Мой самый-самый...
Шрифт:
40. Лиза
40. Лиза
Саша открывает дверь спальни минут через пятнадцать - я уже успела переодеться в тонкую ночную сорочку и нырнуть под одеяло. Молча наблюдаю, как он кидает вещи на стул и в одних боксерах подходит к кровати. Неверные ночные огни города бледно подсвечивают его тело, но почти полностью скрывают выражение лица.
– Не спишь?
– он забирается ко мне под одеяло и кладет руку на талию, притягивая близко-близко к себе.
– Нет...- улыбаюсь, чувствуя жар его ладони на своей коже сквозь тонкий шелк ночнушки.
Целуемся, мягко и медленно. Обнимаю его шею, перебираю светлые мягкие волосы, чуть влажные после душа. Почему-то именно сейчас очень четко ощущаю, что за стеной наши дети, и накрывает нелогичная робость.
– Мелкие уснули? Заходил к ним?
– Левка в телефоне сидел, шикнул на него, - бормочет рассеянно Саша, целуя меня в шею и задирая подол ночной сорочки.
– М-м-м, - тяну вместо ответа.
Горячая мужская рука оглаживает бедро и сминает ягодицу, смещая трусики, пальцы ведут между половинок, надавливая на сжатое мышечное кольцо. У Сашки резко ускоряется дыхание, он прижимается сильнее, впечатывая стояк мне в живот, трется. А мне и горячо, и в голове, что Левка не спит. Бывает такое...
– Саш...
– М?
– Давай чуть позже, пусть точно уснут, - шепчу.
Сашка хмурится отстраняясь, пару секунд вглядывается в мое лицо, еще раз, будто с сожалением гладит тугое колечко ануса, и перемещает руку мне обратно на талию.
– Ну давай, только сама не вырубись, - улыбается, поудобней устраиваясь на боку.
Целуемся тихо-тихо, прислушиваясь к уютному безмолвию квартиры, на душе становится тепло. Расслабляюсь. Ласковые поглаживания, мимолетные касания, обволакивающее тепло мужского тела - все это приятно нежит, и не хочется никуда торопиться, не хочется большего, а хочется вот так полежать. Подозреваю, Сашка мое мнение не разделяет, но плевать.
– Ты когда в следующий раз приедешь?
– интересуюсь шепотом.
– Хороший вопрос...Теймураз уходит в отпуск, ему за меня еще весь апрель работать, так что мне наверно не вырваться будет. Можешь прислать ко мне детей на следующие выходные, если захотят, ну и...- муж улыбается, проводя пальцем по моим бровям, - приехать сама, приедешь?
– Что-то не хочется, - бурчу, чувствуя ледяной прожигающий укол от такой новости.
То есть в марте он не сможет больше приехать... В апреле у него этот долбаный поход на три недели...А я?
Тело непроизвольно напрягается, деревенея, улыбка сползает с лица. Еще не оформившаяся обида уже отравляет меня, растекаясь едкой жижей по кровотоку. Сашка не замечает. Все так же гладит мое плечо, беспечно улыбаясь.
– Дети как в Дубай полетят в конце марта? Из Москвы?
– спрашивает.
– Нет, отвезу их в Питер, - глухо отвечаю, пытаясь подавить в себе расползающиеся как зараза негативные эмоции.
– В каких числах?
– У них вылет двадцать восьмого.
– М, - Сашка трет лоб, задумавшись на секунду, - Так может ты их привезешь и задержишься в Питере на три дня, я тоже приеду.
Сашка прижимает меня сильнее, тиская, начинает жарко шептать на ухо, улыбаясь.
– Снимем номер в отеле с видом на крыши и с джакузи прямо у кровати, ночью напьемся на Рубинштейна, вынесем сексшоп и потом еще двое суток вообще не будем из номера выходить, м, Кис?
– Хм-м- м...
– тяну, чуть оттаивая.
Но не до конца. Ведь детей не будет целых две недели, а Сашка предлагает мне жалких три дня, чтобы потом на месяц в свои проклятые горы свалить. Я всё правильно поняла?!
– А ты какого вылетаешь на Камчатку?
– Тридцать первого из Москвы, так что как раз вместе вернемся сюда, и я дальше полечу.
– Ясно...
Молчу. Как же бесит всё, а...Внутри потихоньку начинает трещать, словно ткань рвут.
– Так, Кис, что не так?
– только теперь замечает.
– Нет, всё так. У тебя всегда всё так, Саш. Всё, блять, как обычно!
– не выдерживаю и всё-таки взрываюсь, начиная орать свистящим шепотом.
У Сашки брови резко взмывают вверх на секунду, а потом гневно сходятся на переносице.
– Ты чего вдруг взбесилась?
– шипит, сильнее сжимая мое плечо.
– Считаешь, нет повода? – и я сама понимаю, что меня несет, но не могу ничего с этим поделать.
Я столько лет с этим мирилась, и вот…опять!
– Ты уж нормально поясни, - у Сашки глаза так льдом загораются, что это видно даже в густой темноте.
– Хорошо. Дети уедут на две недели, мы бы могли побыть вместе, а ты предлагаешь мне три несчастных дня. Словно подачку! Это так ты хочешь мириться? Может лучше тогда вообще не напрягаться, а?!
– Что? – он так хмурится, будто правда не понимает!!! – Я предлагаю, что могу! Мне потом надо улетать!
– Тебе не надо - ты хочешь!
– Лиз я набрал группу, позвал людей, ну что за детский сад…
– Ты летишь туда как турист, какая на хрен группа?!
– И все-таки! Алик тот же! Я там все организовал, контакты с проводниками, вертолёт, машины, все! Я собрал людей. А ты хочешь, чтобы я просто взял и кинул двенадцать человек, среди которых, кстати, главный прокурор нашего края, просто потому что тебя, блять, так хочется!
– Ничего мне уже не хочется, забудь, - рычу и переворачиваюсь на другой бок, чтобы оказаться к Сашке спиной.
– Ну уж нет! – теперь уже несет его.
Он резко дергает меня за плечо, вынуждая снова оказаться с ним лицом к лицу. Тяжело дышит, нависая.
– Что нет? – рычу, - Ты опять выбираешь не меня!
– Да блять, почему я вообще должен здесь выбирать! Любовь - это же не привязанным сидеть у твоих ног, Лиза!
Лихорадочный Сашкин взгляд мечется от моих губ к глазам и обратно. И в какой-то момент муж пытается взять себя в руки и шумно выдыхает.