Мой крылатый кошмар

Серганова Татьяна

– Выберется? – прохрипела я. – Вы хотите сказать, что он… он не умер? Спустя столько столетий?!

– А что ему умирать? Живой. Питается темной магией, спит себе в берлоге и все жаждет возродить свою возлюбленную. Раз за разом, - домовушкин перевел взгляд на парня.
– Ты же не зря такой холодный и бледный, Айран Иргар. Тебя таким воспитали. Догадываешься почему?

– Да, - сухо ответил напарник, сжав кулаки.

– А я нет, - вставила я, устав от их гляделок.

– Любовь,

чувства, страсть и месть. Все это азгары веками вытравливали из себя, помня печальный опыт своего соплеменника. Ведь чувства приносят лишь боль. Не так ли?

– Так, - снова согласился парень.

– Только разум и холодный расчет.

В комнате и до этого было не жарко, но сейчас я как-то сразу почувствовала этот холод. Стало так зябко, что я задрожала. Пришлось обнять себя за плечи, чтобы хоть как-то согреться.

Айран тут же оказался рядом, стащил с себя куртку и накинул мне на плечи, присаживаясь рядом. Обнять не решился, но сидел так близко, что я чувствовала исходящее от него тепло.

– Я не позволю ему добраться до тебя, - пообещал мой голубоглазый кошмар.

А я едва не задохнулась.

Куртка пахла им. Сладким и терпким ароматом лесных ягод, покрытых тонким слоем инея. В нем так легко было задохнуться, потеряться и забыться.

И каких сил мне стоило сдержаться и не уткнуться носом в ткань, чтобы вдохнуть глубже, чтобы раствориться в этом аромате.

Понимала, что глупо, что так делать нельзя, а ничего с собой поделать не могла.

– Надо же, как интересно. История повторяется. Дриада и азгар, - задумчиво произнес домовушкин. – Как и столетия назад.

– Не повторяется, - быстро парировала я, чувствуя, как загорелись от смущения щеки. – У нас все иначе. Никакой любви. Ведь правда?

Я обернулась к Айрану и застыла, потерявшись в его взгляде. Холодным язык бы сейчас не повернулся его назвать. Если бы лед мог гореть, не плавясь, то он был бы именно таким – ярким, обжигающим и немного безумным.

Поддержки от напарника я так и не дождалась. Если честно, то вообще забыла, о чем мы сейчас разговаривали.

Опять вспомнились его слова, сказанные совсем недавно: «целоваться к тебе не полезу, если сама не захочешь…»

Хотела. Так сильно, что губы загорелись, а мне внезапно стало жарко. Только холодно было, а тут – раз!
– и жарко. Так, что во рту пересохло и нечем стало дышать.

И все сомнения забылись, и про Юджинию я не вспомнила. Подумаешь, невеста. Всего один поцелуй. С неё не убудет, а мне… мне будет потом что вспомнить.

Я сама подалась к нему, прикрыла глаза, слегка приоткрыв рот и уже ощутила его горячее дыхание на своих губах.

Еще немного, совсем чуть-чуть…

Пульс грохотал в голове так, что можно было задохнуться.

И тут…

28.2

– А спать-то

вы как будете? – раздался совсем рядом насмешливый голос домовушкина.

И волшебство исчезло с пряным ароматом ягод, жаром вспыхнувших щек и горящими губами. Реальность навалилась, придавив всем своим не малым весом, напоминая о том, кто я, кто он и что вообще происходит.

Отвернувшись к стене, я тяжело сглотнула, пытаясь успокоиться, и быстро стянула чужую куртку с плеч.

– Спасибо… уже не холодно… согрелась, - не глядя передав вещь хозяину, пробормотала я и попыталась сосредоточиться на реальных проблемах. – Спать?

Матрасов было два. И они лежали друг на друге.

– Может мы… - начала я неуверенно.

– Не может, - оборвал меня Айран. – Здесь слишком сыро. Если лежать на одном матрасе всю ночь можно простудиться и заболеть. Так что спальное место у нас одно.

Место одно, а нас двое.

От одной только мысли о том, чтобы расположиться здесь вместе, рядом… нос к носу, сердце ухнуло вниз, вызвав легкое головокружение и даже небольшую панику.

– Вот и спрашиваю – как будете располагаться? – вновь спросил домовушкин.

– По очереди, - резко поднимаясь, произнес Айран. – Сначала Ивилин, потом я.

– Но… - попыталась возразить ему я.

– Это не обсуждается!

Вот еще!

– Еще как обсуждается! – вспыхнув, выдала я, тоже поднимаясь.

Мне наконец удалось найти способ выплеснуть тот накал страстей, который закипал внутри. Кажется, напарник думал так же, потому что развернулся ко мне с таким порывом и злым блеском в глазах, что впору было испугаться и заледенеть от страха. Но куда уж там! Я была слишком взвинчена, зла и встревожена. И эту его вспышку восприняла с ужасающей радостью!

Наконец-то! Тот самый Иргар, к которому я привыкла! Который был моим врагом несколько лет! Ура!

– Торбург!

Он еще меня и по фамилии назвал!

– Не надо на меня кричать! – выдала я, значительно повысив голос.

– А что я могу сделать, если ты меня не слышишь?

– Я тебя слышу. Но ты опять говоришь глупости!

Думать о том, что мы сцепились из-за какой-то ерунды, не хотелось. Какая разница. Главное – повод нашли!

– Глупости? Забота о тебе глупости? – выдал Иргар и на его бледных щеках выступили алые пятна.

– Лучше бы о себе заботился. Тебе лететь завтра и меня тащить. Кому силы больше нужны? Тебе или мне? – продолжила напирать я, не понимая, почему он не осознает элементарных вещей.

И это еще сильнее подстегивало злость и отчаянье.

– А с каких пор ты так обо мне волнуешься?

– Издеваешься?!

– Кхе-кхе, - вдруг раздалось рядом.

Моргнув, я перестала буравить взглядом взбешенного напарника и взглянула на домовушкина, который продолжал сидеть на стульчике и с ехидной улыбкой за нами наблюдать.