Мой любимый принц
Шрифт:
Сэр Рэтклифф Хинидж лежал в постели с Сюзанной Уинтроп. Почти рассвело, пора было уходить. Он шевельнулся; она в полудреме прижалась к нему. Проснувшись окончательно, женщина с некоторым раздражением сказала:
— Я в самом деле не знаю, что делать.
— Ты о чем? — встревожился ее любовник. Его пугало, когда женщины начинали размышлять. Лучше бы они ограничивались чувствами.
— О том, что у меня будет ребенок.
— А что можно сделать? Твой муж знает, и вроде не против.
Только этой заботы ему не хватало.
— Он
Сэр Рэтклифф хрипло рассмеялся.
— Не думает же он, будто это работа Аполлона!
Сюзанна, уткнувшись лицом в подушку, ответила сдавленным голосом:
— Почему-то он в этом уверен. Он всегда считал Коби моим любовником.
Она умолкла и повернула к нему искаженное болью лицо.
Сэр Рэтклифф грубо возразил:
— Я полагал, его бы сильнее взволновало, если бы отцом ребенка оказался Коби, а не я. Все-таки Грант — незаконнорожденный ублюдок, а я принадлежу к известному роду.
Сквозь слезы Сюзанна ответила:
— Знаю, но он ведь всегда был уверен, что я изменяю ему с Коби, и примирился с этим. Но если он узнает, что ребенок от тебя, то наверняка рассердится. Получится, будто у меня два любовника одновременно. Он этого не потерпит.
Сэра Рэтклиффа разобрал смех.
— Неплохая шутка, при том что ты клялась мне, будто никогда не была любовницей Гранта. Но нам обоим ведь только лучше, если он будет верить, что это ребенок Гранта, так чего волноваться?
— Потому что… — теперь и ее голос был искажен болью, — я ужасно обошлась с Коби. Он всегда был честен со мной, а теперь все вокруг думают, будто я забеременела от него. Я даже намекнула на это его жене. Я не представляю, как сказать ей правду. Это же так подло… сама не знаю, зачем я это сделала…
— Зато умно, — возразил сэр Рэтклифф, вставая и натягивая тяжелый парчовый халат, — ведь я не в состоянии содержать любовницу и незаконнорожденного ребенка, и не хочу быть втянутым в бракоразводный процесс. Если твой муж ничего не имеет против Аполлона, чего ты боишься? Ты же ничего не теряешь. Я пожалуй пойду, уже поздно, а ты прекращай свое нытье. Хныканье моей жены я еще могу стерпеть, но от любовницы мне нужно кое-что другое. Так что выше нос, дорогуша, если хочешь удержать меня в своей постели.
Он никогда прежде не обращался к Сюзанне подобным тоном, но она начала ему надоедать. Обычные любовные отношения казались ему слишком пресными.
Сэр Рэтклифф весело насвистывал, направляясь по коридору к своей комнате. Вокруг не было ни души. Он отпер дверь спальни, вошел и зажег свет.
Приготовленная ко сну несмятая постель манила его к себе. Зевая, он сбросил халат и направился к ней…
И только сейчас заметил… нет, быть того не может! Это же сейф, открытый настежь и пустой, совершенно пустой, если не считать единственного клочка бумаги на дне. В ужасе сэр Рэтклифф склонился над ним и схватил карточку, чувствуя, как дует из распахнутого окна, которое он оставлял плотно закрытым.
Текст
Его жизнь под угрозой, тайна перестала быть тайной. Полночный вор украл у него не только остатки былого богатства, но и гарантии безопасности. Сжимая карточку в руке, сэр Рэтклифф тяжело опустился на кровать. Что делать? Придется заявить о краже бриллиантов. От жены это скрыть не удастся.
Что бы он ни говорил ей наедине, ему хотелось, чтобы жена продолжала носить его драгоценности. Бриллианты доказывали: он не настолько обеднел, чтобы распродавать фамильное достояние. Нет, надо заявить о краже, но умолчать о карточке, оставленной вором.
Хуже того, его единственным спасением, талисманом, оберегающим от опасности, были похищенные письма. Если их вернут владельцу, ему конец, поскольку он лишится расположения принца — своей единственной поддержки.
Сэр Рэтклифф Хинидж оказался один в бушующем океане, и спасательной шлюпки на горизонте не было.
Четвертая глава
— Говорят, что Кенилворт телеграфировал в Скотланд-Ярд, и что они обещали прислать следователя… это правда?
Виолетта кивнула. Узнав о краже знаменитых бриллиантов Хиниджа, она почувствовала себя совсем как леди Макбет («Что? Только не в нашем доме!»), но никто, как утешали ее подруги, не мог быть застрахован от столь дерзкого преступления. Вор влез на крышу оранжереи по украденной из сада лестнице. Затем у него хватило ловкости вскарабкаться на балкон, войти в спальню сэра Рэтклиффа, взломать сейф и забрать драгоценности.
Из деликатности никто так и не поинтересовался, в чьей комнате находился сэр Рэтклифф в ночь кражи.
Только один из гостей за вечерним чаем высказал мысль, заставившую настоящего вора насторожиться.
— А если бы Хинидж оказался в своей спальне? — размышлял лорд Дагенхэм, зять Кенилворта. — Это же огромный риск. Вор мог попасться с поличным.
— Вероятно, он отправил бы Хиниджа в нокаут и сбежал, — предположил один из конюших принца. — Этот тип был готов к риску… и смотрите, какой у него улов.
— Но откуда он мог узнать, в какую именно комнату нужно залезть? — упрямо продолжил Дагенхэм.
Ответил ему мистер Хендрик Ван Дьюзен, с аппетитом уплетающий оладьи.
— Так он мог ожидать большого улова в любой комнате, если учесть, какие сюда съехались гости. Но я согласен, он действительно летал слишком близко к солнцу.
Только Дина и Коби поняли, что Ван Дьюзен намекает на миф об Икаре. Дина удивилась, но Коби отлично знал, что имеется в виду.
— Кто-нибудь в курсе, сколько они могут стоить? — поинтересовался Кристофер Сайкс, близкий друг принца. — Вы разбираетесь в бриллиантах, Грант? Каково ваше мнение?