Мой любимый Небожитель
Шрифт:
И Арраэх ушел.
Растворился в воздухе, появившись в лесу за городом. Надо дать Илве время успокоиться. Они поговорят позже.
Ему очень тяжело было переключиться на свои личные вопросы, но он просто заставил себя это сделать.
Он убедил себя, что в доме сайна Ореога девушка будет в безопасности. К тому же Сэйни, даже когда очухается, уже не будет так настырен: Арраэх приложил его так сильно, что парень лишился нескольких передних зубов. Теперь ему ещё долго придется избегать общества симпатичных девушек…
Правитель
Достав передатчик и просканировав его своими ментальными силами, правитель понял, что работать около города этот прибор будет с явными перебоями. Наверное, сильно фонило из Храма, где лежали тысячи зоннёнских предметов. А может подобные вещи уже давно растеклись по всем уголками дикого мира, и теперь мешали нормальной работе ослабленного прибора буквально отовсюду.
Решение пришло мгновенно: горы! Те самые, гряду которых можно было видеть, если смотреть на север.
И хотя на телепортацию снова могли уйти огромные силы, Арраэх не захотел тратить время на длительные переходы и одним мощным рывком переместился прямо туда — к подножию массивных и холодных скал, тянущихся ввысь далеко за пределы облаков…
Пронизывающий холод забрался под одежду, вызывая дрожь, но правитель позволил внутренней энергии разлиться по телу более интенсивно, и ощущение охлаждения исчезло. Он облюбовал камень, на который аккуратно присел, поджав ноги, достал передатчик, сжал его пальцами и вошел в ментальную концентрацию.
Настаивая свое естество на контакт с прибором, краем уха он слышал крики крупных птиц-охотников в небе и завывание ветра, облюбовавшего тонкую трещину в скале.
Всё вокруг дышало первобытностью и дикостью этого мира, отвлекая его от концентрации и нагоняя беспокойство, но больше всего правителю мешала тоска, скрутившаяся в груди. Тоска об Илве…
С трудом изгнав образ девушки из своих мыслей, Арраэх тряхнул золотогривой головой, которую сейчас не было смысла скрывать под капюшоном, и сконцентрировался на приборе окончательно. Влил в него изрядную порцию своей энергии и… мгновенно получил слабый, но ясный ответ.
— Арраэх! — прозвучало в его голове с помехами. — Это Нэй! Скажи, где ты? Уточни координаты! Нам не удалось их прочитать… Арраэх, мы найдем тебя…
Правитель вздрогнул от неожиданности.
Его услышали!
Подавив постыдное волнение, прорвавшееся наружу через неистовый стук сердца, правитель снова сконцентрировался и начал нашёптывать прибору новое послание, стараясь на сей раз влить энергии значительно больше. Чтобы наверняка дошло до адресата…
Отправил.
Покачнулся от бессилия и понял, что должен срочно восстанавливать внутренний резерв. Войдя в медитативное состояние, Арраэх заставил свое тело расслабиться и, несмотря на окружавший его холод, ощутил наплывающий жар…
Время для правителя словно остановилось. Он так и не понял, сколько часов провел в таком состоянии, но, когда очнулся отдохнувшим
Вся земля вокруг была покрыта белоснежным ковром. Арраэх поднялся на ноги, разминая затекшие мышцы, и вдруг обнаружил местами почти незаметные, но все-таки следы пребывания рядом нескольких минасцев…
Проклятье! Его видели!!!
Впрочем, это теперь имело не так много значения, как раньше…
Возможно, уже очень скоро он покинет эту планету навсегда…
Илва проснулась с жуткой головной болью. Едва продрав глаза, она приподнялась на локтях и, щурясь, оглядела комнату.
Воспоминания прорвало мгновенно, и она начала бледнеть.
Тошнота заставила её подняться на ноги, и она едва успела вбежать в уборную, где ее вывернуло наизнанку. Кашляя и отплёвываясь, Илва не могла понять, её тошнит после выпитого или после открытий об Арраэхе.
Кое-как добравшись обратно к кровати, Илва присела на краешек и замерла. Понурив плечи и уставившись в пол, она едва могла собрать в одну кучу свои мысли, а уж в чувствах и подавно царил настоящий хаос.
Он — Гардияр! Тот, имя которого было подобно ночному кошмару…
Впрочем… Лучезарный тоже оказался далеко не светом…
Больно.
Илва чувствовала себя преданной и впервые со вчерашнего вечера по-настоящему испугалась. С такими, как Гардияр, не шутят! Ему достаточно просто подумать, и любой житель Муари в тот же миг испустит дух. Гардияр был опаснее любой банды разбойников и самого свирепого дикого зверя…
От него нужно… бежать!!!
Но вспоминая такие кристально чистые синие глаза, смотрящие на нее с тоской и даже с легкой обидой, Илва не могла избавиться от глубокой сердечной боли и от сожаления о потерянной любви.
Ей было трудно представить Гардияра, называющего себя Арраэхом, в роли настоящего злодея. Но на то он и божество, чтобы быть совершенством во всем, и даже в притворстве…
Нет, нельзя оставаться с ним рядом! Ни за что!
Илва торопливо поднялась с кровати и начала собирать свои вещи в большую кожаную сумку. Когда закончила, перебросила ее через плечо, нацепила пояс с мечом на талию и в последний раз огляделась.
Снова тоска тисками сжала сердце. В этой комнате, в которой она прожила всего-то несколько последних недель, хранилось так много воспоминаний о… прекрасном белокуром юноше, в глазах которого легко можно было утонуть от счастья.
Но это была только иллюзия!!!
Сожалеть не о чем!!!
Очнулась и стремительно покинула комнату.
Илва надеялась, что реально сможет убежать от божества, хотя всем сердцем продолжала чувствовать, что вчера была их не последняя встреча…
Когда Арраэх возвратился в дом сайна Ореога, Илвы и ее вещей там не оказалось.
И он понял, что она решила расстаться с ним навсегда.
Не смог устоять на ногах — стало больно. Присев на стул, ощутил глубокое опустошение внутри, которое с каждым мгновением становилось всё более невыносимым.