверное, я всё же поспешил с выводами. Тем более и в прошлый раз кольцо на пальце вроде имелось.
– Как долетели? – встретил нас безупречной белозубой улыбкой Эндрю.
– Спасибо, неплохо, – ответил так же на русском за нас обоих Борис Яковлевич, пожимая руки встречающим. – Товарища Покровского вы уже знаете, позвольте я вам представляю наших тренера и врача. Это Юрий Радоняк, а это Василий Бутов.
В принципе, как я мог убедиться во время полёта, Козлов владеет английским, на нём он достаточно хорошо общался с бортпроводницей. В первую нашу встречу в Москве с представителями телекомпании Си-Би-Эс у него просто не было такой необходимости, благо что Левински при мне говорил на русском.
В этот момент к нашей группе чуть ли не трусцой приблизился мужчина средних лет в тёмно-сером плаще-дождевике.
– Товарищи, простите, немного опоздал. Тихановский Виктор Алексеевич, третий секретарь советского консульства в Нью-Йорке.
Теперь стало понятно, почему Козлов то и дело озирался. Искал консульского работника. Снова последовал обмен рукопожатиями.
– Приятно видеть, что все в сборе, – кисло улыбнулся Левински. – Мистер Покровский, мистер Козлов, вас ждёт лимузин. Вас мы поселим в одном из лучших отелей Нью-Йорка. А ваши тренер и врач сядут к моему помощнику, он отвезёт их в другой отель.
– А почему это их в другой? – поинтересовался Козлов.
– О, он если и скромнее того, куда заселитесь вы, то ненамного, – улыбнулся Левински. – И находится буквально в паре кварталов от вашего. Но сначала – небольшое интервью для нашего телеканала в утренний эфир.
– Мы насчёт этого не договаривались, – встал было в позу консульский. – У нас в планах только пресс-конференция перед боем…
– Мистер Тихановский, обещаю, провокационных вопросов вы не услышите. Реноме мистера Покровского и вашей страны никоим образом не пострадает.
– Ладно, но, если почувствую подвох – интервью тут же закончится, – предупредил Виктор Алексеевич.
Мы
– Знакомьтесь, Лайза Тэйли, один из наших лучших корреспондентов, – представил Левински белокурую женщину лет тридцати, тоже прятавшуюся под зонтиком.
А ничего так, симпатичная, от улыбки на щёчках такие озорные ямочки. Лиза, если по-русски… Она даже протянула мне свою ладошку, которую я осторожно пожал. Оператором был смахивающий на хиппи бородач, которого мне даже не удосужились представить, накрывшийся прозрачным пластиковым плащом. Осветитель, закреплявший лампу на штативе, держал над ней и камерой большой зонт.
– Мистер Покроффски, – обратилась Лайза ко мне на английском, – рада приветствовать вас на американской земле!
– И мне очень приятно спустя почти два года вернуться в США – страну, с которой лучше дружить, чем воевать.
– О, не могу с вами не согласиться, – улыбается Тэйли. – Мы действительно хотели бы дружить с русскими, особенно если все ваши мужчины будут похожи на вас… Кстати, песни вашей группы вторую неделю ротируются на радио, мгновенно взлетев на вершины различных хит-парадов. А пластинка стала настоящей сенсацией, её уже так просто не купишь. Но мне повезло. Оставьте, пожалуйста, автограф.
И она протянула мне чёрный фломастер «Pentel» и пластинку группы «Альфа», напечатанную уже в Штатах. Дизайн тот же, а вот все надписи на английском. Я посмотрел тыльную сторону обложки. Подписанную пластинку Лиза передала осветителю, а тот сунул её на сиденье припаркованного рядом «Крайслера».
– Вот вам ещё от меня презент.
Я протянул журналистке майку с эмблемой «Альфы». С собой у меня было захвачено из Свердловска десять таких маек, где на обычный белый фон методом трафарета и красной краски было нанесено название коллектива.
– О, какая прелесть! – прокудахтала американка. – Правда, мне она будет великовата, но моему мужу придётся в самый раз… Мистер Покроффски, я задам вам несколько вопросов, если вы не против. Я спрашивать буду на английском, вы, как мне сказали, им немного владеете, но если возникнут затруднения, то мистер Левински выступит в роли переводчика. Договорились?
И она ослепила меня не менее белоснежной улыбкой, нежели совсем недавно сам Левински.
– Окей, – ответил я на языке Шекспира.