Мой сводный идеал
Шрифт:
Я резко обернулась и встретилась с ярко-накрашенными глазами Одинцовой.
За ней стояла ее свита из четырех третьекуриц. Они о чем-то шептались и посмеивались, глядя на меня.
– Что за сюрприз?..
– не понимая, о чем речь, нахмурилась я.
– Не делай вид, что не догоняешь, - Одинцова прищурилась.
– Это было неожиданно, не так ли?
Я помотала головой, пытаясь припомнить, что со мной случалось в последние дни.
- Что неожиданного? О чем ты гово…
И тут до меня, кажется, начало доходить, о каком сюрпризе она говорила. Глядя на нее во все
Неужели?.. Господи… Да как же она осмелилась пойти на такое? Разе это весело? Черт возьми, разве ЭТО смешно? Играть человеческими жизнями - СМЕШНО? Я отделалась испугом и растяжением связок. А если бы Костя не появился так вовремя, то что было бы дальше по ее плану? Изнасилование? Избиение? Убийство?
Я не могла сказать ни слова. Просто жадно глотала воздух, как рыба, выброшенная на сушу и смотрела на этих девиц сквозь слезы и душераздирающую обиду.
– Я узнаю кто это был, и они ответят за то, что сделали, - утирая слезы, пообещала я.
– Не думай, что такой чудовищный поступок сойдет вам с рук.
– Очень страшно. Ты даже не представляешь, НАСКОЛЬКО!
– театрально испугалась Одинцова.
Подружки ее посмеивались. Особенно та, которой я вытащила искусственные волосы.
– Вот только навряд ли тебе удастся что-то доказать, крошка.
С лица Одинцовой спала улыбка. Она сделал шаг ко мне, резко подняла на меня взгляд, и я увидела в ее глазах языки пламени.
– Я же сказала, что ты сильно пожалеешь о том, что однажды перешла мне дорогу. И я свое слово сдержу.
– И это из-за то, что я дала тебе сдачи за вылитый на мою голову компот и вытащила шиньон из головы твоей подруги?..
– ломающимся голосом спросила я, глядя на нее пристально и горько.
– Нет-нет, что ты… - шепнула она и, чуть ли ни прислонившись губами к моему уху, заговорила так быстро, словно разучивала эту речь долго и тщательно.
– Мы с Тимой встречались почти два года и представь себе часто ругались. Но не проходило и часа, как мы переворачивали вверх дном кровать, мирясь и осознавая, что оба были неправы. А теперь я не узнаю его, - Одинцова отодвинулась и пристально уставилась на меня.
– Его словно подменили, понимаешь? Тима не хочет ни видеть меня, ни слышать. Он не отвечает на мои звонки и сообщения, избегает меня в универе. Что это по-твоему? Не знаешь? А я тебе скажу! Это ты во всем виновата! Именно с твоим появлением он изменился. Кто ты ему? Сводная сестра? Вы спите там у себя в гареме? Признавайся, спите?
Одинцова слегка оттолкнула меня к стене и медленно втянула в себя воздух, словно сдерживаясь от того, чтобы меня ударить.
– Хочешь я дам тебе очень ценный совет?
– ее рука легла на мое плечо, глаза прищурились.
– Убирайся к себе в провинцию, девочка. Уезжай от греха подальше. А то мало ли что еще с тобой может здесь случиться...
Они отошли от меня, а я, не сумев справиться с эмоциями, сползла по стене и, прижав ладони к пылающим щекам, смотрела на удаляющуюся в коридоре спину Одинцовой.
Кошмар. Это слово даже близко не описывает, что творилось у меня внутри.
Как в такой
В голове вихрем закрутились вопросы: как она посмела пойти на такой шаг из-за ревности? Почему не побоялась наказания? И на что она пойдет, если я останусь в одном доме с Князем?
Сейчас меня не пытали, не избивали, не делали всякого дерьма в виде компота на голове или прокладки на спине, но после этого разговора мне стало так больно, что лучше бы я испытала боль физическую, ей богу. Я была согласна с тем, что вселенная наполнена отморозками, наркоманами, маньяками-убийцами, сумасшедшими, не ведающими, что творят, и на сто процентов была уверена в том, что на меня напали кто-то из перечисленных. Но то, что это нападение было заказным и заказчиком являлась Одинцова, я не могла бы подумать ни одной извилиной своего мозга.
Меня переполняла смесь чувств: желание догнать Одинцову и как следует оттаскать ее за волосы. Бежать в полицию и как на духу выложить о том, кто виновен в нападении и попросить их немедленно задержать ее и пытать, пытать, пытать пока она не сознается, что это были ее люди и не скажет где их искать.
Но в такие моменты тело работает обособленно от мозга. Я вытащила из кармана мобильник, дрожащими пальцами нашла сообщение от папы, в котором он писал контакты всех членов семьи, на случай, если мне понадобится с кем-то связаться и набрала номер Князя.
Он ответил почти сразу.
И почти сразу решил прервать звонок.
– Тась, привет! Прости, не могу сейчас разговаривать. Через пять минут важный бой. Я наберу тебя чуть позже, окей?
- Нет!
– крикнула я так громко, что на меня обернулись одногруппники, выходившие из раздевалок.
– Я призираю тебя! Ненавижу всем сердцем! Ты сломал мне всю жизнь, слышишь? Все мои беды из-за тебя! Когда все это закончится, скажи? Когда сведешь меня в могилу?
– последние три слова я прокричала на весь коридор.
– Тише, тише, успокойся. Можешь объяснить в чем дело?
– Ты ведь в курсе, что на меня недавно напали?
– Ну да, мама говорила. Как рука кстати?
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Нет…
– Этих ублюдков, которые пытались затащить меня в машину подослала твоя Одинцова! А теперь она хочет, чтобы я убралась из Москвы, иначе будет еще хуже!
– я стиснула кулаки и поджала губы, чтобы не расплакаться.
После небольшой паузы, в которой я услышала, как в микрофон объявляли «На ринг приглашается Тимур Князев» он сказал всего три слова.
– Она сильно пожалеет.
Глава 31
Сегодня сбылась одна моя заветная мечта. Я впервые за восемнадцать лет ехала в поезде. Всю жизнь мечтала иметь родственников или друзей в другом городе, чтобы хотя бы раз в год садиться в поезд и уезжать к ним. Слушать стук колес и рассказы какой-нибудь пожилой попутчицы, есть бутерброды, взятые в дорогу и наблюдать, как за окном проносятся пейзажи.
Теперь у меня появилась такая возможность. Аж целых восемь часов пути до Вологды.