Мой властный миллиардер
Шрифт:
– Мам, - врезаюсь я в её поток красноречия, чтобы прекратить качественный вынос мозга, но её уже понесло, как бешеную лошадь, поэтому я пропускаю удар.
– Короче, раз ты не понимаешь простых и понятных слов, разговор будет коротким, -выдвигает она вперёд челюсть и вкладывает мне в руки сомнительное сокровище с ушами.
– Держи! И не забудь сказать потом маме спасибо!
Я открываю рот. Мать шмыгает за дверь с проворностью сороконожки. Шурх - и нет её. Есть я и... как там её? Ио. Я смотрю в глаза-маслины, тёмные и влажные. Щенок лижет меня в щёку, тычась мокрым
– Это ужасно, - произношу вслух. Мрачно, но тихо. Теперь я могу даже огонь изрыгать -не поможет.
– И что мне с тобой делать?
– задаю вопрос. Псинка доверчиво смотрит мне в глаза.
Поздний вечер. В доме - ничего собачьего. Маня не удосужилась даже корм приволочь. Всё в её репертуаре. Партитуры, которые я знаю наизусть, однако раз за разом играю эти странные гаммы в угоду экстравагантной родительнице.
– Григорий?
– звоню водителю.
– Ты не мог бы меня выручить?
Григорий может. Он всегда спокоен, как давно упокоенный труп. Надо - сделает. Ночь? Ну и что же. Как хорошо, что мы в большом городе, и мне не придётся ломать голову ни с едой, ни с аксессуарами собачьими.
Ио смешно чихает. Лишь бы Настя не смеялась. Я со своими метр восемьдесят семь, и Ио
– кроха.
– Пошли, я тебя укутаю в плед, - говорю, почёсывая щенка за ушком, - а то ещё заболеешь, лечи тебя потом.
Дожился. Тридцать два. Холост. Одинок. Хотя, уже нет. С собакой. Совершенно не подходящее мне ни по каким параметрам животное.
30. Культурный досуг... с собакой
Собаки преданны. Для них хозяин - бог.
Собака любит всем сердцем, независимо от роста, веса, красоты ушей.
Азы собаководства Настя Метёлкина
Я выспалась. Наконец-то. Выспалась всеми частями измученного тела и души. Я помню, как отключилась в машине. Не стыдно. Помню, как Вова пытался меня вынести на руках, но я воспротивилась и дошла на своих двоих. Я помню, как падала лицом вниз, едва стянув с себя все вещи. В кровать. Как укрывалась - уже не помню. Кажется, ночью, замёрзнув.
Но зато я выспалась. Блаженство! Неделя выдалась такой.. .уххх! Работаем за двух! Но у меня всё получилось. Вернее, у нас. Без него, этого сумасшедше трудоспособного миллионера, вряд ли удалось продержаться.
Я узнавала его с разных сторон. Он и жёсткий, и деловой, и умный. Он. умел варить кофе и улыбаться, когда я чуть ли не спички в глаза вставляла. Он понимал. Видел. Сочувствовал. Жалел. Пытался нагружать меньше, понимая, что очень много сил и времени занимает новый проект, который захватил меня с головой.
Это какая-то эйфория, ожившая мечта, цель, которую нужно во что бы то ни стало достичь. Я хотела победить, выиграть этот конкурс. Не ради медалей и наград, не ради денег, хотя всё, что приплывёт в итоге, - будет приятно, а ради мечты: построить, возвести, увидеть творение своих рук, оставить след, наконец! Ну, пусть это звучит пафосно или напыщенно
– плевать! Главное - вот это ощущение, что ты творишь чудо, своими руками оживляешь, населяешь людьми, вдыхаешь жизнь в то, что может стать явью.
Выспавшись, я грезила.
Где-то завибрировал телефон, вырывая меня из бесцельного кружения между кроватью и столом.
– С добрым утром, спящая красавица!
– у Орловского голос настолько бодрый, что хочется ему испортить настроение. Ну хоть немножко. Имею полное моральное право за геноцид и угнетение работников его конторы. Да-да, я знаю: наговариваю. Слегка. Но имею на это полное право: он меня эксплуатировал!
– Ты на часы смотришь? И почему не отвечаешь?
– Не будь занудой, - прошу беззлобно, - я спала, телефон отключила. А ты звонил?
– Раз десять, - чистосердечно признаётся Орловский. Радостно ему почему-то. Настроение хорошее?
– Приезжай ко мне, а? Мне твоя помощь нужна.
Подозрительно всё это как-то. В чём, интересно, ему помощь понадобилась?
– У тебя опять проблемы с выбором джинсов? Или рубашка без пуговиц смущает?
– интересуюсь вежливо, ожидая, что он расколется и расскажет, зачем я ему понадобилась на его территории.
– У меня почти порядок с одеждой, но ты мне нужна именно здесь. Приезжай, Насть. Я тебя встречу. Или хочешь, я машину за тобой отправлю?
– Хочу, - на такси денег у меня нет, а общественным транспортом ехать не хочется. Раз он миллионер, пусть позаботится. Почему бы и нет? Тем более, что это не свидание. Если будет связано с работой - я его удушу. Собственными шнурками от кроссовок.
– Договорились, - он так счастливо вздыхает, что я жалею: надо было поломаться или козни построить, чтобы он поупрашивал и в коленях у меня повалялся. А то этот слишком покладистый Орловский - какой-то незнакомый в науке зверь.
Я успела одеться, накраситься, потом умыться и снова нарисовать лицо - не так ярко, как вначале, и наконец-то за мной приехала карета Его Величества. Лицо у водителя - маска. Ему бы киллера играть. Хотя ничего так, симпатичный. Дверцу мне открыл, ремень помог пристегнуть.
– Здрасьте!
– запоздало приветствую я его. К стыду, не помню, как зовут, хоть уже не раз виделись.
– И вам не хворать, - спокойный, как удав. Да пусть молчит - мне не жалко.
Верчу головой, смотрю в окно. Ноги сами отбивают ритм - у меня в ушах наушники, я слушаю музыку. Отдохнувший организм полон энергии. Я готова шагать, танцевать, покорять Эверест. Всё, что угодно.
Но то, что предстаёт перед моими очами, как только мы добираемся до элитного жилья Орловского, приводит меня в ступор. Я онемела - по-другому и не скажешь.
– Только попробуй рассмеяться!
– рычит он, увидев моё лицо.
– Нет, что ты, - сдерживаю нервный смех, но Володин запрет - это спусковой крючок. Я пытаюсь зажать рот ладонями, отвернуться, закашляться, но «ха-ха» так и рвётся из меня.
Они смотрятся... даже не знаю. Трогательно, наверное. Он - высокий, с длинными ногами, как журавль. И щенок - забавная кроха с растопыренными ушами. Эти влажные глаза, этот носик. Он чем-то похож на маленького гремлина - доброго и растерянного.