Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!»
Шрифт:
Горийское партийное руководство относилось ко мне с огромной доброжелательностью. Я еще буду писать об этом их ко мне отношении. Но особенно близкие отношения у меня установились с Важа Павловичем Абрамишвили. От него исходила какая-то особая, отеческая забота и доброта. Он был последним, кого я застал руководителем районного партийного комитета г. Гори.
Если я находился в Грузии, то день рождения вождя 21 декабря непременно отмечал в его родном городе. Вместе со мной в Гори ездили многие мои друзья и знакомые. Каждая поездка была по своему особенной, но ни одна из них не обходилась без бурных обсуждений правителей СССР по дороге туда и обратно. Одно время поездки организовывал Автандил Маргиани. Он был вице-премьером в правительстве Э. Шеварднадзе. Однажды он
В этот день с самого утра площадь перед памятником Сталину заполнялась телевизионщиками. Нашу группу замечали издалека и выстраивались так, чтобы весь наш «колхоз» вошел в кадр. Вопрос большинства журналистов звучал примерно так: «Почему народ до сих пор помнит и любит Сталина несмотря на столь тотальную антисталинскую и антисоветскую пропаганду в Грузии? А мой ответ, если коротко, звучал примерно так: «Потому что при Сталине мы жили лучше, в безопасности и с уверенностью в завтрашнем дне…» Потом к микрофону попросили Сосо. Он, немного стесняясь (первое публичное выступление как-никак!), что-то сказал в микрофон по-грузински. По реакции публики я понял, что «дебют» прошел нормально. Василий тоже стал что-то говорить в микрофон, но когда вдруг камеру убрали, он замолчал. Василию это сильно не понравилось. После возложения цветов к памятнику, Маргиани всю компанию пригласил в ресторан неподалеку. Тамадой был он. Его могучий голос продолжал звучать и за столом. Он попросил Сосо громко и с выражением прочитать знаменитое стихотворение И.Сталина «Утро». Сосо, как мне кажется, с удовольствием читал стихотворение перед собравшимися. Любопытство и восторг участников застолья выразились в бурных аплодисментах. Садясь на стул под аплодисменты, он на ухо тут же по-русски спросил меня: «Бабу, ты смотрел, все меня слушали?» На утвердительный ответ переспросил: «Это точно?» Что касается Василия, то он наотрез отказался что-либо говорить. Настроение ему было испорчено на площади у памятника. Наверно годам к восьми по моему совету Сосо свои «застольные чтения» прекратил. Его ждали другие аплодисменты и в другом месте. Я в детстве жутко стеснялся выступать перед публикой, поэтому мне было приятно наблюдать за Сосо, которого совершенно не смущало прикованное к нему внимание присутствующих. Теперь он дирижирует симфоническим оркестром. Я называю Сосо «господином маэстро».
Сам Иосиф Виссарионович после революции ни разу не посетил свой родной город. Хотя в 1951 году он собирался это сделать, находясь на отдыхе в Боржоми. Дворец находился в Ликани (предместье Боржоми). Я бывал там не один раз. Его построил царь Михаил Романов при освоении места добывания целебной воды «Боржоми». Был построен завод по изготовлению и разливу бутылок. Дворец стоял в ущелье на берегу р. Кура. Имелся большой парк. Мне запомнилась бильярдная. Над зеленым столом низко висели осветительные лампы. Джибо Николаевич Ломашвили, первый секретарь Боржоми, предложил мне сыграть с ним партию. Странное у меня было чувство – я играю на бильярде, на котором играл сам Иосиф Виссарионович. Это незабываемо. О его поездке в Гори знают многие жители Боржоми и Хашури. Один житель Хашури рассказал мне, что Сталин по дороге в Гори остановил машину в селении Осиаури, которое расположено между Хашури и Гори. В лесу накрыли стол. Закусив, Сталин закурил и оставил на столе свои спички. Когда машины уехали, этот житель коробок спичек хранил как «золотой сувенир о вожде».
Короче говоря, Сталин приказал развернуть машину и уехал в Боржоми. Некоторые говорят, что ему не понравилась дорога. Но причина, видимо, была другая: он не любил ликования толпы. Ко всему прочему в 1949 г. в честь его 70-летия каждая республика предложила построить в Гори свою улицу. Предложение Сталиным было отвергнуто.
