Мой граф

Крамер Киран

– Ты больше не должен так думать, дорогой, – молвила матушка. – Ты именно там, где тебе и следует быть. Так говорит закон, и так говорят наши сердца.

– Спасибо, матушка. Но я хочу, чтобы Питер узнал всю правду. Мне надо объяснить, почему я не позволял ему довериться мне. Я хочу получить его благословение как следующего в очередности на маркизат.

– Ему недолго быть вторым в очереди на маркизат, –

усмехнулся отец. – У тебя непременно будет целый выводок сыновей.

– Это мое самое заветное желание, – ухмыльнулся Грегори. – А пока мне нужна его непоколебимая, искренняя поддержка, а я не смогу получить ее, пока он обо всем не узнает. Думаю, как только я изложу все обстоятельства, он увидит, что маму никто не осуждает. И ты сам сказал, отец, мое происхождение не имеет значения.

Отец с матушкой обменялись взглядами, потом снова посмотрели на Грегори.

– Думаю, это прекрасная мысль, – одобрил отец.

– Согласна, – сказала матушка.

– Если Питер вдруг огорчит тебя… – начал отец.

– Мы с этим справимся, – заверил его Грегори. – Нет ничего хуже тайн. – Он прошелся взад-вперед по комнате. – В сущности, не вижу причин, почему я не могу рассказать историю своего рождения всем братьям и сестрам. Она не более захватывающая и интересная, чем матушкина. Это станет еще одной семейной легендой.

– Он прав! – Матушка встала. – Почему бы и нет? – Она повернулась к лорду Брейди.

Последовало мгновение потрясенного молчания, а потом отец сказал:

– Да, почему бы и нет?

Все трое одновременно рассмеялись. Грегори не помнил, когда в последний раз чувствовал себя настолько свободным, настолько готовым сделать шаг вперед и зажить настоящей жизнью.

– Это надо отпраздновать превосходным ирландским виски. – Отцовская радость была почти осязаемой, когда он вытащил свою фляжку, быстренько плеснул в три бокала, которыми хозяйка дома любезно снабдила своих гостей, и раздал их. – За новые начинания, – сказал он.

– За новые начинания, – в один голос повторили матушка с Грегори.

Они чокнулись и залпом осушили бокалы. Такова была одна из традиций Брейди.

Грегори улыбнулся.

Отец махнул на него рукой:

– А теперь ступай, и ни слова больше. Будет с тебя переживаний на сегодня – и за последние дюжину лет. Иди повидайся со своей любимой с легким сердцем. И если у нас больше не будет возможности увидеться с тобой наедине перед вашим отъездом, мы с матушкой желаем вам счастливого пути.

– Спасибо, – пробормотал Грегори и, быстро поцеловав матушку в щеку и хлопнув по спине отца, ушел к себе новым человеком.

Глава 24

На следующее утро, одетая в одно из лучших платьев Элизы с нежным рисунком в честь особого дня, Пиппа сидела рядом с Грегори в карете, положив головку ему на плечо. Ей нравилось, что они отбыли из Тарстон-Мэнор без дуэньи. Ее репутация уже погублена, так что они теперь все равно что женаты, и все домочадцы, равно как и все гости буквально лопаются от гордости, что такое скандальное событие имело место в их присутствии.

То, что маркиз и маркиза Брейди тоже были там и являлись очевидцами разворачивающейся драмы, будоражило умы еще сильнее. А когда леди Брейди презентовала Грегори свадебный фрак его отца, хорошенько починенный, разумеется, чтобы он надел его в день своей свадьбы, все женщины в доме всплакнули.

Какая счастливая случайность, что она взяла его с собой в Долиш! Кому есть дело до того, что она всегда возит с собой одежду для починки?

– Это у нее ирландское, – сказал маркиз, хотя в жилах его жены не было ни капли ирландской крови. – Такая же волшебница.

После чего он чмокнул ее в нос, словно она была его собственной маленькой феей, что вызвало у Марбери отвращение. Он так и сказал всем, включая Пиппу, за спиной лорда Брейди. В своем желании удачно сострить он совершенно забыл, что Пиппа – будущая невестка маркиза.

Но она в качестве наказания лишь многозначительно воззрилась на его пах и пошла прочь.

– Мой пахток – последний писк моды! – прокричал он ей вслед.

Ей доставило особое удовольствие игнорировать его.

Разумеется, все заявили, что знали с самого начала, что Харроу – леди, переодетая камердинером; все, кроме леди Тарстон, которая, едва только увидев Пиппу, выходящую из кареты в бриджах и с распущенной копной волос, лишилась чувств.

Ну, или притворилась, что лишилась чувств, ибо тут же пришла в себя, а потом снова упала в обморок, когда вместе с Грегори и Пиппой к ней в дом вошли маркиз и маркиза Брейди. После того как леди Тарстон оклемалась во второй раз, леди Дамара не преминула дать понять их хозяйке и родителям Грегори, будто всегда знала, кто на самом деле Харроу, но не сказала ничего из соображений приличия.