Мой друг Мегрэ
Шрифт:
В группе людей, встречавших «Баклан», комиссар узнал Шарло, который пришел вслед за ним и так же, как он, выполнял, казалось, некий ритуал, сам не очень-то в него веря.
— Ничего новенького, шеф? — поинтересовался Леша, едва ступив на берег. — Если бы вы знали, какая там жара!
— Все прошло хорошо?
Жинетта, конечно, оставалась с ними. Она казалась очень усталой. Во взгляде ее сквозила тревога.
Все трое направились к «Ковчегу», и Мегрэ казалось, что он уже с давних пор
— Хотите пить, Жинетта?
— Охотно выпила бы аперитив.
Они пили его вместе, на террасе, и Жинетта всякий раз смущалась, когда чувствовала на себе взгляд Мегрэ.
А он задумчиво уставился на нее, как человек, мысли которого далеко.
— Я поднимусь к себе, — сказала она, ставя на стол пустую рюмку.
— Вы позволите мне подняться вместе с вами?
Леша, почуяв что-то новое, пытался отгадать, в чем дело, но не осмеливался задавать комиссару вопросы.
Он остался за столиком, а Мегрэ поднялся по лестнице вслед за Жинеттой.
— Знаете, — сказала она, когда они вошли в комнату, — я ведь действительно хочу переодеться.
— Это меня не стесняет.
Она пыталась пошутить:
— А если стесняет меня? — Однако она тут же сняла шляпу. — Все-таки мне очень тяжело. По-моему, Марселен жил здесь счастливо.
Должно быть, по вечерам в это время Марселей тоже играл в шары на площади в лучах заходящего солнца.
— Все были с ним очень милы. Его здесь любили.
Она поспешно сняла корсет, оставивший глубокие следы на ее молочно-белой коже. Мегрэ, повернувшись к ней спиной, смотрел в окошко.
— Вы помните вопрос, который я вам задал? — спросил он безразличным тоном.
— Вы несколько раз его повторяли. Никогда бы не подумала, что вы можете быть таким резким.
— А я, со своей стороны, никогда бы не подумал, что вы будете пытаться что-то от меня скрыть.
— Разве я от вас что-нибудь скрыла?
— Я вас спрашивал, почему вы приехали сюда, на Поркероль, хотя знали, что тело Марселена уже перевезено в Йер?
— А я вам ответила.
— Вы мне солгали.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Почему вы не сказали мне о телефонном звонке?
— О каком звонке?
— О том, что Марселей звонил вам накануне смерти.
— Я совсем забыла про это.
— И про телеграмму тоже?
Мегрэ, не оборачиваясь, знал, как она реагирует на его слова, и продолжал следить за партией в шары, которая разыгрывалась неподалеку от террасы. Оттуда доносился гул голосов. Слышался звон стаканов.
Он чувствовал себя спокойно, уверенно, да и м-ра Пайка не было рядом.
— О чем вы думаете?
— Я думаю о том, что поступила неправильно, и вы это прекрасно знаете.
— Вы уже оделись?
— Сейчас, только надену платье.
Комиссар
— Вы ни с кем не говорили о «Ларуссе»?
— А с кем мне было говорить?
— Не знаю. Например, с господином Эмилем или Шарло.
— Не такая уж я дура, чтобы говорить про это.
— Потому что хотели сделать то, что не удалось Марселену? Знаете, Жинетта, вы ведь очень своекорыстны.
— Это всегда говорят женщинам, которые пытаются обеспечить свое будущее. — В голосе ее вдруг почувствовалась горечь.
— Я думаю, вы скоро выйдете замуж за господина Эмиля?
— При условии, что Жюстина решится умереть и в последний момент не оставит таких распоряжений, которые помешают ее сыну на ком-либо жениться. Только не думайте, что я это сделаю с большой радостью!
— Словом, если бы комбинация Марселена удалась, вы не стали бы выходить замуж?
— Во всяком случае, не за этого зануду.
— Тогда вы бросили бы свое заведение в Ницце?
— Ни минуты не задумываясь, клянусь вам.
— И что бы вы стали делать?
— Уехала бы в деревню. Все равно куда. Разводила бы цыплят и кроликов.
— Что же Марселей сказал вам по телефону?
— Вы снова скажете, что я лгу.
Он пристально посмотрел на нее и уронил:
— Теперь уж нет.
— Ладно! Наконец-то вы стали мне верить! Так вот, он мне сказал, что случайно напал на замечательное дело. Именно так он и выразился. И еще добавил, что на этом деле можно сорвать большой куш, но он еще окончательно не решил.
— Он ни на кого не намекал?
— Нет. Но я не помню, чтобы он когда-нибудь напускал на себя такую таинственность. Ему нужна была справка. Он меня спросил, нет ли у нас в доме «Большого Ларусса». Я ответила, что в нашем доме таких книг не держат. Тогда он стал настаивать, чтобы я пошла в муниципальную библиотеку и посмотрела.
— Что же ему хотелось узнать?
— Ну что ж, была не была! Все равно вы до всего уже дознались, и у меня не осталось никаких шансов.
— Неужели никаких?
— К тому же я в этом деле ничего не поняла. Мне казалось, что если я приеду сюда, то здесь на месте что-нибудь придумаю.
— Кто же умер в тысяча восемьсот девяностом году?
— Значит, вам показали телеграмму? Так он ее не уничтожил?
— На почте, как обычно, сохранилась копия.
— Какой-то Ван-Гог, художник. Я прочитала, что он покончил с собой. Он был очень бедный, а теперь за его полотна дерутся, и стоят они Бог знает сколько. Я думала, уж не отыскал ли Марсель какую-нибудь из его картин.