Мой друг бессмертный
Шрифт:
Садясь в машину, Лешка оглянулся на старый дом и увидел Лаврика, который вис на калитке и махал ему рукой. Лешка помахал ему в ответ и с облегчением отвернулся.
– Ну, ты доволен? – спросил дед, подъезжая к воротам Леннаучфильма.
– Наверно, – задумчиво сказал Лешка.
– А я тобой доволен. Ты молодец. Вел себя просто отлично. Одно слово – мой внук!
Леша невольно ощутил, что польщен. Только заслужил ли он похвалы? Матушка Аглая сказала ему так мало, а прочие предки и вовсе ничего…
– Знать бы еще, кто такой этот холодный демон, – вздыхая,
– Как кто? – удивился дед. – Демон, он и есть демон.
– А как он выглядит?
– Вот уж не знаю, да и знать не хочу. Когда он приходил в Горскую, я был в отлучке. Помню только, двор был весь белый от инея.
Разочарованный Лешка снова погрузился в раздумья. Дед остановил машину.
– Ну, Лешка, давай прощаться. Приятно было повидаться, но время поджимает. Твой бессмертный уже, наверно, извелся…
– До свида… – Лешка вдруг подумал, что встречаться с дедом ему что-то не хочется. – Ну, в общем… Как у вас прощаются?
– Пусть земля тебе будет пухом! – любезно подсказал дед.
– Да, в общем, будь здоров… м-м-м…
– Ладно, бывай, Лешка. Мотор «Волги» взревел.
– Бабушке Вере привет! – крикнул вслед машине Лешка.
Когда красные огоньки габаритов исчезли за поворотом, из-за ворот бесшумно выступил Виктор. Можно подумать, он там стоял в засаде.
– Успел, – кратко сказал он. – Как прошло?
– Нормально. Сейчас расскажу…
– Не сейчас. Пошли. Пора отправляться назад.
– Опять будем петь?
– Быстрее, уйдем с улицы! – не ответив, воскликнул сянь. – Сейчас кончится действие колыбельной!
Вслед за сянем Лешка побежал через двор Леннаучфильма к открытому подвалу, но вдруг побледнел и пошатнулся. Сянь на бегу подхватил его на руки.
– Душно… – с трудом пробормотал Лешка, глотая воздух. – Больно!
– Продержись еще немного!
– Умираю…
– Не бойся! Ты просыпаешься!
Глава 19
Ники идет на прослушивание к продюсеру и знакомится с Арсаном
С утра Ники была вся в волнении. Придя из школы, угрохала часа два на непривычное занятие – попыталась накраситься. Лучше бы она этого не делала.
Когда в начале пятого в дверях появился Толик, его встретило мрачное существо с красным распухшим лицом.
– Я все смыла, – не здороваясь, объявила Ники. – Поехали куда-нибудь в салон, пусть меня там раскрасят.
– Обойдешься.
Толик поглядел на дочь, и его брови поехали на лоб.
– Ты чего, перегрелась?
– А что?
– Тебе штаны малы, что ли? Почему трусы торчат наружу?
– Ты ничего не понимаешь, это же стринги! Вот если бы ты мне еще купил такой черный кожаный плащ с длинными полами, как у Блейда…
– Ага. И костюм человека-паука. Давай на выход.
Разряженная, с горящими щеками, Ники важно уселась в джип. Они поехали в сторону центра через Черную речку, по Каменноостровскому проспекту. Толик был спокоен, как мамонт. Словно и не вез свою дочь, будущую рок-звезду, на первую встречу с потенциальным продюсером. Ники, наоборот, дико волновалась. Она болтала без умолку, осыпая отца вопросами и не дослушивая
– А кто там будет? Как мне себя вести? Что надо будет делать? Петь? Вот бы только петь, и все! Если мне скажут что-нибудь сыграть, я опозорюсь!
– Ты губу-то не раскатывай. Может, его там и не будет, – остудил ее энтузиазм Толик.
– Но как же так?
– Думаешь, у Эрлина других, более важных дел нет, чем рандеву с тобой?
– Прикольная фамилия – Эрлин! А по имени-отчеству его как?
Толик повернулся к Ники.
– Запомни вот что, – резко сказал он, – делай что хочешь – наряжайся как стриптизерша, на голове ходи, но никогда не отзывайся об Эрлине без должного почтения. Даже в его отсутствие. Никаких «прикольных фамилий», поняла? Лучше вообще молчи!
– Поняла, – подтвердила ошарашенная наездом Ники.
Несколько минут ехали в молчании. «Инфинити» мчался по Каменноостровскому. Ники принялась разглядывать прикольную штуковину, которую заметила еще в прошлую поездку. Штуковина болталась на зеркале заднего вида. Вернее, никакого зеркала не было – интересно, как Толик без него обходился? Вместо него висело нечто похожее на клубок спутанной обгорелой проволоки. Приглядевшись поближе, Ники поняла, что это не проволока, а своеобразная клетка. Внутри нее скорчилось какое-то черное существо – не то обгорелый воробей, не то дохлый хомяк, не то большой мохнатый паук с поджатыми лапами. Штуковина слабо пахла гарью и выглядела преотвратно.
– Чего это за пакость? – сморщив нос, спросила Ники.
– Талисман, – буркнул Толик.
«У нормальных людей небось иконы пришпилены, – критически подумала Ники. – А у Толика – дохлый паук».
– Зачем он тебе? Чтобы в аварию не попасть?
– Чтобы не заблудиться. Всё, умолкни. Приехали. На набережной Карповки Толик свернул налево и вскоре остановил машину напротив пятиэтажного Дома в стиле «модерн», выходящего нарядным фасадом на набережную.
– Нам туда, – Толик указал на бронзово-стеклянную дверь. В обе стороны от нее уходили ряды одинаковых плотно зашторенных окон.
Ники стало боязно, но она расправила плечи, задрала подбородок, как ее когда-то учили на хореографии: живот втянуть, ноги в третьей позиции, и вперед. Толик нажал на кнопку домофона, подождал несколько секунд, пока откроют, и отступил, пропуская вперед Ники. Ники решительно шагнула внутрь. Пройдя через вторую стеклянную дверь, она оказалась в просторном вестибюле. Но рассмотреть она ничего не успела. Где-то наверху раздался тихий шорох, и на голову Ники свалилась корзина.
Ники пискнула, присела и шарахнулась назад, врезавшись в Толика. Ее не ушибло – упавший на нее предмет был легкий, сплетенный из разноцветных прутьев. Теперь, когда он валялся на полу, было видно, что он похож даже не на корзину, а скорее на птичье гнездо: круглая плетенка с низкими стенками, выкрашенная в красный и черный. При падении с «корзины» слетела крышка, и Ники зорким глазом углядела там маленькую человеческую фигурку, что-то вроде куклы с растопыренными в стороны руками и ногами.