Мой ангел

Дворянская Лилия

— А, — махнул рукой он, плюхаясь на лавочку, — я гулял по улице и вдруг увидел, как эти трое строят прохожим рожи, сидя в телефонной будке, и назвал их "неандертальцами". Они услышали, погнались за мной, ну я и побежал…

Оленька чуть наклонила голову и с любопытством спросила:

— А кто такие эти, неарт… нердатальцы?

Таня хмыкнула, поджав губы.

А Димка стал рассказывать. Он рассказывал так увлекательно: о древних людях, как и где они жили, как охотились, как выглядели, и девочки, включая Таню, слушали его затаив дыхание.

Спустя какое-то время,

Татьяна посмотрела на свои часы, поднялась и сообщила, что им пора идти домой. После небольших препирательств, Геля с Олей попрощались с мальчиком и уныло поплелись вслед за ней.

Димка посмотрел им в след, встал с лавочки и неспешно пошел в обратном направлении.

Внезапно Геля обернулась и крикнула ему:

— Мы гуляем здесь каждый день, приходи к нам снова!

— Хорошо, я обязательно приду, — крикнул в ответ Димка, помахал ей рукой и вприпрыжку побежал домой.

Так началась их дружба.

— 2 -

В один из знойных июльских дней, тринадцатилетний Димка, сидел на скамейке в городском парке и читал книгу. Точнее пытался читать, потому, что невидящим взглядом смотрел в открытые страницы, на которых лежали пятна солнечного света и не мог сосредоточиться. Он ждал. Они договорились встретиться ровно в одиннадцать, и целый час он считает минуты до прихода девочек. Часы уже показывали одиннадцать ноль пять, одиннадцать десять и он начал волноваться: "вдруг, что-то случилось, и они не придут?".

Внезапно на его глаза легли две теплые ладошки.

— Угадай кто? — спросил Гелин голос.

И сердце Димки радостно забилось. Тут же на скамейку рядом с ним опустились Геля и Оля.

— Давно ждешь? — спросили они.

— Не знаю, — постарался сказать он, как можно безразличнее, — я читаю. Книга очень увлекательная.

— А почему ты тогда держишь ее вверх ногами? — захохотала Оля.

Димка взглянул на свою раскрытую книгу, смущенно улыбнулся, пожал плечами и тоже расхохотался.

Он дружил с девочками уже пятый год и те ему очень нравились. Оля с Гелей не задавались, с ними можно было гулять, играть, бросать камешки в пруд, чтобы те скакали "блинчиками", говорить о чем угодно, обсуждать книги и фильмы. А еще, они с большим интересом слушали его самого, и Димка казался себе очень умным.

Но на самом деле он не был особым "умником", просто Дима много читал, обладал пытливым умом и эрудицией. В остальном же, это был совершенно обычный мальчик, учился средне, в его дневнике были разные оценки, но непременное "отлично" по одному предмету — его любимой "истории". По "истории" он знал гораздо больше, чем было написано в учебнике и очень удивлял этим своего учителя, пожилого Ивана Антоновича.

Мама Димы умерла в тот день, когда он появился на свет, и с тех пор его воспитывала бабушка. Отец у него был геолог, поэтому большую часть времени проводил в своих экспедициях, а то время, когда он возвращался домой, Дима терпеть не мог. Отец был грубым, жестким человеком. Любая Димкина провинность, даже самая незначительная, означала отцовский крик и ремень. Его отец не знал, как общаться с собственным сыном, а Дима отца

откровенно боялся. Бабушка была добрая, она всегда его жалела и успокаивала и Дима ее очень любил.

Друзей у него было мало, только девочки, а еще сосед Славик, который и был настоящим "ботаником", а в остальном же оставался открытым, искренним и добродушным парнем. С одноклассниками Дима держался дружелюбно, но близко к себе не подпускал. Он не любил шумных игр, не гонял с мальчишками в футбол, не дрался и не прыгал по гаражам. Поэтому окружающие взрослые считали его вежливым, воспитанным и, не по годам, рассудительным мальчиком.

Перед своими подружками Диме хотелось казаться не только умным, но и сильным, поэтому он потихоньку от всех записался в секцию самбо и несколько раз в неделю ходил туда по вечерам.

Геля и Оля были не просто лучшими подругами, но и двоюродными сестрами. Таня, родная старшая сестра Оли, быстро отделилась от их компании и завела собственную, со своими ровесниками, и, шутя, стала называть их неразлучную троицу: "тремя дружными поросятами".

Оля и Дима жили в одном городе, Санкт-Петербурге и даже ходили в одну школу, только Димка на класс был старше. А Геля с родителями проживала в Архангельске, но все каникулы проводила у своей бабушки, которая также приходилась бабушкой Оле с Таней, и все они вместе с Олиными родители жили в большой просторной квартире с высокими потолками и большими окнами в старинном доме.

Эту квартиру получил еще их дедушка, известный в свое время хирург, которого к тому времени, когда родились Оля с Гелей, уже не было на свете. Диме очень нравилось приходить к ним в гости, от дедушки осталась коллекция картин, разных интересных вещиц, а самое главное — обширная библиотека, из которой ему разрешалось брать, что-нибудь почитать.

Димка очень любил девочек, но относился к ним по-разному. Оленьку он считал что-то вроде своей младшей сестры, ему хотелось оберегать и защищать ее. Однажды в школе, ему даже пришлось поставить на место задиравшегося к ней одноклассника Женю Белых. И с тех пор, Женя, каждый раз проходя мимо него, опасливо поглядывал и Олю больше не обижал. А к Геле у него была нежная привязанность, возможно только зарождающееся чувство влюбленности, но Димка еще не понимал этого и считал, что просто редко ее видит, только на каникулах, и поэтому скучает. Он никому и никогда не рассказывал о том, что только благодаря ей, которая, так смело, прогнала когда-то, собиравшихся побить его, хулиганов, Дима решил сам стать сильным и смелым. Для нее.

Он сидел, погруженный в свои мысли и не сразу услышал, что к нему обращаются.

— Дима, Дима… Ну, Дима же! — вывел его из задумчивости требовательный голос Оли.

— Да-да, — ответил он рассеянно.

— Что "да-да"?! Ты хоть слышал, что я тебе сказала, — надула губки Оленька.

Димка на нее вопросительно посмотрел и пробормотал:

— Извини, нет.

— Хорошо, повторю еще раз, — произнесла Оля. — Послезавтра мы с Гелей уезжаем на дачу и вернемся уже в августе.

Диме сразу стало очень грустно. Он, повесил голову, уставился себе под ноги и расстроено засопел.