Мой властный шейх
Шрифт:
Хотя я не ела уже несколько часов, аппетита нет.
– Хорошо. Если я вам понадоблюсь можете нажать на кнопку или позвонить в колокольчик, – указывает она на стол.
– Спасибо. Ясмин… – обращаюсь к ней, чтобы все же задать интригующий вопрос. – А где ты так хорошо научилась говорить на русском языке?
– Я не из Джамана. Долгое время я жила в другой стране. Но господин не разрешает об этом кому-либо говорить. Я пойду, если вам ничего не нужно.
– Да, конечно, – отпускаю ее, невольно задумываясь о благородстве Джадира, раз он спас эту
Дверь за Ясмин закрывается, а я остаюсь ждать.
Вот только чего я жду?
Сажусь на кровать. Я до сих пор в своем танцевальном костюме, и наверняка удачно вписываюсь в этот восточный антураж. Надо же. Сказал бы мне кто месяц назад, что я побываю во дворце шейха, я бы даже не поверила.
Устраиваю себе рум-тур, осматривая комнату и прилегающий к ней санузел, который оказывается также просторным с шикарной ванной, в которой хочется полежать. А потом иду к окну, вид из которого открывается на ночной сад. Любуюсь им какое-то время и слышу стук в дверь.
– Господин приехал и просит вас спуститься, – войдя в комнату, говорит Ясмин.
– Иду, – отвечаю я, и даже спускаясь не предчувствую, что сейчас будет.
Но стоит войти за Ясмин в какой-то зал, как перед моими глаза предстает ужасная картина. Я вижу своего Васю в наручниках, позади стоят какие-то мужчины, похожие на телохранителей шейха, а недалеко от Васи стоит их главный в этой командировке – Дима.
Ни тот, ни другой явно не ожидали меня здесь увидеть, как и я их, поэтому мы уставившись, смотрим друг на друга.
– Это твой любимый? – спрашивает Джадир у меня, кивая на Васю.
– Что происходит? – мой голос дрожит, так как я ничего не понимаю.
– Он украл некую сумму денег.
– Я всего лишь не положил чаевые от последнего клиента в кассу, – оправдывается мой парень.
Дима стоит также сам не свой. И Джадир обращается уже к нему:
– Повтори, что ты сказал, когда я спросил тебя там.
– Да, я сказал, но я не думал… – начинает Дима, но Джадир его перебивает.
– Повтори, что сказал тогда.
Невозможно ослушаться его властный голос, и Дима говорит:
– Я сказал, что не положить чаевые в общую кассу равно воровству, и что чаевые на этом мероприятии вообще брать не следовало, так как этот момент обговаривался с нашим руководством и все, кто обслуживал столики были об этом предупреждены.
В этот момент Джадир обращает свой взор на меня ничего не говоря, но я итак знаю что он хочет этим сказать: «И этого несчастного ты называла любимым?»
– Я хотел порадовать свою девушку, – подает голос Вася.
– Это достойное желание. Но этим ты унизил ее. Разве твоя девушка не достойна того, чтобы радовать ее законным путем, не прибегая к воровству?
– Да это же не совсем воровство…
– Господин, знаете, может я и ошибся, – пытается помочь теперь Дима. – Думаю я неправильно оценил ситуацию.
– То есть ты хочешь сказать, что оклеветал своего работника? За это у
– Я… Я… – мямлит Дима, явно не зная как быть и как помочь Васе, не подставив при этом себя. – Нет, я не ошибся. Вася действительно присвоил эти деньги. Прости, – добавляет он еле слышно.
– Хорошо, ты можешь быть свободен. Мои люди отвезут тебя обратно.
– А я? – подает голос Вася.
– А ты будешь сидеть в темнице, пока за тобой не приедут правоохранительные органы. А потом… Потом уже они будут с тобой разбираться. Хотя вряд ли тебе это понравится. Моя темница покажется тебе раем, по сравнению с тем, что тебе грозит за воровство.
– Стойте, пожалуйста, – начинает умолять Вася, но Джадир его не слушает.
–Уведите, – говорит он своим людям, и я беспомощно смотрю как моего парня уводят в какую-то темницу, словно мы не в 21 веке, а как минимум в 19.
– Ты все специально подстроил! – выпаливаю я, не выдерживая абсурдности возникшей ситуации.
Зачем я только сказала, что мой парень здесь, да еще и назвала его фамилию?!
– Я? Нет, опускаться до такого не мой вариант, – он подходит ко мне и властно своей рукой приподнимает мой подбородок. – Я, в отличие от твоего Васи, уважаю себя. А что касается тебя… Ты смеешь обращаться ко мне на ты… – смотрит он в мои глаза своими зелеными, что кажутся мне сейчас жесточайшими. – Но мне это нравится. Нравится твой характер, поэтому я не только прощаю тебе это, но разрешаю и дальше обращаясь ко мне на ты. Но никогда не смей забываться и говорить со мной неуважительно. Я мужчина, а ты женщина. И так как мужчина уважает женщину, так и женщина должна уважать мужчину.
– Ты уважаешь меня? Серьезно? – не верю я своим ушам.
– А разве я сделал хоть что-то неуважительное в отношении тебя?
– Да! Ты ко мне прикасался! – нахожу причину я.
– Только потому что решил, что ты этого хочешь. Прости, я не хотел этим высказать свое неуважение. Отныне я к тебе притронусь, только если ты сама об этом попросишь. А ты попросишь, – уверенно ухмыляется он. – Иди к себе. Твое время еще не вышло.
– А когда оно выйдет? – зло смотрю на него.
– Через час. Через час ты уедешь отсюда и ворота этого дома будут навсегда для тебя закрыты.
И я прекрасно понимаю, что он хочет этим сказать. Он говорит о Васе. О том, что я больше не смогу ему помочь.
– Я прекрасно понимаю, зачем ты решил наказать именно его, причем за такой пустяк.
– И что же ты понимаешь?
– Что ты хочешь взамен его свободы получить ночь со мной, – зло смотрю на него.
– Побереги свой уничижительный взгляд для юнцов. На взрослых восточных мужчин он не действует. Но поняла ты все правильно. И у тебя есть час, чтобы на что-то решиться. Или не решиться, – добавляет он. – И позволить своему возлюбленному, кем ты его назвала, сгнить в тюрьме.