Мой домашний динозавр
Шрифт:
— Нет-нет! — сказала Керсти. — Тогда мы его больше не увидим. Лучше найти лагуну в скалах, и он будет там жить.
— Найти-то мы можем. Но весенние приливы его вынесут оттуда. К тому же замучаешься его кормить, бегать вниз-вверх по скалам по несколько раз в день.
— Может, пустить его в озерцо, Ворчун? — сказал Энгес. Он имел в виду маленький водоем, не больше футбольной площадки, в долине, недалеко от дома.
— Пустить-то можно, Энгес, и мы это сделаем, когда он подрастет. Но сейчас он там долго не протянет. Там водятся щуки, которые могут его запросто проглотить, — сказал Ворчун и, взяв сардину за хвостик, бросил в ванну. Крузо сразу кинулся на нее, как акула.
— Надо подождать, пока он станет большим, чтобы таким же образом разделаться и со щукой.
— Но где нам его держать? — спросила Керсти.
— Знаю! — сказал Ворчун. — Конечно, в бассейне, где золотые рыбки. Как же мне сразу-то на ум не пришло!
На лужайке около дома было сделано продолговатое бетонное углубление размером с бильярдный стол. Там жили две золотые рыбки по имени Дженет и Джон. Когда Керсти было примерно столько же лет, сколько Энгесу, она их выиграла на ярмарке. С того времени она ими почти не интересовалась, но, глядя теперь, как Крузо кромсает сардину, Керсти похолодела.
— О нет! — крикнула она. — Что тогда будет с Дженет и Джоном?
— Ланч и полдник, — невозмутимо сказал Энгес.
— Да нет же, — успокоил ее Ворчун. — Мы этого не допустим. Мы проведем спасательную операцию. Вытащим их креветочной сетью. А у меня в сарайчике есть старый аквариум. Они будут в нем жить, пока Крузо не вырастет и можно будет поместить его в озерцо. Теперь кто-то из вас поможет мне поймать их, а кто-то останется здесь кормить этого малого тем, что осталось в банке.
Керсти посмотрела на своего братца. Глаза его были прикованы к сардинам.
— Я останусь здесь, — сказала она быстро.
Когда Ворчун и Энгес ушли, она встала на колени около ванны, поставила банку на край и стала кормить Крузо. Она кормила его очень маленькими кусочками.
— Глотать, не пережевывая, вредно, — наставляла она при этом. — Напрасно Ворчун дал тебе целую рыбку. — Крузо смотрел прямо на нее. Его глаза были ромбовидные, очень темные и умные. Он, казалось, прислушивался к тому, что она говорила.
Когда было покончено с третьей из четырех сардин, он как будто насытился. Он погрузился на самое дно ванны и некоторое время полежал там. Потом всплыл, как всплывают пузырьки в газированном напитке, высунул ноздри, втянул ими воздух и опять погрузился в воду. Он проделал это не раз, и Керсти следила за ним по часам.
Оказалось, что он мог задерживать дыхание примерно на минуту и подымался вдохнуть воздух совершенно автоматически. Глаза его были закрыты, и казалось, что он крепко спит. Через четверть часа Крузо всплыл окончательно и опять посмотрел на Керсти. Но не чирикал.
— Ты наелся, да? — спросила Керсти. — Тогда мы оставим эту сардину на потом. — Пальцы у нее были испачканы маслом, она уже хотела сполоснуть их в ванне, но спохватилась, что Крузо может принять их за рыбку.
— Что ты, Керсти, глупенькая, что ли, — сказала она сама себе. — Не такие уж большие у него зубы, и никогда не надо подавать вида, что я его испугалась. — Она стала медленно опускать один палец вниз, все время приговаривая тихим голосом: «Хороший мальчик, Крузо, хороший мальчик», — пока не коснулась его носа.
Очень нежно Крузо лизнул ее пальчик.
Глава 4
ПОСЛЕДНЯЯ САРДИНА
Крузо и в голову не могло прийти укусить протянутый ему палец. Огромное существо, которому этот палец принадлежал, он воспринимал как поставщика пищи и потому его доброго друга.
Этот друг начал теперь щекотать его. Крузо лежал на поверхности воды с раскинутыми в стороны ластами, и нежно щекочущие пальчики двигались от его лошадиной головы по жабьей коже его черепашьей спины к крокодильему хвосту. Ощущение было наиприятнейшим. Крузо даже закрыл глаза от удовольствия. Когда он их открыл, то увидел, что вернулись два других великана, и опять они стали произносить какие-то странные звуки, обращаясь друг к другу. Теперь самый маленький великан принялся его щекотать, да посильнее, что только прибавило Крузо удовольствия, он нежился, извивался, даже маленькие волны пошли по воде и плескались о края ванны.
«Только об одном приходится сожалеть, — сказал сам себе Крузо. — Еда вкусная, щекотанье восхитительное, великаны определенно очень добрые существа. Но я начинаю чувствовать себя зажатым в этой маленькой холодной белой тюрьме. Хорошо бы у них нашлось для меня что-нибудь побольше». В этот момент самый большой великан — будто он мог угадывать мысли — наклонился и вынул Крузо из ванны.
Большинство из нас помнят что-то особенное из своего детства, и Крузо тоже всю свою долгую жизнь будет помнить тот миг, когда его опустили в бассейн.
Он, конечно, не знал, что это такое, но чувствовал, что здесь раз в десять больше места, чем там, где он был вначале, и глубоко, и тенисто, и много водорослей. Он возбужденно плавал и плескался, потом нырнул под ковер из лилий и начал рыться в иле, из которого они росли. Крошечные обитатели бассейна — пресноводные креветки, жуки-ныряльщики и всякие червячки — всполошились, а Крузо стал за ними вовсю гоняться. Теперь ему было где разгуляться, он продемонстрировал немалую скорость и даже кое-кого проглотил, но большей частью они оказывались проворнее и ускользали от него. Наконец, запыхавшийся, он всплыл на поверхность и увидел, что к трем великанам присоединился четвертый и они все вместе наблюдают за ним.
Водоконь громко чирикнул. В сущности, это было единственное, что он был способен «произносить», и на сей раз он чирикнул просто оттого, что был счастлив. Но в ответ тотчас же прямо перед его носом шлепнулась с маслянистыми брызгами последняя сардина.
— Сардину он получил в последний раз, — сказала мама. — Вы поняли?
— В самый последний? — спросила Керсти. — Но хотя бы иногда мы будем его угощать?
— На Рождество, — сказал Энгес, — на Пасху, и в его день рождения, и по субботам, воскресеньям, и…