Мой адрес — Советский Союз! Том третий
Шрифт:
Напоследок я посетил Красную площадь и ГУМ. Наконец-то удалось попасть в Мавзолей, который вечно то на ремонте, то на профилактике, то ещё закрыт по какой-нибудь причине. Лежавший под стеклом вождь мирового пролетариата, вернее, то, что от него осталось, включая искусственные части тела, особого впечатления ан меня не произвёл. В прошлой жизни как-то тоже довелось поглядеть на спящего вечным сном Ильича, но тогда я испытывал хоть какое-то благоговение. Сейчас же, имея за плечами большой жизненный опыт и кучу прочитанного как о революции и что ей предшествовало, так и о личности Ульянова-Ленина, я уже не испытывал того священного трепета. Ну, лежит себе мумия и лежит. Эх, услышали бы мои мысли сейчас отдельные товарищи —
Потом прошёлся вдоль кремлёвское стены, разглядывая захоронения политиков и полководцев. Свердлов, Фрунзе, Дзержинский, Сталин… М-да, вынесли тебя всё-таки, Иосиф Виссарионович, из Мавзолея. А может, так оно и лучше, чем под стеклом лежать, как музейный экспонат. Миновал колумбарий с вмурованными в стену урнами с прахом. Оржоникидзе, Киров, Горький. Крупская… Гагарин Юрий Алексеевич. По идее тут же должын быть урны с прахом Дорбровольского, Волкова и Пацаева, но не без моего участия космонавтов удалось спасти.
Затем направил свои стопы к зданию возвышавшегося напротив ГУМа. Купил на входе за 20 копеек вафельный стаканчик пломбира, не спеша съел его, наблюдая за струями воды в фонтане, потом отправился обходить отделы.
Одежда и обувь располагались на втором этаже. На второй и третьей линии продавались трикотаж, белье, галантерея, спорттовары и хозтовары. В обувном ничего такого, что могло бы привлечь моё внимание. Вспомнился вычитанный на одном из сайтов, посвящённом главному универмагу страны, курьёзный случай. То ли байка, то на самом деле такое было… В общем, однажды местные товароведы закупили в Индии большую партию красивых босоножек, расшитых блестками и бисером. Но после первого же дождя они размокли, и покупатели понесли их обратно в магазин. Сделали запрос поставщику, и его ответ всех привёл в ужас: оказалось, что это обувь, которую надевают на покойников.
В отделе парфюмерии и косметики стояла очередь за польскими косметическими наборами. Косметика меня не заинтересовала — у Полины она получше, чем то, что здесь выдают. А вот духов взял парочку упаковок «Белой сирени» — этим парфюмом моя жена пользовалась ежедневно, тогда как французские духи приберегала на отдельный случай. А уже вернувшись, у гостиницы «Россия», где мы и поселились, «срисовал» тройку фарцовщиков. Огляделся по сторонам, затем, надвинув на глаза кепку (хотя маскировка это была так себе) двинулся в их сторону. Вроде бы парни меня не узнали, начали наперебой предлагать импортные шмотки. Но я затарился только двумя видами резиновых изделий: жвачкой и презервативами. К жвачке, честно говоря, и сам привык, а то поначалу всё больше дарил. Ну а презики, ясное дело, для личного пользования, хотя пару раз я Вадику презентовал. Как-то подсказал, где можно в Свердловске и у кого купить нормальные, а не то, что продаётся в наших аптеках, но ему, как комсоргу, претило связываться с фарцой. Сказал, что уважаю его принципы, а сам я морально слаб на это дело, но, надеюсь Вадик никому меня не заложит. Тот начал было краснеть и надуваться, но когда я со смехом заявил, что это была шутка, покачал головой:
— Женька, не шути так больше, а то обижусь — и нашей дружбе конец.
