Мой герой
Шрифт:
Мич стукнул рукой по аккуратной стопке бумаг.
— Знаешь, ты такая классная в гневе. И я вовсе ничего не выдумывал. Хотя мог бы, — проговорил он задумчиво, — у меня обычно это хорошо получается, но сейчас, кажется, для этого нет достаточных оснований.
— Ты прекратишь или нет? — Она набросилась в ярости на него, требуя, чтобы он убрал руки с ее бумаг. — Весь этот вздор о «Триоптике» и «Ди энд Эйч Кемикалс». — Сделав глубокий вдох, она присела на край стола. — Я понимаю, ты хотел мне помочь, и я ценю твои усилия, но…
— Правда? — Он с улыбкой
— Я думаю, ты правильно меня понимаешь, — прошептала Эстер.
— Иногда. — Он наклонился к ней еще ближе. — Ты пахнешь слишком здорово для этого затхлого офиса.
— Мич. — Она положила руку ему на грудь и нервно посмотрела на Рэда.
Мальчик обнял Таса и погрузился в новые выпуски комиксов.
— Ты правда думаешь, что, если ребенок увидит, как я тебя целую, это обернется для него травматическими переживаниями?
— Нет. — На мгновение она прижалась к нему еще крепче. — Но это не имеет отношения к нашей проблеме.
— А какая у нас проблема? — Он перестал держать рукой лацкан и переключился на золотые треугольники в ее ушах.
— Проблема в том, что я должна буду пойти к Роузену и объяснить ему, что все это просто твои… — она задумалась, какое бы подобрать слово, — фантазии.
— Ну, у меня много фантазий, — признал он, очерчивая большим пальцем ее подбородок. — Но будь я проклят, если они имеют к нему хоть какое-нибудь отношение. Хочешь, я расскажу, как мы с тобой оказались одни на спасательном плоту посреди Индийского океана?
— Нет. — На этот раз ей пришлось улыбнуться, хотя внутри все горело совсем не от юмора. Любопытство заставило ее поднять на него глаза и быстро отвернуться. — Почему бы вам с Рэдли не пойти домой? У меня сейчас еще одна встреча, а потом я пойду и объясню все мистеру Роузену.
— Ты больше не злишься?
Она покачала головой, едва устояв перед желанием коснуться его лица.
—Ты просто хотел мне помочь. Это было очень мило с твоей стороны.
Он представил, что, наверное, она так же отнеслась бы к Рэдли, если бы тот, решив помыть посуду, разбил ее любимое фарфоровое блюдце с фиолетовой каемочкой. Думая про себя, что это — нечто вроде теста, он прижался своими губами к ее губам и ощутил все стадии ответной реакции — шок, напряжение, желание. Когда он оторвался, то прочел в ее глазах нечто большее, чем прощение. Страстный огонь промелькнул быстро, но ярко.
— Ладно, Рэд, пошли, твоей маме надо вернуться к работе. Если нас не будет в квартире, когда ты придешь домой, мы — в парке.
— Прекрасно. — Она невольно решительно сжала губы. — Благодарю.
— Не за что.
— Пока, Рэд, я скоро буду дома.
— Хорошо. — Он протянул руки, чтобы обнять ее за шею. — Ты больше не сердишься на Мича?
— Нет, — ответила она тем же заботливым шепотом. — Я ни на кого не сержусь.
Выпрямившись, она улыбнулась, но Мич заметил ее обеспокоенный взгляд. Он остановился, положив руку на дверь.
— Ты правда собираешься пойти к Роузену и рассказать, что я выдумал весь этот бизнес?
— Я должна. — Чувствуя себя виноватой за то, что так на него накинулась, она улыбнулась. — Не беспокойся, я уверена, мне удастся все с ним уладить.
— А что, если я скажу тебе, что я вовсе не выдумал все это, что моя семья основала «Триоптик» сорок семь лет назад?
Эстер подняла бровь.
— Я скажу, чтобы ты не забыл про перчатки. На улице очень холодно.
— Хорошо, но будь добра, прежде чем открыть душу Роузену, сделай одолжение и загляни в справочник «Кто есть кто».
Держа руки в карманах, Эстер вышла за дверь кабинета. Оттуда она видела, как Рэдли протянул свою одетую в перчатку руку Мичу. Последний, естественно, был без перчаток.
— У вас восхитительный сын, — сказала Кей, вручая Эстер папку. Небольшая стычка с Роузеном полностью изменила ее мнение о сдержанной миссис Уоллес.
— Спасибо. — Когда Эстер улыбнулась, новое мнение Кей окрепло окончательно. — Я очень благодарна вам за то, что вы меня прикрыли перед Роузеном.
— Пустяки. Что плохого, если сын заскочил к вам на минутку?
—Политика банка, — прошептала Эстер.
Кей фыркнула в ответ:
—Вы хотите сказать — политика Роузена. За черствой внешностью — черствая натура. Но не беспокойтесь о нем. Как мне удалось узнать, он считает, что ваша производительность труда гораздо выше, чем вашего предшественника. Это высшая степень похвалы, на которую он способен.
Кей минутку постояла в нерешительности, пока Эстер просматривала и разбирала папку.
— Очень тяжело в одиночку растить ребенка. У моей сестры маленькая девочка, ей всего пять. Знаете, иногда ночью Энни просто готова выть от горя из-за всех этих обязанностей.
— Да, знаю.
— Мои родители хотели, чтобы она вернулась обратно домой, чтобы мама могла присмотреть за Сарой, пока Энни на работе, но Энни совсем не уверена, что это лучший выход.
— Порой трудно предположить, чем обернется однажды принятая помощь, — прошептала Эстер, думая о Миче. — И мы иногда забываем быть благодарными, когда нам ее предлагают. — Она одернула себя и прикрыла папку рукой. — Мистер Гринберг здесь?
— Только что подошел.
—Прекрасно, пусть войдет, Кей. — Она углубилась в дела, потом остановилась. — Кей, откопайте для меня где-нибудь копию «Кто есть кто».
Глава 6
Он был миллионером.
Когда Эстер добралась до квартиры, она все еще пребывала в состоянии глубокого, изумления. Ее сосед снизу, с босыми ногами и в рваных джинсах, оказался наследником одного из самых больших состояний в стране.
Эстер сняла пальто и, против обыкновения, отправилась в гардеробную, чтобы его повесить. Человек, проводящий время за написанием еженедельных выпусков похождений Капитана Зака, на самом деле происходит из семьи, которой принадлежат лошадки для игры в поло и загородные виллы. Причем сам он живет на четвертом этаже самой заурядной многоэтажки в Манхэттене.