Мой обман
Шрифт:
— Что? — переспрашиваю, прикусывая губу. Зачем приносить цветы и при этом рассказывать, что что-то не нравится во мне.
Но, прежде, чем ответить, он усмехается, наблюдая за моей реакцией.
— Твоя фамилия мне не нравится.
Улыбается шире и лезет в карман, доставая бархатную коробочку.
— Выходи за меня.
Это звучит так неожиданно, что я теряюсь в звуках, путая значение того, что он сказал.
— Это решит твои проблемы.
Зато окончание фразы возвращает в реальность.
— Опыта в делании предложений у меня нет, прости, —
Я забираю коробочку и открываю ее, чтобы посмотреть на тонкое, элегантное, золотое кольцо. Дежавю… Я ведь уже принимала одно и тоже была уверена в том, что поступаю правильно.
— Экспромт? Для тебя жениться, это экспромт? — Я кладу пальцы на крышечку и захлопываю коробку, не вынимая оттуда кольца.
— Лер, ну я не то имел ввиду.
— Нет. Ты это имел ввиду, сказав, что это решит мои проблемы. Ты не сказал, что хочешь этого.
— Иди сюда, глупыш. — Улыбается и придвигается ближе, обнимая меня. — Конечно хочу, я же говорил, что вы мне нужны. Экспромт в том, что можно было бы подождать, когда тебя выпишут из больницы, но ждать нельзя. У тебя будет муж, поэтому я смогу официально решать все твои проблемы и меня не будут посылать, как левого мужика. Второй раз я вас не отпущу.
— Вас? Миш, ты, кажется, не понимаешь ничего? Какие вас? Меня и ребенка? Меня ты знаешь, а его? А если это будет не твой ребенок, что тогда?
— Это мой ребенок, я и так знаю.
— Ты знаешь? Даже я не знаю, — повышаю голос и злюсь его беспечности. — А ты представь на секунду, что это его ребенок. М? Тут ведь и тест ДНК не придется делать. Итак будет ясно, чей он. Представь, что ты будешь идти с сыном или дочкой азиатской внешности. А все будут спрашивать, чей он? Готов к такому?
— Все будет нормально.
— Что все будет нормально? Ты представлял? Ты думал об этом? Ты так всегда уверен во всем, а оно может оказаться совсем не так, как мы ожидаем и мечтаем.
Он берет мою руку и тянет к себе прижимаясь губами к запястью.
— Ты знала, что у тебя очень изящные запястья? А когда ты злишься, на них венки вздуваются. Я знаю о тебе, даже больше, чем ты сама о себе знаешь.
— Я не хочу еще один брак по расчету.
— Какой расчет? Денег мне твоих все равно не достанется, потому что отец лишил тебя всего. Работаешь ты у меня и я сам регулирую твою зарплату. Я вообще предлагаю тебе уволиться и переехать ко мне. У тебя будет все, что есть у меня.
Мне так тяжело сейчас, потому что знаю, как это. Услышать второй раз такое. Но по-другому я не могу поверить.
— Уходи, Миш, — я забираю свою руку и оставляю коробочку на одеяле.
— Это означает “нет”? — он спокойно переспрашивает, хотя вижу, как часто его грудная клетка поднимается.
— Это означает, что ты должен подумать и все взвесить.
— Я не передумаю.
— Миш, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты еще раз подумал и не разочаровался потом. Я очень хочу, чтобы это был твой ребенок, но… сам понимаешь. Мы не застрахованы, а случайности иногда встречаются.
— Лер…
— Миша, —
Он задумывается, а я понимаю, что не размышлял об этом.
— Лер…
— Нет, — снова перебиваю его. — Ничего не говори. Вот придешь завтра и поговорим. Если не передумаешь.
Он тяжело вздыхает и поднимается.
— Ты такая упрямая. Ладно, я уйду, но не потому, что ты просишь, а потому что мне надо уехать.
Опять уезжает… Значит, свои планы не меняет.
Миша
Наконец выезжаю за черту города и могу расслабиться, пуская мысли по течению.
Ты готов воспитывать чужого ребенка? Ребенка не славянской внешности? И не факт, что я смогу еще раз забеременеть и родить нашего? Ты готов к этому?
С ней я не готов ни к чему, но знаю, что справлюсь со всем. Во-первых, если Лера забеременела один раз, то есть вероятность, что сможет это повторить. Во-вторых, если бы я ее встретил уже с ребенком, меня бы вряд ли бы это остановило. И в третьих, самое важное… гены и внешность. Ну и к черту это. Я знаю, что она мне не изменяла. Для меня это не будет сенсацией. Значит, я усыновлю или удочерю чужого ребенка и буду считать его своим. Всем нравиться никогда не будешь. Поступать надо так, как хочется тебе, не боясь осуждения и сплетен. Вот если я брошу их и откажусь только потому, что буду знать, что это не мой ребенок, тогда я точно буду м***ком.
Я еще долго перебираю возможные варианты и представляю, как это будет. И не верю, что чувства между нами может разрушить маленький беззащитный человечек, который по определению ни в чем не виноват.
Спустя час торможу перед частным психиатрическим диспансером. Паркую машину на привычном месте. За год, что мама находится тут, изучил уже это место не хуже тех, кто тут работает. Сразу было тяжело ее сюда отдавать. Ощущение было, как будто выбрасывал и вычеркивал из своей жизни. Но по-другому нельзя было. Кредит, взятый на погашение долгов отца, надо было отдавать. А значит, надо было много работать. А оставлять ее одну дома после всего, что произошло — было опасно. Я не хотел потерять еще и ее. А тут она была под присмотром, чтобы каждые выходные мне было к кому приезжать.
Забираю пакет с тем, что обычно ей привожу, но иду сначала к лечащему врачу. Он мне уже месяц назад сказал, что она чувствует себя гораздо лучше и не нуждается в их помощи, но мама сопротивлялась возвращаться опять в нашу квартиру, а я боялся за нее, что все будет напоминать о том, как было раньше. В этот раз доктор снова подкрепляет мои слова и говорит, что ей уже отменили все лекарства и она просто тут отдыхает. Ее надо возвращать в реальную жизнь. Она сможет справиться с этим, потому что прошло больше года. Ей просто нужно найти цель, ради которой жить.