Мой милый жандарм

Самохин Валерий Геннадьевич

Ну вот и все!
– с каким-то скрытым торжеством в голосе произнесла Анна.

Что все?
– обеспокоился вдруг Жорж.

Я холодно кивнул:

Вы можете идти, мы вас более не задерживаем.

Жорж неуклюже откланялся и исчез, словно его и не было.

Сзади послышался цокот копыт.

А вот и наш экипаж!
– обрадованно воскликнула Анна и требовательно взглянула на меня.
– Надеюсь, вы не откажетесь отобедать сегодня с нами?

Это выше моих сил, - улыбнулся я в

ответ.

Ловко забравшись в коляску, девушка приглашающее хлопнула по кожаной обшивке сиденья:

Ждете отдельного приглашения?

Я немедля запрыгнул следом.

Однако, коляска не трогалась, словно чего-то ожидая.

Мы еще не все закончили?
– отчего-то шепотом спросил я.
– Или пьеса имеет продолжение?

Анна загадочно прищурилась.

Пьеса сыграна, остался заключительный акт...
– она прикусила губу и как-то робко, несмело спросила: - Скажите, мой милый друг, ответьте со всем откровением - возможно ли оправдать преступление, совершенное во благо?

Ответить я не успел - дверь банка открылась нараспашку и на улицу выбежал взволнованный донельзя Жорж, сжимая в руке тонкую полоску бумаги. Судорожно покрутил головой, словно больной чумой пес, и радостно вскинулся, едва увидел нас.

Анна Васильевна!
– отчаянно вскричав, в два прыжка оказался он у коляски.
– Да что же это такое твориться?!

А что, собственно, твориться?
– нарочито зевнув, без всякого интереса спросила девушка.

Вот...
– явно не находя слов, рваным движением ткнул бумажкой молодой человек.

Я перехватил документ и пробежался глазами по скупым, телеграфным строчкам.

Здесь говорится о том, что платеж на сумму двадцать пять тысяч рублей отозван господином Егоровым ввиду его ошибочности. Платеж был предназначен совершенно другому лицу, при написании фамилии получателя средств вкралась досадная опечатка.

Именно так!
– пуще прежнего вскричал Жорж и сбивчиво, глотая слова, затараторил: - Это какая-то ошибка! Надо немедля телеграфировать господину Егорову, чтобы он подтвердил правильность платежа! Анна Васильевна, голубушка, ну что же вы молчите?! Нужно немедля что-то предпринять!

А кто это - господин Егоров?
– с искренним любопытством спросила девушка.

Но как?
– опешил от неожиданности Жорж.
– Это тот самый господин, что соизволил рассчитаться по долговой расписке вашего дядюшки.

Какой расписке?
– удивленно приподняла бровь Анна.
– Не понимаю, о чем вы говорите, мой юный друг... Не соизволите ли ее предъявить? Может тогда недоразумение проясниться.

Вы же ее сами сожгли, - упавшим голосом пролепетал Жорж.
– Собственноручно. Не далее как четверть часа назад.

Вы меня явно с кем-то путаете!
– холодно произнесла девушка.
–

Я не занимаюсь поджогами! Мне кажется, у вас началась горячка, и вам следует без промедления показаться врачу...
– она тронула кучера за плечо: - Пахом, отправляемся немедля, я слышала, что этот вид горячки заразен.

Когда поникшая фигура банковского клерка скрылась из глаз, Анна глухо произнесла:

Что скажете, господин поверенный? Закон об адвокатской тайне не распространяется на преступления, совершенные доверителем.

Вы правы, закон возлагает обязанность на адвоката доносить о преступлении...
– накрыв своей рукой тонкую девичью ладошку, я с самым искренним удивлением поведал: - Но мне совершенно непонятно о каком преступлении вы говорите. В последнее время таковых не упомню...

Глава пятнадцатая

Деян

Москва просыпалась лениво, нехотя.

Виной тому явно был зарядивший перед самым рассветом мелкий, до крайности противный своим моросящим занудством и не по-летнему холодный дождик.

Обхватив ладонями кружку с горячим кофе, я мелкими глотками продлевал наслаждение, одновременно в мыслях своих пытаясь отгородиться от неуютного внешнего мира.

Знакомый голос вернул меня из небытия.

– Ну и задал, вашбродь, ты мне задачку!

Ильин бесшумно просочился в кабинет, даже обычно скрипучая дверь не пискнула.

Странно, вообще-то, никаких новых задач помимо прежних перед "наружкой" не ставилось.

К чему это он?

Я вопросительно приподнял бровь.

Филер, между тем, с отстраненным видом устроившись в кресле, попытался развязать тесемки потертой, видавшей виды папки для бумаг. После нескольких бесплодных попыток, он с яростью вцепился зубами в накрепко затянутый узел.

Без зубов не останься...
– я протянул ему канцелярский нож.

Ильин кивнул благодарно и с немалой толикой сожаления, сощурив один глаз, нацелился острием ножа на непослушные тесемки.

Дедовская еще, трофейная, - искренним вздохом ответил он на мой невольный смешок.
– Почитай, более века минуло с того бою, семейная реликвия, как-никак...

Повозившись еще с полминуты он извлек из недр реликвии тисненый золотом картонный прямоугольник.

Модный дом госпожи Ламановой, Поставщицы двора Ее Императорского Величества, - с трудом разобрав замысловатые вензеля визитной карточки, я недоуменно спросил: - К чему это?

Пока не знаю, - пожал плечами сыщик.
– Но наша непоседливая барышня успела заинтересовать и эту известную даму. Не далее как вчера ее приказчики трижды пытались добиться аудиенции...

Я стал медленно закипать.