Мой варвар
Шрифт:
— Он похож на нас обоих, и на меня, и на Хар-лоу, — я прерываюсь, вспомнив, что размер ребенка не больше моей ладони. — Он очень маленький. Очень маленький.
И у него темные глаза.
Вэктал издает звук похожий, как будто он обеспокоен.
— Мы должны как можно быстрее заполучить для него его кхай. Сейчас без его защиты он очень уязвим.
Я с трудом глотаю и киваю головой. Так далеко вперед я даже и не задумывался, но он прав. Ребенку нужен кхай, иначе он за несколько дней ослабеет и умрет. Ужас сковывает мою душу. Моя мать погибла во время охоты за кхаем сразу же после моего рождения. А если я не смогу
Мне нужна помощь племени. Мне не по силам справиться с этим в одиночку. Хар-лоу чрезвычайно слаба, и я не могу просить ее помочь мне в охоте на одного из них. Она должна отдыхать, а не заниматься охотой.
Уже не первый раз меня переполняет беспомощный гнев по отношению к моему умершему отцу. Как он смел требовать нечто подобное от моей, только что меня родившей матери? Неужели его гордость была столь огромной, что он отказывался иметь каких-либо дел с племенем, и поэтому он пожертвовал ее жизнью? Неужели они такие ужасные? Неужели они все же меня обманывают своей готовностью помочь?
Вэктал снова хлопает меня по спине.
— Я отправлю самых быстрых охотников выследить одного из са-кохчк.
Неповоротливые гиганты могут быть где угодно. Я останавливаюсь и оглядываюсь на вождя.
— А моя пара и комплект? Как они туда доберутся? Хар-лоу слишком слаба, чтобы ходить.
Он кивает головой, как будто предвидев это.
— У Р'aхоша есть сани, которые он использует во время охоты с Лииз. Мы воспользуемся ими, чтобы забрать с собой Хар-лоу с ребенком.
Что бы я делал без помощи племени? Даже если мне не по душе Вэктал, он рискует жизнями своих людей, чтобы помочь мне с Хар-лоу.
Теперь я уже не знаю, что и думать. Все, что я знаю, так это то, что я должен быстро закопать свой сверток и вернуться обратно к своей паре.
ХАРЛОУ
Я сплю несколько часов, и мои сны беспокойные и странные. Я просыпаюсь от звуков рыдающего ребенка, и достаточно мгновения дезориентации — и утечки у меня грудного молока — чтобы напомнить себе, что это мой ребенок. Ооо! Усевшись, я протягиваю руки в корзину, что стоит рядом с моей постелью, и беру младенца на руки. Кожаная пеленка вокруг его попки мокрая, поэтому я ее меняю, горячо мечтая об одноразовых подгузниках. Полагаю, мне просто придется стать настоящим экспертом по стирке кожи. Я беру малыша на руки и прикладываю его к своей груди.
Маленький розовый, как бутончик, ротик тут же ищет мой сосок, и он присасывается к нему.
Боже, какой же он красавчик. В изумлении и переполненная чувствами, я наблюдаю, как он кормится грудью. Он вылитый Рух, но в нем хватает и моих черт. Сочетание инопланетной внешности Руха с моей человеческой должна была бы сформировать ужасную смесь, однако малыш просто чудесный, и мне кажется, он обещает быть красивее любого ребенка, которого мне доводилось видеть. Правда, вполне возможно, что это во мне говорит материнская гордость.
Единственное, что меня беспокоит, так это его размер. Он совсем не пухленький. Он длинный, но ножки у него худенькие, а пузику следует быть более округлым.
Кожаный занавес над входом в пещеру раздвигается, и входит Рух, такой высокий и красивый, и такой замечательный, что все мое тело аж горит от любви. Он принес с собой маленькую миску тушеного мяса Лиз и кожаный мешок с водой. Я проголодалась, но я пока еще не готова отпустить ребенка. Я провожу пальцами по его крошечной головке. Прощупывается слабый пушок, но он слишком бледный, чтобы понять, какого он цвета. Очень надеюсь, что у него роскошные, густые черные локоны Руха, а не мои жиденькие рыжие волосы. Вообще-то, если бы он целиком и полностью был похож на своего папу, я была бы на седьмом небе.
— Ты плачешь, — констатирует Рух мгновение спустя. — У тебя что-нибудь болит?
У меня болит все, а вполне конкретные части после родов чувствуются довольно-таки паршиво, но я как-то об этом даже не задумываюсь. Тут у меня сладкий пупсик, занимающий абсолютно все мое внимание.
— У меня? — тыльной стороной руки я провожу по щекам и, как оказывается, я плачу. — Просто расчувствовалась, наверное. Я… никогда не смела надеяться, что у меня все это будет.
Я смотрю на него и понимаю, что это правда. Я никогда не смела надеяться, что у меня появится такая шикарная пара, который меня любит, и ребенок. Семья. Что-нибудь в этом роде. До того, как инопланетяне схватили меня, доставив на свой космический корабль? Мои дни были сочтены.
— Из-за проблем с головой?
Я застываю, услышав его слова.
— Моей головой?
Он медленно кивает головой, пристально вглядываясь в меня.
— Целительница сказала, что твой кхай работал на износ из-за проблемы в твоей голове в прошлом. Это одна из причин, почему ты с таким трудом вынашивала комплект. Твой кхай устал.
Ооо. Медленно кивнув головой, я провожу пальцами по щечке спящего малыша. Я произношу слова нараспев тихим голосом, чтобы он уснул.
— У меня в голове что-то росло, чего там не должно было быть. В течение пару месяцев оно бы убило меня. Я была смертельно больна. У меня не было ни единого шанса на выживание.
— Ты никогда мне об этом не рассказывала.
— Когда я общалась с космическим кораблем старейшин, он сообщил, что я уже исцелена. Я и не думала, что это по-прежнему может оставаться серьезной проблемой, — я продолжаю гладить мягкую щечку ребенка. И, разумеется, я никогда не думала, что стану мамой.
— Это значит, что ты должна остаться здесь, Хар-лоу, — говорит он слабым голосом, полным отчаяния. — Я не могу забрать тебя отсюда, не тогда, когда ты должна находиться рядом с целительницей. Что делать, если твой кхай снова устанет?
— Ладно, — я вспоминаю нашу пещеру на берегу моря, и мне становится немного грустно. Мне там нравилось, но в нашей нынешней пещере уютно, и здесь вокруг так много народа, которые с радостью придут на помощь. — Но, Рух, мне казалось, что тебе здесь не нравится.
Он молчит.
Ужасное беспокойство гложет меня изнутри, и мне на ум приходят слова, сказанные Джорджи.
— Ты ведь не собираешься оставаться, не так ли? — спрашиваю я шепотом.
Взгляд, которым Рух окидывает меня, полон муки.