Мой суженый, мой ряженый
Шрифт:
Она поежилась и настежь распахнула форточку. Ее мать еще не знает главного: вечером они снова договорились встретиться. Женька предложил, а Женя не могла ему отказать.
Со шкафа мягко спрыгнул Ксенофонт. Потянулся всеми четырьмя лапами, сначала передними, потом задними, широко зевнул, показав розовую, клыкастую пасть.
— Здравствуй, дорогой, — поприветствовала его Женя.
— Мурр-мяу, — ответил кот и приблизился, собираясь запрыгнуть на руки.
— Нет, нет, сейчас не до тебя. — Женя
Ксенофонт обиженно поднял хвост и улегся поперек компьютерного стола.
— Ну, что ты за кот? — укорила его Женя, застегивая домашний халатик. — Вечно всем мешаешь.
Она прогнала Ксенофонта и включила монитор. Тотчас у нее заболела голова, будто в висок воткнули отвертку. Женя, сощурившись, напряженно всматривалась в экран. Кажется, вчера она успела это прочесть. Или нет? Она абсолютно не помнила, на чем остановилась перед тем, как ехать к Женьке. Женя решила перечитать текст заново и вернулась к началу главы.
Строчки отчего-то прыгали, смысл, заключенный в них, куда-то ускользал. Она крепко зажмурилась, потом открыла глаза и снова уставилась на монитор — ничего не помогло.
Затрещал телефон. Женя встала и взяла трубку.
— Женечка! — Она узнала голос Столбового.
— Добрый день, Николай Николаевич. Простите, что не позвонила вам вчера.
— Ничего страшного. Как вы себя чувствуете?
— Нормально, — удивленно ответила Женя.
— Как ваше горло?
— Горло?
— Ваша мама сказала, что вы подхватили ангину.
— Она так сказала? — Женя потихоньку начала понимать.
Видимо, Столбовой, не дождавшись ее звонка, позвонил сам и попал на мать. Та не стала говорить ему, что Жени нет дома, а соврала про болезнь.
— Женя, вам надо хорошенько отлежаться. С ангиной шутки плохи.
— Да, но… как же конференция?
— Бог с ней. Вы мне нужны здоровой. Вызовите врача, и не выходите из дому по крайней мере дня три-четыре. Если будут силы, почитайте в Интернете мои новые статьи. Но только, если будут силы.
— Хорошо, — растерянно проговорила Женя.
— Всего доброго.
— До свиданья.
Она положила трубку, чувствуя, как горят щеки от стыда. Господи, до чего она дожила — врет преподавателю так, как это вечно делает Любка! А главное, радуется тому, что ей нежданно-негаданно выпало три дня полной свободы!
Из коридора послышалось глухое урчание. Женя выбежала в прихожую и вынула из сумочки сотовый. Экран содержал в себе эсэмэску от Любы.
«Привет. Чем занимаешься?»
— Ага! — рассердилась Женя. — Теперь она интересуется.
Она быстро забегала пальцами по кнопкам, набирая ответное сообщение.
«Разношу почту вместе с Карцевым».
Ей показалось, что мобильник затих в изумлении, отражая Любкино состояние. Потом пришел ответ.
«Ты
«Серьезней некуда», — злорадно улыбаясь, написала Женя.
«Желаю удачи», — обиделась Люба.
— Так-то! — торжествующе проговорила Женя и, взяв телефон с собой, поспешила обратно в комнату.
Позабыв про включенный компьютер, она уселась на диване, и принялась набирать номер, который дал ей Женька сегодня, перед ее уходом.
— Аппарат заблокирован, — ответила трубка.
«Странно», — удивилась Женя.
Она попробовала набрать еще раз, но результат оказался тот же. Тогда Женя отправила сообщение:
«Как освободишься, позвони».
Они уговорились встретиться в семь, как и вчера, но она уже тосковала по нему и мечтала хоть на минутку услышать его голос.
В ожидании звонка, Женя вновь уселась за компьютер. Прочитала главу целиком, сделала кое-какие выписки, затем нашла в Интернете статью Столбового. Сотовый молчал. Женя почувствовала голод, сходила на кухню, разогрела приготовленный матерью обед. Снова написала сообщение с тем же содержанием и отослала его на Женькин номер.
В половине третьего позвонила мать.
— Как у тебя дела?
— Хорошо. Работаю.
— Ну, работай.
— Зачем ты сказала Столбовому, что у меня ангина?
— А что я должна была сказать? Что у тебя свидание при луне?
— Он, между прочим, очень беспокоился за мое самочувствие и отпустил на три дня.
— А ты и рада.
— Для чего ты позвонила? Чтобы меня пилить?
— Я позвонила, потому что волнуюсь. Мне кажется, ты и впрямь не совсем здорова, хоть это и не ангина.
— Правильно, мам, это любовь. Я тебя целую. — Женя улыбнулась и повесила трубку.
Женька так и не объявился, хотя она ждала его звонка весь остаток дня. Ровно в шесть Женя написала матери записку: «Не волнуйся. Я ушла. Вернусь поздно, но все-таки вернусь».
Она твердо решила, что больше не поедет к Женьке домой. Его мать приводила ее в состояние тихого шока. Лучше уж притащить его сюда, матери ничего не останется, как смириться и пережить это.
Он ждал ее, как и вчера, у памятника. Увидев, пошел навстречу. Женя с ходу влетела в его объятия.
— Что у тебя с телефоном? Я звонила весь день.
— Деньги кончились.
— Что ж ты с утра об этом не сказал?
— Да я сам не знал, думал, осталось еще хотя бы центов двадцать.
Они смотрели друг на друга и не могли насмотреться. Потом оба хором, одновременно, произнесли:
— Жень! — и рассмеялись.
— Нет, так нельзя, — решительно проговорил Женька. — Заколебало, что мы тезки. Надо тебе придумать какое-нибудь прозвище.
— Почему именно мне? — заартачилась Женя. — Давай, лучше тебе придумаем.