А вот сейчас самому эти самые презики нужны, а то как-то внезапно закончились, и последние пару раз мы этим самым с Полиной занимались на свой, можно сказать, страх и риск. Не то чтобы кто-то из нас боялся подхватить от партнёра неприличную болезнь, тут ведь вопрос в том, что залететь можно ненароком, а мы вроде пока детей не планировали. Во всяком случае, пока я не закончу институт. Полинке со своим училищем можно было сильно не волноваться, она и так на заочном училась. Честно сказать, меня и самого нет-нет, да и посещала мысль перевестись на заочный. Сколько времени сразу высвободится, а диплом... Что я, собирался по профессии работать? Заделаюсь композитором на легальной основе, я всё же член, так сказать, Союза композиторов, и буду понемногу песенки выдавать.
Купил все пять блоков, что были у парней, моей любимой «Wrigley’s». Одну пластинку сразу сунул в рот, так и вошёл в холл гостиницы, мерно двигая челюстями, по пути приобретя в газетном киоске, расположенном слева от входа (скорее это был прилавок), несколько свежих газет, в том числе «Комсомолку», подводившую итоги очередного Пленума ЦК ВЛКСМ. И больше всего меня заинтересовал абзац, в котором единогласно было принято решение утвердить композицию «И вновь начинается бой» в качестве официального гимна советских комсомольцев.
Ух ты, аж в горле от волнения пересохло. Нет, я, конечно, в глубине души надеялся на подобный исход, но был внутренне готов и к неудаче. Повезло! Мало того, здесь же был опубликован список выдвиженцев на получение премии Ленинского комсомола, которая будет вручаться 29 октября — в день рождения комсомола. В области литературы, искусства, журналистики и архитектуры между Светловым (посмертно) и Рождественским стояла и моя фамилия. За цикл песен о Родине, партии, комсомоле, активную пропаганду советской музыки среди молодёжи. Во как!
А премия вроде бы 2500 целковых. Это я в той жизни на каком-то сайте читал. Впрочем, в моём случае финансовая составляющая не так важна, тут главное стать лауреатом, а это сулит большие плюшки. Хотя, казалось бы, и так уже во многие кабинеты вхож, с самим Брежневым даже ручкался.
— Ты чего сияешь, как самовар начищенный? — не укрылось от Семёна Лукича моё состояние.
— Так вот, — протянул я ему газету. — Отчёт о пленуме ЦК ВЛКСМ. Пишут, что моя песня «И вновь начинается бой» утверждена в качестве официального гимна советских комсомольцев. А дальше список лауреатов Ленинской премии этого года. Я там тоже есть.
— Гляди ты, — Казаков мотнул головой, скользя взглядом по странице. — Ну, Женька, осталось только первенство Союза выиграть, чтобы стать звездой во всех отношениях.
— А что, не получится? Осталось сделать всего один шаг.
— Последний шаг — он обычно самый трудный, — проворчал Лукич. — Ладно, пошли на ужин, а то у меня уже в животе оркестр играет. Ты-то небось в городе чего-нибудь перехватил? Нет? Ну и правильно, ещё не хватало перед финалом отравиться беляшами из котят.
Утром меня разбудил Казаков.
— Спишь, как младенец, аж завидно. Я-то вон в свои годы совсем спать перестал. Да ещё финал сегодня, всю ночь с боку на бок ворочался, прокручивал в голове, сработает ли наш план на бой… Туалет с ванной свободны, я уже все свои дела сделал.
Стоя перед умывальником, я состроил своему отражению в зеркале рожицу, высунув язык, потом подмигнул:
— Что, Женёк, оформим сегодня хет-трик?
Выдавил на зубную щётку из тюбика «Поморина» маленький червячок пасты, и пару минут тщательно полировал ротовую полость. В той, прошлой жизни, я до определённого возраста не уделял нужного внимания своим зубам. То есть чистил, конечно, но только по утрам, да и то: шварк, шварк — и готово. Даже зубочистками не пользовался, правда, в СССР их толком и не выпускали, хотя и запомнились какие-то многоразовые пластиковые, почему-то гигантских размеров. В общем, когда спохватился — было уже поздно. Начались хождения по зубным врачам: пломбы, импланты и прочая хрень, от которой у нормального человека волосы сединой покрываются. Так что в этой, данной мне повторной жизни я к своим зубам относился с должным уважением. Чистил и утром, и вечером, да так, что чуть ли эмаль не сдирал, а зубочистки делал из обычных спичек, подтачивая их перочинным ножичком.