Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
– Ну что? – как-то нетерпеливо спрашивает Юрий Сергеевич.
– Видимо, остеохондроз шейного и грудного отделов позвоночника. Шейные позвонки скорее всего с шипами, если это можно так назвать. Всё сильно зажато. Думаю, что боли очень сильные.
– Конечно уж, – хмыкает пациент. – Ночей не сплю! Голову по полчаса устраиваю!
– И, видимо, язва. Наверное, желудка… Мне так кажется. Или двенадцатиперстной кишки… Скорее, желудка.
Последнее вызывает у Юрия Степановича откровенное удивление. Конечно! Ведь отделение неврологическое, желудки тут не лечат! Не больница в
– Ты лучше скажи, как эту язву вывести! Специалисты, – ворчит больной. – Что она есть, я уже сам два года знаю.
– Подумать надо, – неуверенно говорю я, – А пока с алкоголем надо прекратить.
– А откуда ты знаешь? – несколько удивлённо вырывается у него.
– Знаю! Даже вижу.
А я действительно вижу!
– Подумать… про язву… – пациент вздыхает и ложится на кровать.
– Спасибо, – благодарит его Юрий Степанович. – Пойдёмте, Александр Николаевич.
В кабинете заведующего отделением сажусь на диван и жду вердикта. Юрий Степанович садится напротив меня и долго молча рассматривает.
– Ну что? – не выдерживая его молчания, спрашиваю я.
– Да, – улыбается он, – Кирилл Сергеевич опять прав. С вами, Саша, и рентгена не надо. Сказали вы всё правильно. Правда, про язву я действительно не знал, не мой профиль. Вы сказали, что подумаете, как его лечить. Верно?
– Сказал…
– Вот и подумайте! Завтра обсудим, коллега, – и он протягивает мне руку. – Значит, завтра жду. В шесть. Устроит?
– Я приду, – говорю я уверенно, ведь уже понял – моя жизнь круто меняется!
С утра думаю, как я буду работать с моим первым здесь пациентом. Вроде какой-то опыт я уже наработал, но слова Кирилла Сергеевича о вечном сомнении в правильности выбранного метода не дают мне покоя.
– Шеф! Ты сегодня опять не в своей тарелке! – ворчит Димка, заметив, что я долго пялюсь на рычаг подвески и ничего с ним не делаю. – Отойди! Сам разберусь. И вообще, философствовать о смысле жизни брательника лучше над движком в соседнем боксе. Вали!
Послушно иду в соседний бокс.
Парням я рассказал про разрыв с Ванькой. То, что можно было. Они меня, похоже, поняли. Не знаю, может, зря я стал своим личным трясти? Но мне так не хватает человека рядом! А к Даше меня что-то не пускает…
В шесть вечера вхожу в ординаторскую отделения. Юрий Степанович уже меня ждёт.
– Здравствуйте, Саша! Ну как? Придумали?
– Так, кое-что… Думаю, что надо несколькими сеансами массажа позвонки разогреть, а потом осторожно начать их разрабатывать, то есть двигать. Это чтобы если не убрать совсем, то по крайней мере уменьшить защемлённости. Их ведь у него много. Вообще-то мне в Булуне уже приходилось такое делать. Про язву, правда, я ещё не придумал. Хотя с язвой у меня там тоже был опыт.
– Времени впереди много – придумаете, – Юрий Степанович похлопывает меня по плечу. – А про вашу работу по вправлению позвонков Кирилл мне расписал в красках. Уверен – сможете.
– А рентген больного можно посмотреть?
– Конечно! Вот он…
Беру снимок и смотрю на свет, как я делал у Кирилла Сергеевича.
– Саша! Есть же специальное приспособление!
Юрий Степанович цепляет снимок на светящуюся поверхность специального фонаря.
– Вот…
Долго смотрю. Многое мне знакомо. Убеждаюсь, что не ошибся.
– Ну вроде ясно…
– Тогда вот вам ваш халат. Идите и работайте! Свой стол в ординаторской у вас тоже будет. Но попозже, когда войдёте в штат.
– Ну здравствуй, путешественник!
Илья Анатольевич впускает меня в квартиру.
– Здравствуйте! Вот, приехал…
– Вижу. Пойдём в кабинет.
В этой комнате он, как обычно, располагается в своём кресле, а я сажусь на диван.
– Ну рассказывай! Уверен, что тебе есть чем похвастать, – Мастер по-доброму усмехается.
Не знаю, чем хвастаться. Тем, что Ваньку потерял?
Понемногу рассказываю про свою работу в больнице в Булуне, потом – как стал работать в больнице Медицинской академии.
– То есть ты собрался идти в медицину, – задумчиво говорит Илья Анатольевич. – Что ж… Одобряю! Может быть, это и есть то, что у тебя будет получаться лучше, чем у других. Только постарайся получить ещё и медицинское образование.
– Я в общем-то уже созрел для этого.
– Большому кораблю – большое плаванье. Желаю тебе успехов, Саша. И всё-таки не забывай меня, старика. Нам с тобой очень бы стоило ещё позаниматься. Ты должен всё время отдавать себе отчёт в том, что стоишь только в самом начале познания огромной науки, если хочешь, о запредельном. Я бы даже сказал, что это вообще целая философия. То, чему я тебя успел научить за наши с тобой встречи, это ещё самые азы, да и то не все. Конечно, ты очень многое пробуешь сам, возможно, даже развивая знания в этой области, но многих фундаментальных вещей ещё не знаешь. Согласись, открывать то, что уже кем-то открыто, – напрасная трата времени. Учти, пожалуйста, то, что я сейчас сказал. И помни: есть некий старик Кох, который может тебе пригодиться. Короче – надо учиться дальше!
– А можно? – осторожно спрашиваю я, поскольку наши регулярные занятия давно уже прекратились.
– Обижаешь! Было бы у тебя время с твоими наполеоновскими планами.
– Я буду учиться! По выходным… Можно?
– Конечно же, можно! Я сам очень хочу, чтобы ты продолжил.
…Летаю от своего автосервиса в больницу. Короче, всё как в Булуне.
Мой пациент терпеливо сносит мою работу. Иногда кряхтит. Уже прошла неделя, а он мне похвастался, что стал спать хорошо, потому что болей почти нет. Чёрт его знает! Может, от моей работы, может, от физиотерапии…
Сегодня пятнадцатое августа. Ванькин день рождения… Сегодня ему двадцать один… Дома, перед ужином, ставлю на стол бутылку водки. Достаю одну из наших рюмок и пью за его здоровье. Напрягаюсь, думая о нём. Мне почему-то кажется, что только так я могу его поздравить. Пусть у него будет всё хорошо! Он, конечно, повзрослеет и всё поймёт сам. Зачем я буду судить молодого пацана!
А вот я… Пойму ли я? Хотя тоже – хорош! Вернулся, а так и не позвонил Даше. Стыдно приходить к ней после такого долгого перерыва.