Мой неуловимый миллиардер
Шрифт:
По моей щеке катится одинокая слеза, и я сердито смахиваю ее. Я не хочу показывать ей свою боль, но она переполняет меня.
– Я люблю твоих детей, Эмили. Я люблю их всем сердцем и душой. Когда Лена плачет, мое сердце разрывает от боли. Когда кто-то плохо обращается с ними, меня переполняет злость. Когда Коля болеет, я не могу уснуть, потому что слишком волнуюсь. Когда Лена только переехала сюда и почти не разговаривала, прячась за книгами, я вытаскивала ее из этого кокона. Не потому что это моя работа, а потому что дети мне небезразличны. Я просто хочу показать, что на самом деле, от всего сердца,
Я отступаю на шаг назад и некрасиво шмыгаю носом, по щекам ползут несдержанные слезы.
– Пожалуйста, подумай о том, что ты делаешь с ними, Эмили. Я умоляю тебя. Да, ты убиваешь меня, и да, это сильно сказывается на моих отношениях с Сергеем. Но честно? У нас все будет хорошо. Мы справимся со всем, что ты на нас вывалишь. Но пожалей детей. Они не заслужили жить твоей обидой и злостью.
Я бросаю на нее последний взгляд, надеясь, что Эмили услышала меня. Но она в любом случае победила. Мои отношения с детьми разрушены и, скорее всего, уже не восстановятся.
Глава 49
Сергей
Я как раз сажусь за стол, когда дверь моего кабинета открывается и входит Лера. В последнее время я редко вижу ее в университете, но каждый встреча делает мой день лучше.
– Привет, милая, - улыбаясь я.
Она выглядит нервной, и мой взгляд падает на бумаги в ее руках.
– Неужели все готово?
Она улыбается в ответ, и мое сердце начинает биться чаще. В последнее время нам было нелегко. Мы оба находились под большим давлением, нас обоих тяготило осознание того, что наши отношения вредят детям.
Я знал, что будет трудно, но не ожидал, что станет так больно. Тяжело не только смотреть, как страдают дети, но и наблюдать, как разбивается сердце Леры. Неважно, сколько и о чем мы разговаривали с детьми и Эмили, если все уже случилось.
Лера кладет свою диссертацию на мой стол и нервно ведет плечо.
– Не могу поверить, что я ее закончила.
Я киваю и беру ее за руку, поднося ладонь к губам.
– Я читал ее уже тысячу раз, но прочту еще раз, прежде чем мы организуем твою защиту. Ты справишься. Все пройдет идеально.
Она кивает и садится напротив, выглядя так же устало, как и я. В Лере уже давно не хватает ее особенной, яркой искры, которая в свое время так меня зацепила.
– Сейчас я закрою дверь, и ты сядешь мне на колени, хорошо? Нам жизненно необходимы объятия, - говорю я ей.
Уголки ее губ дергаются в неловкой улыбке, и я вздыхаю с облегчением. Щелкает дверной замок, и я ухмыляюсь, возвращаясь на свое место и раскрывая ей свои объятия.
Лера улыбается мне, подходит ближе и устраивается у меня на коленях, положив голову мне на плечо. Я обхватываю ее руками и крепко прижимаю к себе.
– Это трудно, правда? Но ты так хорошо справляешься. Я так горжусь тобой. Ты справляешься со всем, что на нас свалилось, с таким изяществом.
Лера
– Тебе тоже нелегко. Ты так старался, чтобы дети освоились в новой жизни, а их снова бросили в такой хаос.
Я киваю и прислоняюсь виском к ее макушке, моя рука успокаивающе гладит ее по спине.
– Давай будем честны, старалась в основном ты, - Лера правда сделала огромный вклад в адаптацию моих детей в новой стране.
– Я просто постоянно напоминаю себе, что если мы смогли сделать это однажды, то сможем сделать и снова. С детьми все будет в порядке. А с тобой?
Я обхватываю ее руками за плечи и слегка отстраняюсь, чтобы заглянуть ей в глаза.
– С тобой все будет хорошо, Лер?
Она улыбается мне, но в ее глазах такая грусть, что я едва могу это выдержать. Ее рука дрожит, когда она проводит указательным пальцем по переносице, по губам, а затем отпускает руку. Она смотрит на меня так, будто запоминает мельчайшие детали. Неужели я теряю ее?
– Лера, - шепчу я, поднимая руку к ее волосам и нежно проводя пальцами по волосам. Я наклоняюсь и целую край ее рта, мои прикосновения нежны. Даже если мы разобьемся на осколки, я соберу каждый разбитый кусочек и буду хранить их в безопасности, чтобы мы могли восстановиться вместе.
Я снова целую ее, и она наклоняет голову, возвращая мне поцелуй. Сегодня все по-другому. Ее прикосновения пронизаны болью в сердце, и это убивает меня.
Я крепче сжимаю ее волосы и целую сильнее, так, как ей всегда нравилось. Лера тихо стонет, и я углубляю наш поцелуй, отдавая ей всего себя. Она кладет руки мне на грудь и скользит ими вверх, и одна оказывается в волосах, а вторая тянется к пуговицам на рубашке.
Я шумно выдыхаю, чувствуя ее пальцы на своей коже. Ее прикосновения становятся беспорядочными, и она ерзает по моим коленям, прижимаясь ягодицами к паху. С одной стороны мне хочется сорвать с нее блузку, но с другой, оторваться от Лериных губ просто не получается. Она опережает меня, стаскивая рубашку с моих плеч.
Ее губы не отрываются от моих, когда она переходит к моим брюкам и расстегивает их, а затем тянется к члену. Лера не произносит ни слова, приподнимаясь, чтобы сдвинуть в сторону свое нижнее белье. Пользуясь моментом, я стягиваю с нее блузку, наблюдая за тем, как моя девушка медленно опускается на меня, не сводя с меня внимательного взгляда.
Лера стонет, опускаясь ниже, пока снова не усаживается мне на колени. Она такая тугая, что я едва могу это выдержать.
Я тянусь к ней и расстегиваю лифчик, и в итоге на ней остается только задранная юбка. Лера покачивает бедрами, ощущения просто божественные. Я так глубоко в ней, а она так близко. Просто совершенство.
Одна из ее рук опускается вниз, и мне требуется вся моя сила воли, чтобы не кончить прямо в тот момент, когда Лера начинает ласкать себя. Я обхватываю руками ее талию, помогая двигаться, наслаждаясь тем, как она принимает меня целиком, как она стонет для меня.
– Фома, - стонет она мне в губы, - я люблю тебя.
Я стону и целую ее глубже, а затем отрываюсь от ее губ, чтобы поцеловать в шею.
– Я люблю тебя сильнее, - шепчу я ей на ухо.
– Я уже скоро… - предупреждает она, и я киваю.