В Гори побывали дети Иосифа Виссарионовича Василий и Светлана в 1951 г. Правда, реакция дочери
Сегодня в Гори памятника И.В. Сталину нет, его убрало правительство М. Саакашвили. Один из приближенных к президенту чиновников Г. Барамидзе заявил по телевидению: «Сталин – это позор Грузии». Ночью при свете фонарей 22 июня 2010 года они демонтировали памятник. Все это напоминает хрущевские времена, когда так же под покровом ночи, в тайне от общественности, выносили Сталина из Мавзолея. М. Саакшвили, как и Н. Хрущев, боялся своего народа. О Саакашвили я слышал в Москве, что его прозвали «мотоциклом без тормозов».
Горийцам, скажем прямо, с руководителями республики просто не везет. Они, то превозносят Сталина-земляка, то наоборот называют «позором нации». Вот, например, Саакашвили-президент снес памятник Иосифу Виссарионовичу, а совсем недавно Шеварднадзе – секретарь ЦК КП Грузии якобы преклонялся перед именем товарища Сталина. Он в годы правления Л. Брежнева прямо заявил: «Надо изучить феномен Сталина и связанные с этим явления». Горийскому музею было поручено возглавить работу. Однако его призыв, как потом выяснилось, оказался болтовней.
Став министром иностранных дел СССР при новом хозяине в Кремле «Белый лис» в корне изменил свои взгляды и на товарища Сталина, и «на связанные с ним явления». Горбачев назовет Шеварднадзе своим соратником, причем подчеркнет его неоценимый вклад в разрушение СССР.
А вообще-то мы чаще ездили в Гори сами. За рулем Яша, и Нина впереди, я с внуками сзади. «А в ресторан зайдем?» – в первую очередь спрашивал Василий.
Поездка в Гори по любой причине означала посещение музея Сталина. Работники музея – милые женщины, всегда были рады видеть нас и всегда спрашивали: «А где Нана?» Мы как всегда отвечали: «Сидит дома». Надо сказать, что Нана вообще не любила быть на виду.
Словом, быть в Гори, на родине Сталина и не выпить за него, было грешно. Обратно отправлялись с хорошим настроением. Нина включала музыку и вперед. Не доезжая г. Каспи, вернее развилки дорог, я начинал как обычно рассуждать: «Посидели в ресторане неплохо, но было бы еще лучше, если бы мы сейчас где-нибудь отведали хинкали». «Я вам дам хинкали!» – не отрывая взгляда от дороги, вставляет реплику Яша. Нина тогда спрашивает меня: «Яковлевич, а где готовят приличные хинкали?» – «Хватит! Едем домой!» – отрезал Яша. После небольшой паузы я вновь начинаю прерванный разговор: «Яша, а ты не знаешь это место?» В ответ получаю: «Отстань, не знаю!» Тогда я говорю Нине: «Ты знаешь, Нина, твой Яша на вид очень строгий, а на самом деле он не такой, он добрый и мягкий». «Не говори, – отвечает Нина, – мой Яшечка такая прелесть!» – «Ладно, – останавливает ее Яша, хватит, заедем, только ненадолго».
Жора Магулария, мой тбилисский друг – человек-непоседа. Вечно его куда-то несло. Сидеть на одном месте для него было хуже пыток. «Вот если бы мне дали должность с кабинетом и секретаршей, – откровенничал он, – я бы не смог работать, клянусь! Я бы сбежал». Он был сотрудником базы запасных частей автотранспорта и регулярно мотался по Союзу. Особенно часто ездил в город Горький (сегодня Нижний Новгород).
Внешне Жора был небольшого роста с вполне уже приличным животом. Он не был похож на типичного грузина, его скорее можно было принять за русского. Веснушки на лице и рыжий чуб (оставленный для последней драки) на почти облысевшей голове делали его малоприметным в толпе. Поэтому я, когда увидел его красавицу жену Циалу, был поражен. Она была полной ему противоположностью. Что-то аристократическое в поведении и воспитании исходило от нее. Красивое лицо всегда озарялось при встрече очаровательной улыбкой. Мне казалось, она была настоящей грузинской княжной.